Дмитрий Новоселов - Бизнес-блюз
Он доел мандарин.
– Пошли они все на хер! Он встал, подошел к тумбочке с телевизором.
– Где пульт?
Пульт оказался на кресле. По телевизору показывали рекламу.
– Сейчас наш голубок начнет выступать, – язвительно заметил он и стал щелкать по клавишам, в поисках местного канала.
Наконец, нашелся губернатор, он сидел на фоне новогодней елки, которая в свою очередь стояла перед российским флагом.
– Дорогие земляки…
– Я восемь лет ждал этого момента. Восемь лет лизал задницы, следил за жирными мордами и радовался подачкам.
– Прошедший год был нелегким…
– Я случайно вышел на это помещение. Совершенно случайно! Был заказ топтать одного «коммерса». А он постоянно в этом доме ошивался. А домик не простой, домик секретный, для тайных свиданий предназначен. Охраняется сильно. Трудно мне было туда попасть. Но смог. Чтобы не дергаться установил стационарные камеры. Потом, когда заказ отработал, решил камеры не убирать. Менял батарейки и ждал удачи. Думал, авось на что-нибудь интересное поймаю. Вот и дождался! Я вначале даже не понял, на кого нарвался. Меня просто раздражало плохое качество. Я не мог идентифицировать человека. Когда я чего-то не понимаю, меня это выводит из себя. Я сменил камеру. Сменил место установки. И то, чуть не проворонил. Представляешь, не узнал губернатора! Пичугина узнал, а его нет. Это же такой фарт! А когда, наконец, получил нормальное качество, эти дебилы чуть все не испортили.
– Проложено пятьсот километров асфальтированных дорог…
– У меня на подхвате работали два дебила, бывшие менты. Я им строго настрого запретил подходить к компьютеру. Так нет же, одному взбрела в голову мысль поиграть в игры. В какие-то гонки. То ли игра была с вирусом, то ли просто нажимал не на те клавиши, но у него все зависло. Не включается ни в какую! Второй говорит, у меня есть бывшая соседка, она живет с компьютерщиком. Пошли, отнесем, он, мол, наладит. Зассали парни. Это я, конечно, все потом узнал.
– Построено десять школ…
– Отнесли, велели к утру наладить. Тот берет другой винт, чистый, такой же, от одной из ваших машин, и, чтобы не копаться, списывает на него всю информацию с нашего, и, по всей видимости, самый последний локальный диск забывает. Я-то, конечно, сперва подумал, что все подстроено специально.
– Желаю вам, дорогие…
– Когда я обнаружил пропажу, у меня чуть инфаркт не случился. Эти начали колоться. Поехали к вашему парню. Он делает вид, что не при делах. Антип возьми да и тресни его по башке. Да на глушняк! Пришлось устраивать пожар. Потом помчались к его девке. Она тоже вроде ни бум-бум. Говорит, что, скорее всего винт у вас в конторе. Девку вслед за другом. Когда обнаружил за собой хвост, если честно, вначале струхнул. Потом пробил машину по каналам, понял, что не ФСБ. Убрали на всякий случай.
– И своего убрал!
– Он мне не свой. Вообще, все из-за него. Твоя дочь нас не видела. Мы были в гриме. Только Зимарин засветился. Теперь уж и не страшно. Самое интересное, что эти двое даже не знали, что мы ищем. Я их в курс не вводил. А сами они с техникой не дружат. Я ни с кем делиться не намерен! Ни с кем! Это мой последний шанс, и я его не отдам.
– А голый кто? – зачем-то спросил я, – с девочкой?
– О! Это тот еще кадр. Я его приберегу на потом. Он далеко пойдет. Думаю, штук на сто гринов он у меня к лету созреет. Возьму бабки за губернатора, за педофила, и все. Сразу валить отсюда к чертям собачьим. На остров.
– С пальмами?
– И с голубыми озерами. На берег океана.
Вот так и исполняются мечты. У кого-то. Не у меня. Может быть, мне за него порадоваться? Оказывается, одни и те же стремления рождают противоположные поступки. Может мне поменять мечту, раз ее мечтают кроме меня такие выродки? О чем это я? Жить то мне осталось…
Изображение губернатора на экране сменилось репортажем с центральной областной елки.
– Ну что, ты сам пить будешь, или мне придется дать тебе что-нибудь понюхать для сговорчивости?
– Понимаешь, – сказал я. – Мне пьяным никак нельзя умирать. Я ведь дочери пообещал, что пить брошу. Может, что-нибудь другое придумаешь?
Он воспринял мою просьбу серьезно и задумался.
– Никак. Тут уже ничего не изменишь. Придется тебе подохнуть мудаком и вруном в глазах дочери. Это единственная копия? Кто-нибудь еще, кроме тебя знает?
Я подумал о Чебоксарове и сказал:
– Нет. Может, давай без водки? – еще раз попытался поканючить я.
– Извини. Не получится. Пока еще есть время, помолись.
Он опять взялся за сумку, извлек из бокового кармана пузырек с черной крышкой и белую тряпочку.
– Ты помолился? Сейчас мы будем баиньки.
В телевизоре появился Путин.
– Уважаемые граждане России. Дорогие друзья…
Я решил воспользоваться советом моего убийцы и помолиться перед смертью. Нелепо, конечно, и глупо, и, собственно, не для чего. Что поделать. Навалилась глубокая тоска. И жалость к самому себе. Еще я подумал о том, что же будет с Ольгой и Маринкой? Вся надежда на Дальтоника. Неожиданно я забыл все имена бога.
Убийца сел мне на колени и намочил тряпочку.
– …И у нас есть все основания назвать уходящий год в целом успешным. В эти минуты каждый из нас вспоминает свои главные – личные и семейные – события….
Я решил молиться Путину. Дорогой Путин, сделай так, чтобы с моей семьей все было хорошо. Чтобы Маринка всегда поминала меня добрым словом.… Такая глупость!
Убийца поднес тряпочку к моему носу. Она ни чем не пахла.
Я вспомнил про Деда Мороза и подумал, что лучше уж я буду молиться ему. Дорогой Дед Мороз! Дорогой Дед Мороз! Дорогой, блин, Дед Мороз! Я покосился на телевизор. Путин стоял под пальмой на фоне черных пятнистых гор, за которыми плескался океан.
– …Дорогие друзья! Новый год – это праздник, который был и останется символом добра и надежд. И мы, с полным на то основанием…
На горе были высечены часы. Они показывали двенадцать. Мне стало легко и радостно.
– …Счастья вам, дорогие соотечественники! С Новым вас годом!
Стали бить куранты. Я посмотрел на своего убийцу. Он был милым и добрым, очень близким мне человеком. Но, все-таки это был совсем не тот, кто мне нужен. Неужели я так и не увижу в этом году Деда Мороза? Все из-за него. Вернее из-за его отсутствия. Все напасти.
Удары были гулкими и величественными. Я еще мог их считать. Три, четыре, пять…
Во время двенадцатого удара раздался выстрел. Голова убийцы взорвалась и из нее полетели брызги. Как шампанское!
Он рухнул грудью мне на лицо. По-моему, я сломал руку. А может быть и шею.
Благодаря невероятному усилию, я изогнулся и скинул тело со своего живота.
В дверном проеме стоял Дед Мороз. Самый настоящий Дед Мороз. В его руках дымилось ружье. Он повел им в сторону дивана и глухо сказал:
– Не двигаться, долбоебы.
Антипин и не думал двигаться. Убийца тоже не шевелился.
Убедившись, что никто не нападает, Дед Мороз подошел ко мне, наклонился и потрогал меня за кисть.
– Де… Мо…, – сказал я. – Де… Мо…. Развяжитнекс мне руткин, – и вырубился.
Когда я опять открыл глаза, Дед Мороз все еще находился в комнате, я все еще лежал на полу, мне было нестерпимо холодно, но я уже мог шевелить руками. И ногами, оказывается, тоже. Все окна были распахнуты настежь. Видимо, я пролежал в забытьи какое-то время.
– Вот ты отъелся, – сказал Дед Мороз. – Хер подымешь! Давай-ка вместе!
Он наклонился надо мной и взял меня за пальцы. Его сказочный халат распахнулся, и из-под него показались подозрительно знакомые трусы.
С грехом пополам мы вдвоем смогли переместить мое тело на диван, сбросив на пол Антипина. Он, между прочим, очнулся, на его руках блестели знакомые наручники. Пуля с ненавистью грызла у трупа ботинок.
– Ты чего это вырядился? – спросил я Макарыча.
– Должна была прийти Белла. Мы с ней сговорились, что я буду в костюме Деда Мороза.
– И не пришла?
– Нет.
– Ты расстроился?
– Очень.
– Помнишь, я говорил тебе, что она загоняется по старикам?
– Помню.
– Наверное, ты для нее слишком молод.
– Успокоил.
Его тоже немного трясло.
– Прежде чем звонить на ноль два, я вызвал своих ребят, да и твоих тоже. Скоро приедут. Праздник, конечно, испорчен.
– А как ты здесь оказался?
– Хотел сделать тебе сюрприз. Я видел, как ты пришел. У меня же есть ключ. Открыл тихонечко, смотрю, а у нас – гости! Сбегал за ружьем, делов-то!
Он немного помолчал в задумчивости.
– Нужно будет по фасаду глазки установить. Или спилить эту лестницу к чертям собачьим.
– А зачем ты его убил? Можно было руку прострелить, или задницу.
– Во-первых, я не знал, чем он тебя пичкает. Может, ядом? А во-вторых, на охоте выработал привычку не оставлять подранков. Ничего не могу с собой поделать. Валю всех на глушняк.
