Анна Гавальда - Просто вместе
— Ты должна похудеть, Мамаду…
— Что да, то да… А ты-то сама когда придешь к нам на цыпленка? — всякий раз отбрехивалась та.
Камилла предложила ей сделку: я буду работать, а ты в это время со мной разговаривать.
Она не думала, что тем самым выпустит джина из бутылки… Детство в Сенегале, море, пыль, маленькие козочки, птицы, нищета, девять братьев и сестер, старый белый отец, который вынимал свой стеклянный глаз, чтобы повеселить их, приезд во Францию в 72-м вместе с братом Леопольдом, помойки, неудачный брак, муж, впрочем, вполне милый, дети, невестка, которая весь день торчит в «Тати», пока она корячится на работе, сосед, который снова наложил кучу, на этот раз — на лестнице, веселье, неприятности, ее кузина Жермена — она повесилась в прошлом году, и две ее чудные дочки-близняшки остались сиротками, голландский батик, кулинарные рецепты и миллион других историй, которые Камилла готова была слушать до бесконечности. Ей больше не нужно было читать «Courrier International», «Senghor» или местный выпуск «Parisien», достаточно было поусерднее драить пол и слушать во все уши. А если мимо проходила Жози — бывало это нечасто, — Мамаду делала вид, что орудует тряпкой, а когда потное облако плыло дальше, распрямлялась.
Одно признание следовало за другим, и Камилла решилась задать более откровенные вопросы. Коллега рассказывала ей ужасные вещи — во всяком случае, они казались таковыми Камилле — с обезоруживающей беспечностью.
— Но как же ты управляешься? Как держишься? С этим адским распорядком дня…
— Та-та-та… Не рассуждай о том, чего не понимаешь. Ад куда страшнее… Ад — это когда ты больше не можешь видеть тех, кого любишь… Все остальное не считается… Мне сходить за чистыми тряпками?
— Ты запросто найдешь работу поближе к дому… Твои дети не должны оставаться одни по вечерам, никогда не знаешь, что может случиться…
— За ними присматривает невестка.
— Но ведь ты говоришь, что на нее нельзя положиться…
— Иногда можно.
— Touclean — большая фирма, я уверена, у нее есть другие объекты… Хочешь, я тебе помогу? Напишу в отдел кадров? — спросила Камилла, разгибаясь.
— Нет. Ничего не делай, несчастная! Жози есть Жози, но она на многое закрывает глаза… Я толстая и болтливая, и эта работа для меня — жуткое везение… Помнишь, осенью нас осматривал глупый молодой докторишка? Так вот, он грозился, что не подпишет мне разрешение, говорил «Ваше сердце утонуло под жиром»… А Жози все уладила, и ты не лезь, ладно?
— Постой… Мы об одной и той же Жози говорили? О тупой хамке, которая всегда обращается с тобой как с куском дерьма?
— О той самой! — расхохоталась Мамаду. — Я с другой не знакома. Хвала всем богам!
— Да ты же сама ее только что обложила по полной программе!
— Когда это я ее обкладывала? — взвилась Мамаду. — Я бы себе такого ни за что не позволила.
Камилла молча освобождала бумагорезку. Жизнь — тот еще фокусник, любит доставать кроликов из шляпы…
— Но ты все равно очень милая… Приходи как-нибудь вечером к нам домой — брат наколдует тебе сладкую жизнь, любовь и кучу детишек.
— Пфф…
— Что это за «пфф»? Разве ты не хочешь малышей?
— Нет.
— Не говори так, Камилла. Накличешь беду…
— Чего ее кликать — она уже здесь…
Негритянка бросила на нее негодующий взгляд.
— Тебе должно быть стыдно говорить такие вещи… У тебя есть работа, дом, две руки, две ноги, родная страна, возлюбленный…
— Чего?
— Ах! Ах! Ах! Она не понимает! Думаешь, я не видела тебя с Нурдином? — злорадно поинтересовалась Мамаду. — Не слышала, как ты нахваливаешь его жирного пса? Может, тебе кажется, что у меня и глаза заплыли жиром, а?
Камилла покраснела.
Чтобы доставить Мамаду удовольствие.
А Нурдин этим вечером был взвинчен до предела и туже, чем обычно, затянут в комбинезон поборника справедливости. Нурдин науськивал собаку и воображал себя инспектором Гарри…
— Что еще случилось? — поинтересовалась Мамаду. — Чем это твой теленок так недоволен?
— Не знаю, но что-то не так… Идите, девочки… Здесь может быть опасно…
Для полноты счастья Нурдину не хватало только автомата — рейбана или калаша…
— Идите отсюда, кому сказал!
— Эй, успокойся, — ответила она, — не возбуждайся так…
— Дай мне делать мою работу, жирдяйка! Я ведь тебя не учу метлу держать!
Н-да… Гони природу в дверь…[41]
Камилла спустилась вместе с Мамаду в метро, дождалась, когда негритянка сядет в поезд, снова вышла на улицу, несколько раз обошла квартал и наконец отыскала его. Он сидел, прислонившись спиной к стеклу витрины, собака спала у него на коленях.
Он поднял глаза, но узнал ее не сразу.
— Это ты?
— Да.
— И еду ты приносила?
— Да.
— Ну спасибо…
— …
— Тот псих вооружен?
— Понятия не имею…
— Что ж, ладно… Пока…
— Если хочешь, покажу место, где можно переночевать…
— Пустующая квартира?
— Что-то в этом роде…
— Там кто-нибудь есть?
— Никого…
— Далеко?
— У Эйфелевой башни…
— Нет.
— Как хочешь…
Она не сделала и трех шагов, когда перед сгорающим от нетерпения Нурдином остановилась полицейская машина. Он догнал ее в самом начале бульвара.
— Что ты хочешь взамен?
— Ничего.
Метро исключается. Они дошли пешком до остановки вечернего автобуса.
— Иди первый, а собаку оставь мне… Тебя он с ней не пустит… Как зовут твоего пса?
— Барбес…[42]
— Там я его нашел…
Она взяла собаку на руки и лучезарно улыбнулась шоферу. Деваться тому было некуда.
Они устроились на заднем сиденье.
— Какой он породы?
— А разговаривать обязательно?
— Нет.
— Я повесила замок, но это для видимости… Вот, держи ключ. И не теряй, другого у меня нет…
Она толкнула дверь и спокойно добавила:
— В коробках остались кое-какие продукты… Рис, томатный соус, галеты… Там одеяла. Здесь батарея… Не включай на полную мощность, пробки вылетят… На лестничной клетке сортир — «очко». Как правило, он в твоем единоличном пользовании… Я говорю «как правило», потому что слышала шум напротив, но ни разу никого не видела… Так… Что еще? Ах да! Я когда-то жила с наркоманом и знаю, как все будет. Знаю, что однажды — может, даже завтра — ты исчезнешь и вынесешь все, что здесь имеется. Знаю, что попытаешься толкнуть украденное, чтобы заплатить за «улет». Радиатор, плитку, матрас, сахар, салфетки — все… Ладно… Я это знаю. Единственное, о чем я прошу, — веди себя тихо. Это не моя квартира… Не создавай мне трудностей… Если завтра я найду тебя здесь, то скажу консьержке, что сама тебя привела, чтобы избежать заморочек. Вот так.
