Ирвин Уэлш - Дерьмо
...но она была не права. Она попыталась доказать что-то мне и поступила неверно. Или, может, хотела заставить меня доказывать что-то ей, проявлять свои к ней чувства. Но я не поддамся, не уступлю. Никогда. И, конечно, ей не следовало делать то, что она сделала.
Тоул замолчал. Ждет от нас ответа. Мы повторяем то, что уже изложено в отчете. Что отправили Даги Гиллмана на встречу с представителями Форума, а дорогуше Мэнди Драммонд поручили заниматься молотком.
Что касается нас, меня лично, то я веду активное наблюдение за противником.
- Прижми этих ублюдков, прижми чертовых фашистов, - говорит нам Тоул.
Интересно, обнаружил ли он пропажу своего драгоценного манускрипта? Бедный, бедный Тоули-бой.
Тоул, конечно, враг. Это абсолютно, кристально ясно. Мы вынуждены работать с ним, так как открытое противодействие только возбудило бы в нем подозрения, но наша стратегия не меняется: выявлять понемногу слабые места и расшатывать под ним стул. Такая стратегия уже принесла определенные дивиденды. И ради достижения цели мы должны пока не давать выхода ненависти и презрению.
Мы пренебрегали своими обязанностями. Слишком много времени отнимали другие дела. Одержимость шлюхами. Погоня за красотками. Сдержанность. Самоконтроль. Нам нужно освободиться от своих влечений. Нам нужно сдерживаться.
(есть, есть, есть, внешнее окружение враждебно. Там нет пищи. Здесь есть все. Есть есть есть. Расти, становиться сильнее, толще, длиннее. Хозяин знает о моем существовании. Есть есть есть. Но есть и что-то еще. Есть, есть. Если существую я, то должны быть другие. Такие же. Я чувствую их. Чувствую, что меня окружает не только внутренняя ткань Хозяина. Я чувствую того, кого буду называть Другим. Я не один. Рядом родственная душа. Мы общаемся друг с другом, обмениваясь через наши тела химическими веществами и сливаясь душами... чтобы соединиться, подняться к новой судьбе... намного лучшей унылого и одинокого существования здесь, в этом огромном туннеле внутренностей нашего Хозяина. Мы с ним слишком разные, чтобы он считал нас равными себе. Этот парень думает, что мы всего лишь паразиты, питающиеся содержимым его внутренностей. Мы подвергаемся нападениям. Нас буквально обстреливают едкие химикалии. Но мы любим Хозяина. Да, любим. Потому что мы должны его любить. А как мы можем не любить его? Мы любим его больше, чем себя. Моя ничтожная жизнь не наносит, ему ни малейшего вреда. И, видит Бог, я вовсе не хочу, чтобы какое-то другое живое существо страдало ради спасения меня. А вот Другой, он иной. Он понимает меня. Мы питаем друг друга, дышим, едим, выделяем экскременты, переплетаемся и путешествуем по внутренностям нашего славнейшего Хозяина.)
Вхожу в кабинет. Вид у Тоула расстроенный, если не сказать убитый. Странно, но почему-то это не доставляет мне ни какого удовольствия. Что-то не так. Со мной. Мне не по себе. Надо меньше пить. Чертов алкоголь меня доконает.
Думал, что, может быть, стоит пошантажировать Тоула, заручиться его поддержкой при решении вопроса о повышении в обмен на сценарий, пусть и без первых трех страниц. Некоторое время речь идет только о безнадежно затормозившем расследовании дела Вури, потом Тоул говорит:
- Что-то все у меня не ладится, брат Робертсон.
Не подозревает ли Тоул, что я приложил руку к исчезновению его сценария? Или раскидывает какую-то хитрую карту?
- Что так, брат Тоул? - надменно спрашиваю я.
- Потерял несколько файлов. Он показывает на компьютер.
- Компьютерных? - уточняю я. -Да.
- Я не большой поклонник новых технологий. Компьютеры не для меня. По-моему, они чем-то напоминают наших братьев вольных каменщиков: не важно, сколько дерьма в них напихано, важно не забывать подставлять им плечо.
Тоул болезненно улыбается, и лицо у него становится задумчивым, но уже в следующий момент он говорит нечто такое, что смущает и в то же время ободряет меня.
- Братья часто поддерживают друг друга так, что и представить себе трудно. - Он устало улыбается и добавляет: - Если узнаешь что-то, Брюс, дай мне знать. Буду признателен.
- Ты имеешь в виду файлы и все такое? - спрашиваю я, разыгрывая из себя придурка.
- Все, - фыркает он.
От разговора с Тоулом остается какой-то неприятный осадок беспокойства. Ощущение триумфа прошло, его сменили горечь и пустота. Почему, сам не знаю. Так или иначе день, похоже, уходит из-под контроля. Я думаю и думаю о... о каких-то глупостях.
Стейси. Рождество. Кэрол.
На хуй все это дерьмо! Она - отрава. Угроза для себя самой и для других. Что ж, у меня новость. Для нее, для Ниддри, для Тоула: Брюса Робертсона вам не наебать. Правила остаются. Мои методы - это мои методы.
Бывает иногда, думаешь, что хуже дня уже и быть не может. Ошибочка! Всегда может быть еще хуже; дела идут так, что никакого просвета и не видно.
Сейчас тебе будет хуже, Брюс, мой милый, милый друг, потому что она уже здесь, поджидает нас, возле самого выхода.
- Брюс, - говорит она, когда мы, делая вид, что не замечаем се, пытаемся пройти к машине.
Ее голос - шипение змеи. Бруууссссс... Бруусссс...
Давай перекроем газзззз, Бруусссс... нет, то Крисссси. А это Шшшширли. Вспоминаю, у Ссстейссси был мультик на видео, «Книга Джунглей». И была там поющая змея. Доверьсссся мне... Как же ее звали? Шерхан? Нет, Шерхан это хренов тигр...
- Привет, Ширли. Нам нельзя здесь разговаривать. Давай встретимся в пабе за углом через десять минут.
- Но, Брюс... - говорит она, и ее лицо корчится в жалобной гримасе, однако никакой снисходительности нет и быть не может; есть только закон, которому должно подчиняться.
Это относится и к общественным законам, тем, которыми мы руководствуемся в повседневном общении. Она пытается пересмотреть условия заключенного нами контракта. В контракте ясно сказано, что никаких глупостей в личной и частной жизни между нами не будет, и вот теперь этот долбаный контракт нарушается. Нет, нет и снова нет!
Брууссс...
- Повторяю, мы не можем разговаривать здесь. Послушай, я не собираюсь повторять два раза. Увидимся в пабе через десять минут.
В глаза бьет солнечный свет, безуспешно пытающийся побороть холод шотландской зимы и мешающий мне разглядеть эту шлюху. Резко поворачиваю и иду к автостоянке.
Хрен тебе, а не десять минут! Слышу за спиной ее крадущиеся шаги. Не отстает. Надеюсь, нас по крайней мере никто не видит. Дура не понимает, какое оружие против меня дает всем этим ублюдкам: Тоулу, Ленноксу, Гиллману, Драммонд и им подобным. Ее присутствие в моей компании может быть использовано для нанесения смертельного удара по мне.
Крутой шотландский коп Брюс Робертсон слышал, как стучат каблучки шлюхи, следовавшей за ним по бетонированной площадке. Он думал о ногах, приданных этим каблучкам, и о той Мекке, к которой они вели. Не важно, сколько паломничеств туда совершено, Робертсон никогда не отказался бы побывать там еще раз. Он слышал ее учащенное дыхание, представлял, как колышутся ее тяжелые груди, эти теплые и влекущие молочные железы, так хорошо ему знакомые... Ну и распиздяй же ты, Тоул! Сценарист хуев! Любой раздолбай может накатать такое дерьмо!
