Дмитрий Быков - Эвакуатор
— Интересно, — неодобрительно сказал Сереженька. Ему здесь не нравилось, а особенно он раздражался потому, что все было слишком комфортно. Это совершенство только подчеркивало его собственную неустроенность, неприкаянность и общую недоделанность.
Следом втянулась бабушка, приговаривая «Господи, Господи», за ней счастливый Лынгун, потом равнодушная Майнат (до чего из нее все-таки выбили все эмоции в этих фильтрационных лагерях!), а последним — дядя Боря, не перестававший радостно улыбалться чудесам заграничной техники.
— Хорошо у них все сделано, — приговаривал он. — По уму все.
Люк задраился. Сверху, из кабины пилота, расположенной под самой крышкой лейки, спустился Игорь.
— Командир корабля, он же экипаж, приветствует вас на борту!
— Трансглюкатор тыуртын? — деловито спросил Лынгун.
— Курутук багарлык! — назидательно ответил Игорь и потрепал его по волосам.
— Что-нибудь с трансглюкатором? — спросила Катька, все еще боявшаяся, что она тогда, в первый приезд в Тарасовку, повредила лейку.
— Да все отлично, просто он спрашивает, включил я его или нет.
— А ты чего?
— А я говорю, не учи отца трансглюкировать! Значит, посидим немножко, выпьем, а потом желающие просмотрят видеопрограмму, а нежелающие пойдут баиньки до самого прилета. Прошу к столу.
Шарики на этот раз были разного вкуса — и мясного, и копченого, и сырного.
— Это у вас вся еда такая? — неодобрительно спросил Сереженька.
— Почему — вся? — удивился Игорь. — Это сухой паек, только для эвакуаторов…
— Крепкое? — спросил дядя Боря, принюхиваясь. — А то мало ли… Невесомость начнется, еще затошнит…
— Невесомость еще только минут через десять, — пояснил Игорь. — Я специально перегрузки уменьшил, чтобы нам до невесомости успеть посидеть на дорожку и выпить понемножку. Примета такая. Это вообще не спиртное, просто расслабляет…
— Куда уж расслабляться-то, — прокряхтела бабушка, однако напиток пригубила.
— Места общего пользования внизу, — предупредительно сказал Игорь. — Если захочется, не стесняйтесь, я объясню. Мальчики налево, девочки направо.
— Ишь как, — сказала бабушка.
— Ну, за благополучную эвакуацию! — воскликнул Игорь. Все робко чокнулись. Напиток напоминал вишневый сок, только прозрачный и вязкий.
— Это у нас есть фрукт такой, — объяснил эвакуатор. — Он растет на полом черенке, черенок вставляешь в специальное отверстие на фрукте, как соломинку, и можно пить. А можно сок выкачать и взять с собой. Он и без консервантов не скиснет. Оказывает очень благотворное действие, любимый напиток всех космолетчиков. У нас там такие фрукты, вообще! Больше трехсот видов, гораздо шире фауна, чем на Земле. Есть соленые, сладкие, кислые, есть со вкусом мяса, есть такие, что прямо как соленые огурцы.
Все с удовольствием потягивали вязкий вишневый сироп.
— Вы пейте, — заботливо приговаривал Игорь, — у меня еще много.
Он, кажется, чувствовал некоторую неловкость перед этими землянами, из которых доброжелателен по-настоящему был только дядя Боря. Ну и Катька, естественно, — но она чего-то боялась. С каждым глотком сока в нее все глубже вползала непонятная тревога.
— Тыун кыун, — строго заметил Лынгун.
— Да, лучше пристегнуться, — кивнул Игорь. — Сейчас начнется невесомость. — Он посмотрел на часы. — Через минуту где-то. Если потом захотите поплавать по кают-компании, пожалуйста. Но с непривычки не очень удобно, надо научиться скорость рассчитывать и вообще…
Все поспешно пристегнулись.
Внезапно бокал выплыл у Катьки из руки и повис в воздухе. Она потянула его за ножку, но остаток напитка, скатавшись в небольшие шары, выплыл из бокала и блестящей вереницей поплыл по кают-компании. Катька по земной привычке — это она одна такая или все-таки подобные неловкости случаются иногда у всех? — быстро огляделась: почти все упустили свои напитки и теперь в легком недоумении парили над креслами, удерживаемые ремнями. Лица у всех покраснели — то ли от сока, то ли от энергетических сухих шариков, тоже плававших теперь по всей лейке, то ли от невесомости, от которой, говорят, в первый момент сильно поднимается давление.
— Ничего страшного, — сказал Игорь. — Чувствуйте себя как дома. Как чуть-чуть привыкнете, можно будет отстегиваться.
В эту секунду чеченка Майнат нехорошо засмеялась и сверкающими глазами обвела присутствующих.
— Аллах акбар! — воскликнула она.
Все обернулись к ней и от неожиданности, кажется, даже плюхнулись на кресла, невзирая на невесомость. Только Подуша продолжала смеяться хрустальным смехом и все ловила блестящие шарики.
— Ну что, русские свиньи?! — торжествующе говорила Майнат, бешено стиснув подлокотники кресла. — Вы думали, что сбежали? Как не так! Вам осталось пять минут ровно!
Катька с мольбой взглянула на Игоря. Он был совершенно спокоен — эвакуаторы вообще отлично владеют собой, — и только кусал губы. Господи, подумала Катька, бедный, бедный! Добрый, несчастный! Как же страшно я ему все испортила. Кого я ему привезла. Он тут сок наливал, про вишню рассказывал… Почему-то мучительней всего было думать про то, как он наливал сок. Специально налил, а потом вернулся в кабину, чтобы поэффектней появиться. Эта забота о тысяче милых мелочей была особенно невыносима на фоне нынешнего сюрприза. И ведь я знала, подумала Катька. С самого начала все знала. Неужели он ничего не сможет сделать?!
— Свиньи! — продолжала между тем Майнат. — Знаете, кто я такая? Я сама Черная Фатима! Я ехала в вашу Москву, чтобы привести в действие всю систему! Триста наших лучших девушек, сестры и возлюбленные полевых командиров, готовились уничтожить себя по моему сигналу! Но русские свиньи сами сожгли свой город, потому что у них и без нас все летело к черту! И тогда я решила, что не дам уйти вам. Слышите? Я не дам уйти вам! Сейчас вы заплатите мне и моему народу за все, что сделали с моей гордой землей! Вы недостойны жить, и вы не будете жить! Аллах покарает неверных! Аллах акбар! Видите вы эти проводки? — она пошарила у себя на животе; так вот почему она так осторожно двигалась! Вот тебе и отбитые внутренности; когда уже я перестану верить в этот правозащитный бред?! Теперь, видимо, никогда. — Это пояс Черной Фатимы! Сейчас осколки вашей вонючей еврейской лейки разлетятся в безвоздушном пространстве!
— Почему еврейской-то? — спросил Игорь. Видимо, он решил заговаривать ей зубы; она, конечно, не пойдет на переговоры. В конце концов, что с них сейчас можно взять? Главное, не пустить ее на планету, потому что если она взорвется там — погибнут все встречающие… Все эти мысли проносились в катькиной голове с небывалой скоростью: она совсем не боялась за себя, ей все казалось, что можно будет как-то прикрыть Подушу, она уже делала ей знаки, чтобы Подуша отстегнулась, — но Игорь перехватил ее взгляд и покачал головой. Это значило, что рыпаться бесполезно.
