Эдуард Тополь - РОССИЯ В ПОСТЕЛИ
Я с трудом отвалила его от себя, при этом что-то захрипело у него в горле, словно воздух вышел, и тут до меня дошло – он умер!
Еще не веря в это, я приложила ухо к его груди, как видела столько раз в кино, но ничего не стучало там, ни звука.
Я посмотрела на член – мой дорогой, мой любимый коричневый член бессильно висел, чуть свернутый набок.
У меня хватило ума убрать с пола простыню, быстро одеться, выскользнуть из его квартиры, незамеченной выбраться из подъезда и с улицы позвонить в «скорую помощь».
Не называя себя и стараясь изменить свой голос под старушку, я сказала, что у соседа плохо с сердцем и он просил меня вызвать «скорую».
Через два дня были похороны, но я на них, конечно, не пошла.
А потом в квартиру Игоря Петровича въехала его бывшая жена с дочкой Аленкой.
Алена перевелась в нашу школу – красивая девчонка моего роста и с похожей на мою фигурой. Она перевелась в нашу школу, и мы с ней учились в параллельных классах, и она все не могла понять, почему я не хочу с ней дружить и ходить вместе в школу.
Однажды она даже пригласила меня в свою компанию – как она сказала, «к одним знакомым художникам на сабантуй».
Но я отказалась.
Глава VI. КОГДА МУЖЧИНЫ ДЕРУТСЯ.
Вообще-то, можно было бы написать целую главу о том, как мы, бабы, деремся из-за мужчин. Последнее время это стало особенно модно, и в наших судах полно таких дел. То девчонки в кровь избили друг друга из-за школьного красавчика, то взрослые женщины подрались из-за любовника. Но писать о женских драках мне как-то не хочется -может быть, из женской солидарности.
А вот о том, как приятно, когда мужики дерутся из-за нас, женщин…
Конечно, как юрист и служитель закона я категорически осуждаю всякие драки. Но с другой стороны – из-за чего им тогда вообще драться, мужчинам?
Драться за женщину было принято испокон веков, еще пещерные люди дрались из-за баб дубинками. Я уж не говорю о том, что это вообще закон природы – лоси дерутся за лосих, тетерева – за тетерок, даже голуби дерутся за голубок. А мужикам и подавно Бог велел из-за нас драться, не так ли?
Конечно, были времена, когда это умели обставлять красиво – рыцари дрались из-за дам на рыцарских поединках, мушкетеры – на шпагах, дворяне стрелялись из-за женщин на пистолетах.
Я уверена, что женщинам было приятно приезжать на такие дуэли в закрытых каретах или стоять над сражающимися на трибуне, видеть, как из-за тебя кто-то рискует жизнью и даже умирает, затем бросить победителю тонко пахнущий духами платок или красную розу, а после, в ночных альковах, отдаться тому, кто завоевал тебя с оружием в руках…
К сожалению, в наше время все не так красиво и романтично. В России вообще предпочитают кулачный бой, смешанный с многоэтажным матом. И хотя это уже не так романтично, женское наслаждение тем, что именно из-за тебя льется кровь, – это прапраматеринское природное наслаждение осталось.
Впервые из-за меня подрались мужчины на туристической базе «Валаам» в Карелии. Может быть, поэтому я так люблю песню Пахмутовой «Долго будет Карелия сниться…». Но не в песне дело…
Я и не подозревала, что десятки тысяч женщин путешествуют по туристическим базам страны в поисках романтических любовных приключений и в надежде встретить СВОЕГО мужчину.
Я приключений не искала, наоборот – я уехала от них из Москвы. Мне было 18 лет, и, как вы понимаете, у восемнадцатилетней девчонки с моим сексуальным опытом таких приключений было в Москве хоть отбавляй.
Но я решила передохнуть – я только-только сдала вступительные экзамены на юрфак, мама достала мне «горящую» путевку в Карелию, на турбазу, и – вот я в Карелии, на туристической базе острова Валаам, в бывшем мужском монастыре.
Этот остров знаменит еще и тем, что несколько сотен мальчишек приехали сюда перед войной в созданную здесь Школу юнг, и в июне сорок первого года оказали немцам героическое сопротивление, и погибли все до одного, сражаясь за этот остров и за Родину.
Конечно, нас повели по «местам боевой славы» показали заросшие уже окопы и блиндажи, но я на эту тему распространяться не буду, потому что не об этих мальчишках речь.
Контингент туристов тут был довольно пожилой – тридцати– и сорокалетние женщины, а молодых девчонок было только двое – я да двадцатитрехлетняя армяночка Галя, маленькая, черненькая, вся как комок черного электричества.
И вот нас с ней двоих и стали обхаживать инструкторы турбазы: приглашали на свой инструкторский костер, на лесные прогулки, на катания на лодках по озеру. Заодно рассказывали нам "по секрету, что в 41-м году мальчишек здесь просто бросили безоружных, забыли о них, и, отрезанные от мира, ребята дрались с немцами чуть ли не ножами, и, действительно, погибли все до одного, а когда немцы взяли-таки остров и увидели, что против них воевали одни 14-летние ребята, то немецкое командование устроило этим ребятам почетные военные похороны.
Но дальше вот таких «экскурсий» мы с Галкой не разрешали заходить нашим ухажерам-инструкторам, а под всякими предлогами держались вместе с другими женщинами – я, как уже сказала, просто отдыхала от всяких бурных московских историй, а Галка боялась уходить с этими инструкторами в лес в одиночку.
Так прошло недели две – нехитрые отбрыкивания от все более и более настойчивых инструкторов, которые хорошо знали, что к концу срока мы все равно сдадимся, поскольку обычно к концу смены на турбазах как раз и начинается разгул блядства.
Да и мы с Галкой чувствовали, что пора бы уже с кем-то трахнуться – отдохнули за эти две недели, наглотались лесного и речного воздуха, по ночам в палатке Галка уже поглаживала свою маленькую грудь и показывала мне, смеясь: «Смотри, как стоит! Мужика бы!». И мы с ней уже разделили инструкторов – я выбрала высокого, с бородкой, тридцатилетнего Сашу, а она – 27-летнего блондинистого круглолицего увальня Романа. И наверно, все бы так и закончилось банальным траханьем в лесу на туристических спальных матрасах, если бы…
Утром, во время завтрака, в нашей столовой появился незнакомый высокий сорокалетний мужик с отчаянно голубыми глазами. Крепкой, увесистой походкой он подошел к окошку раздачи, взял себе какую-то еду и сел за мой столик, посмотрел на меня своими голубыми глазищами и сказал весело:
– Вас этим дерьмом каждый день кормят?
Я пробурчала что-то в ответ, а он, посмеиваясь, сказал, что если бы его кок готовил ему такую еду, он бы его вмиг выкинул со своего корабля. Конечно, я решила, что это он треплется на счет «своего корабля», и сказала ему об этом, но он, наверно, именно на то и рассчитывал, он рассмеялся, что я так легко попала в ловушку, и сказал:
