Джин П. Сэссон - Мольба Мариам
Халид начал регулярно захаживать в салон и болтать со мной о всяких пустяках. Ни он, ни я не вспоминали о его друге.
Время шло очень медленно. Моя жизнь состояла из работы и слез по сыну; однако 1989 год принес обнадеживающие вести, что русские, потерпевшие поражение, изгнаны из Афганистана. Теперь передо мной вновь забрезжила надежда, что я смогу вернуться в Афганистан и забрать своего сына. Маленькому Дюрану к этому времени исполнилось уже пять лет, но он все еще был слишком мал для того, чтобы жить без матери. Но в тот самый момент, когда я уже строила планы относительно своей поездки, все снова разрушилось. Как только русские были изгнаны за пределы Афганистана и афганские военачальники избавились от советских пут, они начали вести борьбу против афганского правительства, поддерживаемого Советским Союзом. И если еще вчера афганцы сражались с русскими, то теперь они бились друг с другом. Страна погрузилась в гражданскую войну.
Я снова распаковала вещи, понимая, что афганцы не успокоятся, пока не истребят друг друга. Я тщательно следила за всеми сражениями, от битвы при Джалалабаде до падения Кабула и полного захвата Афганистана.
Неужто моему сыну не суждено увидеть мирную жизнь?
Халид начал заходить каждый день и брать такое количество кассет, что однажды я спросила его:
— Как ты при этом успеваешь учиться? Похоже, ты только и делаешь, что смотришь фильмы.
Он ничего не ответил и лишь расплылся в обаятельной улыбке.
А затем он однажды позвонил и попросил моего совета.
— Мариам, где находится самый романтический ресторан на побережье? Я хочу отвести одну потрясающую женщину в самый лучший ресторан.
— Есть один замечательный индийский ресторан с прекрасным видом на пристань в Редондо-Бич, — посоветовала я.
И в тот же вечер, когда я уже закрывала салон, появился Халид.
— Мариам, позволь мне пригласить тебя в этот индийский ресторан. Я хочу познакомить тебя с этой потрясающей женщиной.
— Это очень любезно с твоей стороны, Халид, но я не могу. Я сегодня очень устала.
— Но ты ведь, наверное, проголодалась.
— Да, однако я слишком устала, чтобы куда-нибудь идти.
— Ну пожалуйста. Ты ведь сама сказала, что там очень вкусно кормят.
Я внимательно взглянула на Халида, гадая, зачем ему понадобилась я на свидании с его «потрясающей женщиной».
— Пожалуйста.
— Ну ладно, — согласилась я, решив, что посещение ресторана избавит меня от необходимости готовить себе ужин. К тому же наверняка у Халида были свои причины на то, чтобы познакомить меня со своей подружкой. Он был очень симпатичным человеком. Возможно, он хотел узнать мое беспристрастное мнение о ней.
Мы прождали ее полчаса, но она так и не появилась.
— Ее величество опаздывает, — наконец заметила я. — А я умираю с голоду.
— Подожди! — Халид встал и направился к выходу.
Я решила, что он пошел звонить своей подруге.
Он вернулся через несколько минут с огромной красной розой на длинном стебле.
— Мариам, ты и есть та самая потрясающая женщина, о встрече с которой я мечтал всю свою жизнь, — широко улыбаясь, проговорил он.
Я заморгала от изумления, чувствуя, что ситуация становится все более странной.
— Халид, что у вас там происходит в Саудовской Аравии? Сначала твой друг сделал мне предложение на первом же свидании, теперь ты говоришь, что мечтал обо мне всю жизнь. Это так принято у вас? То есть друзья влюбляются в одну и ту же девушку и оба делают ей предложение? — рассмеялась я. — Наверное, это национальный обычай, о котором я просто еще не слышала.
— Мариам, я за своего друга не отвечаю, — рассмеялся Халид. — Он вернулся в Саудовскую Аравию и только вчера сообщил мне, что, как оказалось, привезти туда жену из другой страны очень сложно. Думаю, он потерпел поражение. Но я-то здесь. И я не собираюсь отсюда уезжать. Я не хочу с тобой расставаться.
Сначала я не отнеслась к этому серьезно. Однако он продолжал ежедневно звонить мне, и вскоре я поймала себя на том, что жду его звонка. И очень быстро наши встречи переросли в настоящие свидания. Мы стали близки.
Однажды он спросил меня:
— Мариам, почему у тебя такие грустные глаза?
Я и вправду стала гораздо чаще погружаться в задумчивость после похищения сына. Тогда же я поняла, что люди очень редко говорят о том, что для них действительно важно. Воспоминания о моем похищенном сыне хранились в глубине моей души. И я никому не рассказывала о своей тайне.
Но Халид был таким нежным и заботливым, что мне ничего не оставалось, как отвести глаза в сторону.
— Когда-нибудь я расскажу тебе, Халид, но не сейчас.
В ту ночь я особенно долго думала о Халиде. Он оказался самым уравновешенным из всех известных мне мужчин. Я никогда не слышала, чтобы он повышал голос. Он никогда не критиковал меня. Мы никогда не спорили. А если наши мнения расходились, то мы спокойно обсуждали тот или иной вопрос. Халид относился ко мне с уважением. А это было то, чего редко удостаивались афганские женщины.
Халид был полной противоположностью Каиса.
И именно поэтому я влюбилась в него.
Когда я сказала сестре, что влюбилась в мужчину из Саудовской Аравии, она встала на дыбы:
— Из Саудовской Аравии? О боже, Мариам!
— Да. Из Саудовской Аравии. И он самый прекрасный человек, которого мне только доводилось встречать.
— Ты представляешь себе, как живут женщины в Саудовской Аравии?
— Скажи, Надия, неужто может быть хуже, чем жизнь афганки?
— Хуже, — заявила Надия. — Ты знаешь, как там относятся к женщинам?
— Лучше, чем в Афганистане. Послушай, этот человек любит меня и относится ко мне с уважением. Лучше него я никого не знаю. Ни один афганец не сможет с ним сравниться.
— Папа знает? — изучающе глядя на меня, осведомилась Надия.
— Нет. И ты ему ничего не говори. Ты уже однажды разрушила мою жизнь, Надия, и я не позволю тебе сделать это снова.
На самом деле я просто боялась сказать об этом папе. После исчезновения Дюрана папина жизнь лишилась какой бы то ни было радости. Поэтому вряд ли его обрадовало бы, если бы он узнал, что я встречаюсь с другим мужчиной, особенно выходцем из Саудовской Аравии, так как афганцы считали, что все остальные мусульмане находятся на более низкой ступени по сравнению с ними самими. Даже шейх Саудовской Аравии был бы сочтен недостойной партией для пуштунки.
Во избежание разногласий я начала пользоваться именем своей подруги для встреч с Халидом.
И вот однажды вечером я все ему рассказала. Не стараясь вызвать его сочувствия, я поведала ему о жестокости своего первого мужа и всех его издевательствах. И в довершение сообщила о похищении Дюрана. Болезненные воспоминания вновь возродили все мои опасения за его жизнь, поскольку в Афганистане по-прежнему бушевал огонь. Так что, не успев закончить свой рассказ, я уже рыдала в объятиях Халида.
