Сергей Минаев - Р.А.Б.
Если бы они, то есть мы, владели статистикой, ответы были бы просты и убийственны. Для начала мы бы ответили, что пятнадцать процентов из нас тратят более шести часов в день на занятия, не связанные с работой. Естественно, при таком плотном личном графике закончить за два часа дела, на которые отведен восьмичасовой рабочий день, практически нереально. Мы вынуждены раздвигать временные рамки. Точнее многие из нас, а именно – каждый пятый сотрудник, который хотя бы раз принимал на работе наркотики: экстази, кокаин или марихуану. При этом среди нас нет ни одного закоренелого наркомана, только алкоголики: сорок восемь процентов работников офисов мучаются похмельем как минимум трижды в неделю. Но здесь речь идет, конечно, о тех, кому чужд здоровый образ жизни. А ведь есть и другие! Те двенадцать процентов, которые хотя бы дважды в неделю посещают в рабочее время спортзал, бассейн, врача или косметолога. Или те двадцать четыре процента (то есть каждый пятый), которые хотя бы раз засыпали на рабочем месте, или те сорок четыре процента мужчин и тридцать пять – женщин, которые вступали в половой контакт в течение рабочего дня. Если данная статистика покажется вам преувеличенной и вы решите, что все эти цифры – поклеп на доброе имя ваших сотрудников (то есть нас), задумайтесь над данными интернета – семьдесят процентов порносайтов посещаются с девяти утра до пяти вечера. Уместно ли здесь говорить о мастурбации на рабочих местах? Право, не знаю, что и ответить.
Вот такие мы – молодые профессионалы, цепко сжимающие штурвал вашего бизнеса окостеневшими руками мертвецов. Миллионы людей, получающих зарплату и не приносящих никакой пользы. Людей, которым просто приятно осознавать, что у них есть хорошая работа!
Мы не были исключением. Мы были счастливым правилом. Нам столько раз твердили, что торговые подразделения – кровь компании, что в конце концов нам не оставалось ничего другого, как просто поверить в это. Ощущение собственной элитарности рождает полную безнаказанность. Довольно быстро мы сформировали то, что именуется «буфером между управляющим менеджментом и персоналом», или менеджерской аристократией. Этот буфер работал безотказно – любая инициатива, спущенная сверху, впитывалась нами, как губкой, не доходя до наших подчиненных. Соответственно, по закону односторонних клапанов, любая инициатива, пожелание или крик о помощи, обращенный к топ-менеджменту, через нас просто не просачивался. Позиция клапана весьма удобна: в случае поражения ты всегда можешь списать все на недееспособность низшего звена (платим мало, чего от них требовать), тогда как любая победа оказывается победой клапана, «усиленно перекачивающего кровь компании».
В такой ситуации среднее звено становится единственным накопителем информации. С ним уже не просто считаются, с ним советуются. И что хуже всего, к его советам прислушиваются. Неудивительно, что эта ленивая, бездарная, закоснелая, очумевшая от собственной значимости биомасса в конце концов концентрирует в себе все рычаги управления и пусковые кнопки принятия решений. Но на самом-то деле не так уж мы были бездарны. Один из наших проектов был удивительно успешен. Стоит признать: именно благодаря нам компания медленно, но неуклонно разваливалась.
Когда это началось, точно сказать нельзя. Возможно, в тот день, когда Загорецкий принес с утра диктофон и записал наш хор, исполняющий гимн корпорации, чтобы каждый последующий день вместо нас надрывались колонки компьютеров. Или в тот день, когда Юсупов огласил, что «руководство компании приняло решение о сохранении годового бонуса в случае, если мы удержим выполнение годового плана в рамках семидесяти процентов», и Нестеров хриплым голосом заметил что-то вроде: «Давно пора, бля. Вообще кто они без нас?», а Захарова предложила выступить с инициативой самим формировать план продаж следующего года, минуя отдел маркетинга. Или в тот день, когда Старостин начал отмечать свой тридцатипятилетний рубеж прямо с утра, а наши подчиненные все несли и несли бутылки – до десяти вечера (давненько мы так на работе не засиживались).
Лично я в полной мере ощутил это в четверг, когда весь топ-менеджмент компании, прихватив секретарш и некоторых начальников департаментов, выехал на корпоративный тренинг в один подмосковный отель. Мы же, сославшись на дикую занятость в попытках улучшить показатели, в полном составе остались в Москве. Понятно, что мы бы забили на работу еще с утра, но останавливало одно: переустановка компьютерной базы данных, требовавшая личного присутствия менеджеров хотя бы в течение часа.
Пока «айтишники» понуро щелкали клавиатурой и сновали туда-сюда с коробками дисков, мы заказали в офис доставку пиццы (до доставки проституток дело пока не дошло) и устроили разбор резюме, присланных отделом кадров. В целях увеличения продаж мы неистово раздували штат. В торговые представители теперь валили все: узбеки, таджики, бывшие уголовники. Наш HR старался на славу, будто ему поставили целью не комплектацию фирмы, а набор на передовую пушечного мяса. Дошло до того, что чуть не взяли индуса с отличным резюме и трехлетним опытом работы по специальности, но без знания русского языка.
Мы ели пиццу, запивали ее красным вином и с энтузиазмом играли в выбор рабов. Сначала присланные резюме прочесывались на наличие особей женского пола. Их отбирали отдельно, фамилии соискательниц забивали в поиск на «Одноклассниках» и, если анкеты таковых обнаруживались (в большинстве случаев), начинался продолжительный глум. Сообщения с личного форума зачитывались как стихи, выдающиеся части тела на пляжных или клубных фотографиях обстебывались и жестоко комментировались с обязательным присвоением титулов «злая стерва», или «сисястая», или «рыжая шалава», или «сучка губастая» (причем Захарова была одной из самых активных). Потом подвергались анализу «друзья» и «связи» исследуемой. В особенно удачные дни бывало так, что в «друзьях» или «друзьях друзей» девушек обнаруживались наши знакомые, и тогда начинался перезвон с попыткой выяснить, знает ли персонаж эту девушку. Если случалось, что знал (теоретически один к ста, но пару раз бывало), включалась громкая связь, и абонент подвергался допросу с пристрастием о профессиональных/блядских навыках соискательницы.
«Обработав» около сорока анкет, мы отобрали самых перспективных, написали имена на бумажке, сложили в пустой ящик стола и принялись по очереди вытаскивать их на собеседование в свои отделы. На самом деле прием на работу очень походил на торговлю крепостными, описанную в школьных учебниках.
К четырем часам мы довольно основательно нагрузились и попутно напоили сисадмина, который пробулькал что-то вроде «я завтра продолжу» и нетвердой походкой ушел.
