Елена Нестерина - Разноцветные педали
Это, конечно, Валере польстило. Но он всё о себе и своём любопытстве знал, а потому внутренне с Арининой формулировкой не согласился.
И узнал, что по просьбе маминого супруга Арина приняла участие в спасении имущества его лучшего друга. Вышла за него замуж. Эта информация оставалась как раз секретной – просто Валере с паспортом повезло. Только Рындин Витя да несколько самых приближённых были в курсе. Остальные же просто ждали свадьбы Арины и Вити. Которая действительно планировалась – как только отпадёт у Арины необходимость являться женой терпящего временные трудности бизнесмена. Которого Арина видела несколько раз в жизни. Даже, может, при разводе и не увидит. Разве что уже после – когда будет праздник по поводу удачного завершения длительной операции. То, что он Виктор, Виктор Иванович, – просто приятное совпадение.
Дети. Записаны в паспорт и Арины, и отца их, Рындина Виктора Владимировича. А что они Балованцевы и с такой фамилией навсегда останутся – так это принципиально: Арина не хотела плодить людей с фамилией тех, кто портил жизнь Вите. Витя не спорил.
– Но Мамука Аринович... – заметил Валера. – Я же сам видел его свидетельство о рождении...
– Которое Федя Горобец подарил? – переспросила Арина. – Так его все видели. Ну и что?
– Отец – Арина Леонидовна, мать – Арина Леонидовна...
– Нет, Валера, это вообще... – Арина всплеснула руками. – Уволить тебя, что ли? Это же подарок, ненастоящий документ, шутка такая!
С этими словами она отправилась в спальню и вынесла оттуда три свидетельства о рождении. Одно то, подарочно-прикольное, с Мамукой Ариновичем, а два другие настоящие. Хотя на вид ну точно такие же, как фальшивое. И Мамука, и Серёжа имели в родителях разнополых людей. Витю и Арину. Были, соответственно, Викторовичи, как и в паспорте.
Стыдно.
Где он был, почему про шутку не услышал? А ещё в шкаф лазил, проверял... Позор. Таких берут только в дворники...
– Федя прикололся так! – продолжала Арина, хлопая свидетельствами друг о друга. – Сказал, как поженимся, перепишет и новые подарит. А пока всем нашим новым детям будет дарить такие.
– Витя не обиделся? – Валера моментально представил себя на месте Рындина. Чересчур покладистого.
– На пана Теодора?
– Да. Что он не отцом там записан. В смысле, что вообще там не значится.
Арина нахмурилась.
– А что, Витя от этого перестанет быть отцом? Вот, о чём я и говорю: все эти документы, эти свидетельства всякие – сплошные условности! Сколько в мире есть отцов только на бумаге! Которым реально до детей никакого дела нет? Навалом... Хотя, если честно, Витя сначала немножко обиделся.
Валера торжествующе хмыкнул. Вот. Он уже не боялся Арининой реакции – хотя и лез в её суперличную жизнь.
Арина посмотрела на часы, вывернув ногу. Вздохнула.
– И вот так всегда, – покачала она головой. – Мы не принадлежим сами себе. Только я со знаком «плюс» не принадлежу, а Витя, ну прямо как нарочно, для симметрии – со знаком «минус». Меня любят, а его мучают. И дети наши себе не принадлежат. Кстати, они совершенно не интересуют Витину семью. К счастью для моей.
– А Витю твои родственники любят? – Валера чувствовал, что говорит как подружка. Или как добрая попутчица.
Но Арина не смутилась. Улыбнулась – взгляд вместе с улыбкой поплыл в сторону. Подумала о чём-то приятном, значит.
– Конечно. А ты сам не видишь, какой он? Как можно такого не любить?
Если бы этот разговор состоялся на год раньше! Валера бы ничего себе не накручивал. И как правильно начал когда-то болеть за Витю – то есть за его место рядом с Ариной, так и продолжал бы. Да и сам бы давно успокоился – Вите Рындину он не конкурент.
Хотелось спросить про Быкова. Но тут наверняка было всё именно так, как он услышал в разгар ссоры: кто не держит слова, Арине не друг. Быков не друг теперь. Жалко дурака...
Но не сильно.
Себя было жальче. Однако печаль была светла, как говорил Антошкин коллега Пушкин.
И Валера спросил другое. Про Мамуку. Почему Мамука-то?
– Так врача звали, – просто ответила Арина. – Мы ж с этим Мамукой чуть не померли, так он стремительно рвался на свет. Спешно нашли врача – но не того, которого мы заказывали, а проблемного. Помнишь, дедуля такой – здесь на празднике был? Он со мной и занимался. После чего моя благодарная родня настояла, чтобы в честь него сынка и назвали. Назвали вот. Символично.
– А тебе нравится?
– Мой маленький Мамука? – Арина удивилась. – А как ты думаешь?
Она положила голову на подлокотник кресла. Валера замолчал. Теперь ему казалось очевидным, что спокойный индейский мальчик Серёжа лицом похож на Арину; в Мамуке же – раньше, кроме пупсика, Валере никого не напоминавшем – теперь явственно прочитывались черты лица Вити Рындина. Валера завтра решил ещё поподробнее рассмотреть ребёнка.
Звякнул домофон. Арина оживилась и поднялась из кресла. Валера тоже вскочил и засобирался. Посуда – надо было отнести всё на кухню. Работа есть работа. Хоть он и сидел уже здесь по собственной инициативе. Бесплатно. Но всё равно...
А выходит, Арина действительно не бывает дома одна. Валера догадался: Витя приходит поздно, уходит рано. Когда ему удаётся остаться до утра, Валеру не вызывают – как и когда бабки-няньки в квартире ночуют. Или уходит и возвращается – ведь они часто приезжают в клуб вдвоём. Или с детьми.
Со своими.
С самого начала, оказывается, надо было понимать, что славный Серёжа – сын славного Вити! А ведь он его таскал, он с ним сидел. Витя наглядно его любил. И любит. Как и похожего на себя Мамуку. Мамуку имени врача... Смешные...
Витя открыл дверь своим ключом. Арина, которая бойко вытаскивала из холодильника судки с кухни «Разноцветных педалей», бросила это занятие и скользнула к нему в прихожую. Валера остался у раковины.
Как умела Арина, да и Витя её тоже, скрывать от внешнего мира всё, что его не касалось! Вот Валера видел, что у Мамед-Бабаихи отношения со Счастьем, а у Антошки с Киланой Змеющенко, – видел, так уж видел. Что Абумова отшивает всех подряд, а компьютерщик Тёма женат на Веронике. Но Арина с Витей... Прошлый ватно-гудроновый Новый год ясности не внёс. И ведь Валера ещё на что-то надеялся. С Ариной... Вот кто смешной, вот кто!..
Арина и Витя вошли на кухню. Даже если у Вити и были какие-то проблемы, он их в дом не принёс. В свой. Это, конечно же, был его дом. Их. Но пока вот не совсем.
Или Витя специально не хочет решать проблемы с семейкой – тянет, чтобы подольше оставаться свободным?
Но по виду Вити было ясно – нет. Конечно, нет. Даже он, Валера, Арину так не любил.
Да это разве он её любил? Всё, забыли.
А Арина... Она руководила едой. То есть старательно, хоть и не очень умело пыталась собрать ужин. Получалось плохо – потому и требовалось вмешательство специалиста. Валера задумался: должен ли он обслуживать и Витю? На кого он работает?
Ему не дали ответить самостоятельно на этот вопрос. Весело и явно привычно Арина и Витя принялись разбираться с судочками вместе. У Арины по-прежнему наблюдалось старание, а у Вити – умение и сноровка.
– Будешь ужинать? – спросила у Валеры Арина.
Валера отказался и рванул домой. Витя пожал ему руку – спокойно, без удивления. Он-то ведь тоже был уверен, что Валера всё знает. Что давно знал. Просто раньше не попадался в столь поздний час. Да даже и попадался – просто Валера смотрел на события под другим углом.
В общем, всё – в половине второго ночи он оставил свою работодательницу и её Витю. И покатил домой.
Вот это да...
Арина Балованцева, которая старалась устроить счастье огромного количества людей, так мучилась вместе со своим любимым мужчиной! Такие активные и изобретательные – они наверняка перебрали тысячи способов изменить свою жизнь, улучшить. Но на деле имели возможность быть вместе лишь несколько часов. И всё...
В отличие от Рындина Вити Валеру дома никто не ждал. И он ведь не ждал никого. А теперь вот, оказывается, можно не надеяться уже никогда, что его будет ждать Арина. Была ведь такая надежда – гонимая и голимая, конечно, но была, чего уж себе врать?.. Но теперь с ней определилось. Баста.
В холодильнике Валера обнаружил точно такие же, как у Арины, судки. Вчера добрая Конь мясом их набила. Плохо ориентирующаяся в домашнем хозяйстве Арина говорила, что брать из «Педалей» еду удобно и приятно. Интересно, что они там со своим Витей делают? Наверное, Арина, как и планировала, про него, Валеру недогадливого, Вите рассказывает. И тут же грустно пришлось себя одёрнуть: ага, больше им заняться нечем...
Ну а что делают-то? Уже поели?
Перед глазами Валеры встали весёлые и дружные Арина и Витя домашнего типа. Вываливали еду из судков в тарелки.
Еда – говорит Арина. Еды поесть.
Арина не любила страдальцев. А сама, значит, страдала. Сапожник без сапог.
