Сборник Сборник - Диско 2000 (сборник)
В телевизоре инструкторы танцев наконец-то закончили демонстрацию основных шагов. Смотреть на то, как они проделывают эту обязательную программу почти больно, потому что для этого они сознательно забывают все о сложных бальных танцах и движутся, словно люди пережившие кондрашку или серьезные повреждения головного мозга, которые разрушили не только части, ответственные за красивую моторику, но и сорвали все чипы в платах эстетического восприятия. Другими словами они должны танцевать так, как это делают их начинающие ученики, а конкретно Рэнди. Зрелище это не из приятных, к тому же Рэнди прекрасно понимает, что он не обладает ни облагороженным лицом, ни прической, ни сложением танцевального альфонса.
Золотые катушки Cap'n Crunch'а бомбардируют дно тарелки со звуком разламываемых напополам стеклянных стержней. Маленькие кусочки от их краев откалываются и рикошетят по белой фарфоровой поверхности. Поедание хлопьев на уровне поистине мирового класса — это танец тонких компромиссов. Огромная тарелка, наполненная размокшими, плавающими в молоке хлопьями это признак начинающего. В идеальном варианте хотелось бы, чтобы сухие, как пересохшее дно водоема, катушки хлопьев и криогенное молоко попадали в рот с минимальным контактом между собой, и чтобы вся реакция между ними происходила во рту. Рэнди разработал несколько умственных чертежей специальной ложки для поедания хлопьев, в которой вдоль ручки располагалась бы трубка, и кроме этого имелся маленький насос для молока. Зачерпывая ложкой сухие хлопья из тарелки, большим пальцем нажимаешь кнопку и впрыскиваешь молоко в ложку, одновременно засовывая ее в рот. Второй вариант в его хит-параде это вести работу маленькими партиями, класть в тарелку небольшое количество хлопьев и съедать до тех пор, пока они не превратятся в омерзительную жижу, что в случае с Cap'n Crunch'ем, происходит за тридцать секунд.
В этот момент на видеокассете Рэнди всегда дивится, не поставил ли он случайно пиво на кнопку быстрой перемотки или что-то вроде этого, потому что танцоры от злобной имитации Рэнди переходят к тому, что без тени сомнения можно назвать высокой танцевальной школой. Рэнди знает, что все шаги, которые они выполняют, номинально те же, что и исполненные до этого основные, но так только танцоры входят в творческий модуль, Рэнди, будь все проклято, не может отличить один от другого. Нет никакого узнаваемого перехода, — именно это Рэнди злило и злит в уроках танцев. Любой идиот может выучить и кое-как протопать основные шаги. На это уйдет полчаса. Как только эти полчаса закончились, инструкторы всегда ожидают, что ты полетишь, что ты как-то сквозь время проскочишь и начнешь танцевать так бесподобно, словно в Бродвейском мюзикле. Они никогда тебе не показывают, как этот переход происходит, именно к этому и сводится самая загадочная часть процесса, здесь что-то происходит: тут то ли созидание, то ли вдохновение, то ли что-то еще. Рэнди думает о том, что люди, слабые в математике, чувствуют себя точно так же — учитель пишет на доске несколько простых уравнений и через десять минут он уже вычисляет скорость света в вакууме, перепрыгнув через какую-то часть, где он делает что-то замечательное и волшебное, потому что даже сам не знает, как это сделал.
Одной рукой он наливает молоко, а другой сжимает ложку, он не хочет потерять ни одного волшебного, золотого мгновения, когда молоко и Cap'n Crunch уже вместе, но еще не начали загрязнять присущую каждому из них природу: две идеи Платона, разделенные преградой шириной с молекулу. Струйка молока омывает ручку ложки, и полированная сталь затуманивается от конденсации влаги. Конечно, Рэнди использует полноценное молоко, иначе какой во всем этом упражнении смысл? Все более разбавленное от воды неотличимо, и кроме всего прочего, он считает, что жир в настоящем молоке играет роль барьера, который замедляет процесс распада в жижу. Гигантская ложка уже во рту еще до того, как молоко в тарелке успело устояться. Несколько капель падают с ложки и попадают на свежевымытую козлиную бородку (Рэнди, все еще находясь в поисках правильного баланса между бритьем и нанесением себе ран, позволил такой вырасти). Рэнди ставит пакет молока, хватает мохнатую салфетку, подносит ее к подбородку и щипковыми движениями, а не вдавливанием и размазыванием капель молока в бороду, пытается, как бы их поднять с бакенбардов. Это происходит даже если об этом не думать; все его внимание сконцентрировано на внутренности рта, который он, конечно, не может видеть, но который он может себе представить в трех измерениях, словно включив приближение на экране виртуальной реальности. Вот здесь-то начинающий и потеряет уравновешенность и просто срубится. Несколько катышков взрываются между его коренным зубами, и после этого его челюсть закрывается и нераздробленные катушки попадают на небо, где их броня острых, как бритва декстрозовых кристаллов несет крупномасштабное уничтожение, превращая дальнейший прием пищи во что-то подобное маршу смерти, скрытой за завесой боли, и три дня делает из него в новокаинового немого.
Постепенно Рэнди выработал по-настоящему злобную стратегию поедания Cap'n Crunch'а, стратегию, которая базируется на использовании самых смертоносных характеристик катышков таким образом, чтобы эти свойства взаимодополнялись. Сами по себе катышки имеют подушечкообразную форму с небольшими бороздками, что Рэнди всегда напоминает пиратский сундук с добычей или что-то в этом роде. Так вот, с хлопьями в форме хлопьев стратегия Рэнди никогда не сработает, но, опять же, Cap'n Crunch никогда не будут производить в форме хлопьев, потому что тогда у них будет большая площадь поверхности, что является убийственным сумасшествием, — это должно было быть совершенно очевидно для разработчиков на General Mills, так как в такой конфигурации их продукция после погружения в молоко просуществует ровно столько, сколько засунутая в раскаленную духовку снежинка. Нет. Им надо было найти форму с минимальной поверхностью. В идеале это сфера, — поэтому здоровые хлопья в большинстве случаев имеют форму хлопьев, а засахаренные в основном круглые. И в качестве компромисса между сферой, которую нам навязывает евклидова геометрия, и любыми формами, наводящими на мысль о затонувших сокровищах, к которым, вероятно, стремились хлопьевые эстеты, была принята сложно классифицируемая форма бороздчатой подушки. И здесь для целей Рэнди важно только то, что отдельные катушки Cap'n Crunch'а в очень отдаленном сравнении имеют форму, близкую к коренным зубам. Стратегия заключается в том, чтобы катушки Cap'n Crunch'а молоть друг о друга в центре полости рта, сделать так, чтобы хлопья как бы сами себя жевали, почти как камни в гранильной камере, и сводить до минимума контакт с небом и деснами, потому что этот контакт будет кровавым, насильственным и болезненным. Точно так же, как и с высококлассными бальными танцами, устные объяснения (и точно такой же сидячий просмотр видеокассет) здесь и заканчиваются, потому что потом тело должно само научиться.
К тому времени, как Рэнди съел достаточное количество Cap'n Crunch'а (около трети двадцати пяти унцовой коробки) и достиг дна пивной бутылки, он убедил себя в том, что все танцы эта сплошная липа. К тому времени, когда он попадет в танцевальный зал, те, кто прислал ему приглашение, будут ожидать его с подленькой улыбкой на лице. Они сообщат ему, что все это было шуткой, пойдут с ним в бар, где его и благополучно уболтают.
Он надевает последние предметы своего костюма. К этому моменту приемлемы любые формы оттягивания, поэтому он проверяет факс. Он находит один факс от своего, специализирующего на алиментных делах, адвоката в Калифорнии и кладет бумагу в нагрудный карман пиджака, чтобы насладиться чтением стоя в пробке. Он съезжает на лифте вниз и ловит такси до Отеля Манила. Это (поездка в такси по Маниле) стало бы одним из самых запоминающихся воспоминаний всей его жизни, если бы она была первой, но так как все это происходило уже миллион раз, в его голове ничего не откладывается. Например, непосредственно под знаком НЕТ ПОВОРОТА, он видит две врезавшиеся друг в друга машины, но ничего не запоминает.
Роберт Энтон Уилсон
Часы Сальвадора Дали
Все системы функционируют. Номер Пять жив!
Номер ПятьЯ — не Номер Шесть! Я — свободный человек!
Номер ШестьВо время переписи один переписчик попытался меня сосчитать. Я съел его печень с гарниром из мексиканских бобов и запил стаканчиком «Амароне».
Ганнибал ЛекторПервое условие перспективы
Дай-ка мне фомку, Глория.
"Воинственные рокерши-борчихи против Ацтекской Человекообезьяны"Хотя дублинцы утверждают, что жители Корка — это всего лишь уроженцы графства Керри, притворяющиеся людьми[!* Дублинцы также верят (или утверждают, что верят) в то, что тачку придумали для того, чтобы научить жителей Керри ходить на задних ногах. С другой стороны, жители Керри говорят, что для того, чтобы приютить всех сумасшедших в Ирландии, нужно построить одну лечебницу в Белфасте, одну — в Лимерике, а Дублин просто накрыть крышей.!], есть основания полагать, что жители Корка просто наибольшие ирландцы из всех ирландцев, иными словами — самые утонченные натуры на всей земле. Ведь именно в Корке присяжные однажды вынесли такой вердикт: "невиновен, если больше никогда не будет делать этого в нашем городе".
