Джоди Пиколт - Идеальная жизнь
Из драгоценностей на мне было только обручальное кольцо, подаренное Алексом. А еще мое горло украшали следы ночного кошмара Алекса — ожерелье из аметистовых синяков. Из вагончика гримеров я позаимствовала тональный крем и до приезда миссис Жабо замазала их, но сама-то прекрасно знала, что под ним.
Я закрыла глаза и заставила себя думать о Конноре. Было время, и не так давно, когда я верила, что он единственный, за кого я могла бы выйти замуж, если бы он был жив. И если бы он был здесь, пусть не в роли жениха, то посоветовал бы мне заставить Алекса подождать. Чуть больше подумать, прежде чем принимать решение.
Но мне не нужно было время на размышления. Мне нужен был Алекс.
Осознав эту простую истину, я поняла, почему в последнее время мне редко снится Коннор; почему стало все труднее и труднее вспомнить его лицо. Он уходил от меня. Я приняла решение; Коннор с ним смирился. Он больше не станет играть роль «адвоката дьявола», больше не станет являться во снах, больше не станет заботиться обо мне.
Я присела на край кровати, вытерла тушь под глазами и попыталась выровнять дыхание. Я чувствовала знакомую боль в груди, которую ощущала много лет назад, когда на моих руках умирал Коннор. На мгновение я вспомнила, какими мы были, как сидели бок о бок под заходящим летним солнцем, как строили свое детство из белых, словно кости, палочек от мороженого и горячих, открытых шепотом заветных желаний. А потом я его отпустила.
— Остановитесь.
Я едва слышала свой голос, но лимузин — одному Богу известно, где Алекс откопал в Танзании лимузин! — тут же взвизгнул тормозами. Не успел шофер обернуться и спросить, что произошло, как я открыла дверцу и побежала.
Я думала, кто-нибудь бросится за мной. И поймает меня, потому что в тяжелом платье с корсетом, туго стянутым на талии, далеко не убежишь. Я остановилась только один раз — сбросить туфли на каблуках, решив, что босиком я смогу бежать быстрее.
Фата развевалась за моей спиной, как туман, по шее и телу струился пот, но меня никто не догонял. Когда я это поняла, то замедлила бег, прижав руку к неожиданно заколовшему боку.
Я не переживу эту свадьбу. Наши отношения, наши чувства не приспособлены для реальной жизни. А ведь я почти поверила, что несколько волшебных недель под африканским солнцем сотрут различия между нашими стилями жизни, что я смогу вернуться и, глазом не моргнув, влиться в голливудский круговорот Алекса.
Единственное, о чем я всегда мечтала, — это оказаться в штате университета, получить звание и должность профессора, сделать сногсшибательное открытие. Я никогда не мечтала о таком мужчине, как Алекс. Как же тогда он впишется в мои планы?
Я сидела в высокой траве посреди африканской глуши, и юбки облаком окружали меня.
Наверное, прошло несколько часов. Я могла определить время только по тому, что успела потерять фату, а грим успел растаять, образовав коричневые лужицы у выполненного в форме сердца декольте моего свадебного платья. Несомненно, стали заметны все мои синяки.
Шаги Алекса прошелестели по высокой траве, и он опустился рядом со мной на колени.
— Привет, — сказал он, сорвал стебелек, сунул его в рот и прикусил зубами.
Я не могла поднять на него глаза.
— Привет, — ответила я.
Он взял меня за подбородок и приподнял мою голову. И я потерялась в его потрясающем черном фраке и белоснежной рубашке.
— Испугалась? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Испугалась.
Взгляд Алекса скользнул по моей шее. Я виновато потянулась к его руке.
— Алекс, — сказала я, глубоко вздохнув, — может быть, это не самая лучшая идея.
— Ты совершенно права.
Я изумленно уставилась на него, недоумевая: неужели он тоже выскочил из лимузина и исключительно волею случая оказался в том же месте, где и я?
Алекс прищурился, глядя на солнце.
— Не стоило мне затевать такую fais-dodo. Поднимать такую шумиху. Было бы лучше сделать все тихо, только ты и я, и больше никого. — Он повернулся ко мне. — Я подумал, что именно о такой свадьбе мечтает любая женщина. Я только забыл, что ты не любая.
— Я подумывала над тем, чтобы вообще ее отменить.
Ну вот и призналась в открытую! Я съежилась, ожидая, что сейчас Алекс начнет кричать или вскочит и станет мне возражать.
— Почему? — негромко спросил он, и я пропала.
Я знала, что он думает о том, что произошло той ночью, когда мы разбили лагерь, но дело было не только в этом — и уж точно я его не винила: просто я оказалась не в том месте и не в то время. Проблемы были гораздо глубже. Я не знала, что его мучают кошмары. Я не знала, что ему пришлось перенести, чтобы выжить в одиночку. Я чувствовала, что Алекс Риверс, которого я знаю, — всего лишь вершина айсберга, что неожиданные течения и темные страсти скрываются где-то в глубине.
— Я ничего о тебе не знаю, — сказала я. — А если тот Алекс, который отдал мне половину своего завтрака и на пруду за гостиницей играл Марко Поло, — всего лишь твоя очередная роль?
Между нами повисло невысказанное подозрение: «А что, если настоящим Алекс был вчера ночью?»
Алекс отвернулся.
— Я думаю, следующая реплика: «В горе и радости». — Он встал и отвернулся от меня. — Я уже говорил, что свои чувства к тебе, Касси, я не играю, — продолжал он. — Я думаю, ты просто должна мне верить. А что касается остального, то, как и все, я вобрал в себя от многих людей. — Он повернулся ко мне и помог подняться. — Боюсь, одни были лучше, другие хуже.
Я опустила глаза на свое красивое подвенечное платье, за которым Алекс послал на другой конец света. С одного бока кружевная кайма растянулась, а ряд бисера оторвался от корсажа и теперь свисал на юбке. На спине — полосы от красной земли, которые напоминали кровь на белом атласе. Я представила, как Алекс вживается в образ перед объективом камеры; как играет в стикбол по лужам с местными рахитичными детишками. Представила Алекса, который наклоняется ко мне ночью, клеймя меня собственным страхом.
— Кто ты? — спросила я.
Он подарил мне улыбку, которая прорвалась через мою оборону, — амулет, который я могла бы носить до конца дня.
— Просто человек, который ждал тебя всю жизнь, — ответил Алекс.
Он протянул мне руку, и я без колебаний бросилась к нему в объятия. Мы опоздали на собственную свадьбу. С каждым шагом к ожидающему нас лимузину мои опасения рассеивались. Я могла думать только о том, что люблю Алекса. Люблю так сильно, что даже становится больно.
Глава 14
Алекс постарался так подгадать свое прибытие в международный аэропорт Лос-Анджелеса, чтобы время вылета-прилета попадало на глубокую ночь, на два-три часа, когда у ворот и стойки регистрации багажа ошивались только самые стойкие журналисты. В день, когда мы вылетали из Кении, куда отправились на медовый месяц, Алекс разбудил меня, положив ладонь мне на щеку.
