Жан-Мишель Генассия - Клуб неисправимых оптимистов
— Догадываюсь с кем.
— Вот и молодец, а теперь забудь.
Игорь ушел и вернулся с пачкой денег:
— Здесь семьдесят тысяч франков.
— Семьсот.
— Никак не привыкну к новым деньгам.
— Слишком много. Я возьму триста. Этого должно хватить до папиного возвращения.
— Бери все. Неизвестно, что может случиться. Франку они понадобятся.
— Сумма слишком большая, я не уверен, что сумею вернуть, а за папу поручиться не могу.
— Не важно. Это всего лишь деньги.
— Спасибо, Игорь, спасибо за все, что ты делаешь. Я этого не забуду.
— Тебе повезло, Мишель, но это не ради тебя.
— Но и не ради Франка, ты ведь его не знаешь.
Игорь вылил остатки кофе в чашку и подошел к плите, чтобы сварить новую порцию.
— Десять лет назад я покинул родину. Бежать пришлось срочно, я не успел подготовиться. Там остались моя жена, дети, работа. Я все решил мгновенно. Выбор был прост — бегство или расстрел. Я ушел с горбушкой хлеба в кармане. Мне повезло. В пути я встретил человека, который мне помог. Крестьянин из карельского леспромхоза. Он понял, что я беглец, и мог убить меня или сдать властям, но вместо этого показал дорогу к финской границе, объяснил, как обойти заставы, дал сухарей и вяленой рыбы. Я спросил, как его имя, чтобы знать, кого благодарить, а он ответил: «Это ни к чему, я бы и сам ушел с вами, если бы мог» — и попросил об одном: всегда помнить тех, кто остался на родине.
— Ты никогда не говоришь о своей семье.
— Ни я, ни другие. Мы думаем о них каждый час, без всякой надежды на встречу. Надежда несбыточна и опасна. Мы ничего не говорим. Мы думаем о них. Они живут в наших душах. Я каждую секунду пытаюсь представить, что делают моя жена и дети. Я знаю, они тоже думают обо мне. И это невыносимо.
Он помолчал, глядя в пол.
— Бери деньги и не морочь мне голову. Связь будем держать через «Бальто».
* * *Идти в лицей без записки от родителей не имело смысла. Я не знал, как оправдаться перед Шерлоком за прогул. Нужна медицинская справка или суперотговорка. И то и другое недостижимо. С завтрашнего утра придется караулить почтальона, чтобы перехватить письмо из лицея. Я отправился в «Бальто» и сел читать в своем привычном углу. Мне никак не удавалось сосредоточиться на «Сердце дыбом». Около трех появился Игорь:
— Успокойся. У меня есть план.
— Какой?
Он достал из кармана листок бумаги, исписанный с обеих сторон мелким почерком:
— Все здесь. Пошли, попробуем воплотить его в жизнь.
Мы отправились на почту на авеню Генерала Леклерка. Игорь дал телефонистке номер телефона в Алжире, и через четверть часа нас соединили.
— Отель «Алетти», здравствуйте.
— Я бы хотел поговорить с мсье Марини.
— Он вышел, его ключ на месте.
— Вы знаете, когда он вернется?
— Мсье Марини ничего не сказал, но он часто обедает в ресторане Адмиралтейства.
— Это далеко от отеля?
— Примерно в километре.
— Спасибо, я перезвоню.
Игорь повесил трубку.
— Почему ты не узнал телефон ресторана?
— Это было бы неосмотрительно. У меня есть номер телефона бара, который находится в пяти минутах хода от отеля. Твой отец должен пойти именно туда — полицейские не успеют поставить прослушку.
Мы звонили каждые двадцать минут, но портье ограничивался короткой фразой: «Сожалею, мсье еще не вернулся». Время шло, росло и наше напряжение: Игорю пора было забирать у Володина такси, у меня на шесть была назначена встреча с Франком и я должен был успеть домой раньше мамы. В четверть шестого мы сделали очередную попытку.
— Он вернулся. Не кладите трубку. Сейчас я его позову.
Через несколько секунд я услышал папин голос:
— Поль Марини у аппарата.
— Мсье Марини, я — друг, у меня для вас информация.
— Кто вы?
— Рядом со мной стоит человек, с которым вы провожали в армию вашего сына Франка. Вы тогда опоздали — у вас сломалась машина. Вы шли пешком, под дождем, и вымокли до нитки. Понимаете, о ком я?
— Да. Что вам угодно?
— Немедленно отправляйтесь в «Гран-кафе», будьте там через десять минут. Договорились?
— Я там буду.
Игорь повесил трубку и дал телефонистке номер «Гран-кафе», но она никак не могла дозвониться — то ли линии были перегружены, то ли партизаны устроили очередную диверсию. Особо волноваться не стоило, такое случалось по много раз на дню, но до шести оставалось двадцать минут, и я понимал: придется оставить Игоря одного и уйти, не поговорив с папой.
— Ничего страшного, — сказал он. — Если через десять минут нас не соединят, отправляйся к брату и передай ему деньги, сейчас это самое главное, а с твоим отцом я поговорю сам. Будем надеяться, что он дождется.
Какой-то пенсионер начал ворчать, что мы монополизировали телефонистку.
— Все линии заняты.
— А мне нужно позвонить в Амьен.
— Ждите своей очереди, мсье, — спокойно сказал Игорь. — Имейте немного терпения.
— Можно тебя кое о чем попросить, Игорь?
— Проси, но только ничего противозаконного я делать не буду.
— Я прогулял школу и, если не принесу записку от родителей, могу вылететь.
— На меня не рассчитывай, я не стану подделывать подпись твоего отца.
— Может, мне сыграть с Шерлоком в открытую? Пойду к нему в кабинет и скажу правду: «Франк сбежал из армии, дезертировал. Он попросил меня о помощи, и я не мог его бросить». Шерлок знает Франка и хорошо к нему относится. Главный надзиратель должен понять, так?
— Лучше сразу выдай его полиции. На этой земле есть всего один, главный, принцип выживания. Живи ты за «железным занавесом», давно бы его усвоил: никогда никому не доверяй! Уяснил? «Доверие» — смертоносное слово, убившее тысячи подобных тебе придурков.
— И знакомым нельзя доверять?
— Никому — ни отцу, ни матери, ни брату, ни жене.
— Но тебе-то я доверяю.
— Я ничего не выиграю оттого, что выдам тебя, но, если бы полиция пригрозила, что лишит меня статуса политического беженца, я бы ни секунды не колебался.
Я посмотрел на Игоря — взгляд у него был непроницаемый.
— Ты шутишь?
— Алжир, кабина номер пять, — произнес женский голос.
Мы устремились в кабину. Игорь взял трубку, я — наушник.
— «Гран-кафе», слушаю, — произнес женский голос.
— Добрый день, мадам, я бы хотел поговорить с одним из ваших клиентов, мсье Марини. Он должен сидеть в баре.
Мы услышали, как она спрашивает:
— Здесь есть мсье Марини?
— Да, это я. Что случилось? — закричал папа. — Я собирался уходить.
— Не было связи, — объяснил Игорь и передал трубку мне.
— Папа, это мы с другом. Линия в отеле прослушивается, наш телефон тоже. Следи за тем, что говоришь. Сейчас они нас не слышат. Франк в Париже. Я видел его сегодня утром.
— Как он?
— Выглядит усталым и затравленным. Ему нужны деньги, он со вчерашнего дня ничего не ел.
— Отдай все, что у тебя есть.
— Может, попросить у мамы?
— Лучше не надо. Отдай свои, я возвращаюсь.
— Человек, который с тобой говорил, одолжит мне деньги для Франка. Ты вернешь ему, когда прилетишь?
— Ну разумеется. Я вылечу в Париж, как только куплю билет.
Игорь отобрал у меня трубку и заговорил, заглядывая в свой листок:
— Мсье, я друг Мишеля. Вам не следует лететь самолетом, полиция немедленно об этом узнает, да и билет вы не достанете. Возвращайтесь в отель. Скажите, что получили новости о сыне, что ему удалось уйти в Марокко и вы отправляетесь за ним. Если портье спросит, где именно в Марокко находится Франк, отвечайте, что в Танжере. В детали не вдавайтесь. Проверяйте, не следят ли за вами. Отправляйтесь в порт, там стоит судно «Лиотей», сегодня вечером оно отплывает в Марсель, ровно в девять. Они не спросят у вас документы. Купите билет во второй класс и расплатитесь наличными. Ни с кем не разговаривайте. В Марселе садитесь в поезд на Париж. Хотите, чтобы я повторил?
— Вы что, из секретной службы?
* * *Я побежал по улице Лаплас и оказался в кафе «Буа-Шарбон» в шесть часов с минутами, но Франка там не было. Я сел за тот же столик, за которым мы сидели утром, и заказал пиво с лимонадом. Хозяин играл в четыреста двадцать одно с тем же посетителем, а у стойки толпились те же подозрительные типы. Они могли оказаться полицейскими в штатском и в любой момент задержать меня. Я ждал, Франк не появлялся. Неужели что-то случилось? Я не рискнул спросить у хозяина, заходил Франк или нет, просто сидел и ждал. Мне нужно было вернуться домой до семи, поэтому следовало расплатиться и уйти. При себе у меня были только деньги Игоря, я протянул хозяину наполеондор, он удивился, бросил на меня подозрительный взгляд, но деньги взял и сдачу вернул. По пути домой я несколько раз оглядывался, опасаясь слежки, но никого не заметил и успел войти в квартиру за пять минут до мамы. Она сразу начала готовить ужин, я тоже пришел в кухню.
