Валентин Черных - Женщин обижать не рекомендуется. Сборник
Расписка в получении мною денег была заверена у нотариуса. Договор был оформлен, по-видимому, на девичью фамилию роженицы, которую она после рождения ребенка тут же сменит на фамилию мужа. Я не знала, кто они, и никогда не узнаю. Я поняла, что он занимается каким-то бизнесом, потому что во время подписания договора ему позвонили по сотовому телефону и он обсудил проблему с арендой складских помещений.
Когда они вышли, я тут же вызвала параллельный лифт и успела спуститься вниз до того, как они отъехали. Я впечатала в память номер их джипа «чероки», который помню и сегодня, через семь лет.
И началась моя жизнь биологической машины. Утром я уходила на лекции в институт, потом шла в бассейн, возвращалась домой, обедала, спала и смотрела телевизионные сериалы по черно-белому телевизору «Рекорд» — по такому я смотрела мультяшки в пять лет. Я как будто вернулась в детство, но вела себя как взрослая женщина. Через свою однокурсницу, у которой брат работал в ГАИ, по номеру машины я узнала, что фамилия моего будущего ребенка будет Пименов, а отчество — Филиппович. Олег Филиппович Пименов занимался торговлей недвижимостью и строительным бизнесом. Но Игорь тоже был Пименов и тоже Филиппович. После дополнительной проверки я установила их родство. Выходило, что старший брат хотел усыновить ребенка своего младшего брата.
Через неделю позвонила роженица и напомнила:
— Вы обещали медицинскую карту отца ребенка.
— Приезжайте, я ее достала. Это вам будет стоить триста долларов.
— Сто, — сказала роженица.
— То, что стоит триста, не может стоить сто. — И я повесила трубку. Я потратила триста: цветной телевизор стоит двести семьдесят, в десятку обошлась ксерокопия карты, двадцать я дала своей подруге Елизавете, которая участвовала в операции «Медицинская карта».
Добыть ее оказалось совсем нетрудно. Игорь мог пользоваться или районной поликлиникой по месту жительства, или университетской. Он оказался в университетской. Я позвонила в регистратуру и попросила записать мужа к кардиологу. Его записали на утро. Значит, его медицинская карта будет в двенадцать часов у врача. Елизавета достала белый медицинский халат, я его надела и вошла в кабинет врача-кардиолога, которая выписывала рецепт очередному пациенту.
— Любовь Ивановна, Карп Нефедович просит у вас карту Пименова, после него Пименов придет к вам.
Она кивнула на стопку карт, я взяла карту Игоря и вышла. В двух кварталах от поликлиники была контора, где за плату делали ксерокопии. На всю операцию у нас ушло двадцать минут. Карту я вернула в регистратуру.
По взгляду роженицы я поняла, что она сразу отметила замену черно-белого телевизора на цветной.
— Давайте карту.
— Давайте деньги.
— Мы вас еще не обманывали.
— Береженого Бог бережет.
— О Боге-то хоть не надо! — Роженица достала три сотенные и положила на журнальный столик. Я отдала ей ксерокопию медицинской карты. Я была уверена, что она хоть бегло, но просмотрит ее. И ждала реакции. Увидев фамилию, имя, отчество она должна была перелистать карту и вернуться к первой странице. У нее могли задрожать руки, покраснеть уши, она могла начать расспрашивать, где я познакомилась с Игорем, но она перелистнула карту, положила ее в сумочку и напомнила:
— Послезавтра у вас консультация в Институте гинекологии.
— Я помню.
Крутая тетка, но я когда-нибудь буду покруче. Вряд ли она позвонит Пименову-старшему на работу. Она дождется, когда он вернется, и они спокойно обсудят эту новую для них ситуацию, потом вызовут Игоря и расспросят его обо мне. А еще более вероятно, что они ничего не скажут Игорю, узнают от его приятелей о нашем романе и еще больше ограничат свое общение со мною. Но Пименов-старший обязательно нарушит решение семейного совета. Не может не нарушить. Он слишком умен, чтобы поверить в такую случайность. Теперь мне оставалось только ждать. Наконец Пименов-старший позвонил и предложил:
— Не хотите ли пойти в Консерваторию и послушать Шнитке?
— Вместе с роженицей? — спросила я.
— Кто это?
— Я так называю вашу жену.
— А под какой кличкой прохожу я?
— Пахан.
Он рассмеялся.
— Роженица уехала на симпозиум в Швейцарию.
— Тогда с удовольствием.
Я предпочитаю обычную эстраду, но в Консерватории хорошо держалась и не заснула. Он отвез меня домой и не вышел, чтобы открыть мне дверцу, явно ожидая приглашения.
— Хотите чаю? — предложила я.
— С удовольствием.
Я быстро приготовила легкий ужин.
— Как поживает Игорь Филиппович? — спросил он.
— Вы об этом знаете больше.
— Значит, вы знаете, что мы братья?
— Да.
— Расскажите, как вы спланировали эту многоходовую комбинацию?
— Это случайность. Я поняла, когда узнала вашу фамилию.
— Какие будут еще случайности?
— Случайности уже будут вряд ли, все остальное просчитывается и прогнозируется.
— И каков ваш прогноз?
— Вы женитесь на мне. У нас будет двое, а может быть, трое сыновей. И мы будем жить долго и счастливо.
Он молчал. Он никогда не отвечал сразу. Может быть, ответ у него и был готов, но собеседник паузу расценивал как обдумывание, поэтому его отказ никогда не казался оскорбительным. Но сейчас он был оскорбительно грубым.
— А вот этого не будет! Не все можно купить за большие сиськи. Выходите замуж, с квартирой вам это будет сделать легче. Но забудьте нас навсегда. А если когда-нибудь напомните о себе, я приму такие ответные меры, что вы и в Тамбове не скроетесь.
Конечно, я перегнула. Но он должен был знать, что его ожидает.
Сына я родила в конце мая. Когда мне его принесли утром и он жадно втянул мой сосок, а через минуту мгновенно уснул, доверчивый и беспомощный, я поняла: не отдам. Он мой.
Забирать меня из роддома он приехал на новом «мерседесе». Машину вел предельно осторожно. В квартире у меня стояли цветы, холодильник был заполнен. Нанятая медсестра приходила каждый день. По договору я должна была кормить месяц. Через месяц он и она приехали, чтобы забрать ребенка.
— Прошу прощения, но я передумала: парень остается со мной. Он мой. Я верну потраченные вами на меня деньги в течение двух лет. Расписку заверим у нотариуса.
— Эти деньги ты не заработаешь и за десять лет, — сказала спокойно роженица.
— Я способная, я заработаю.
— Ты нарушила обязательства. В суде ты проиграешь.
— Я не отказываюсь вернуть деньги. Любой суд будет на моей стороне. Но я думаю, суд не в ваших интересах. Очень скандальная история с двумя братьями может получиться. Какую сумму мне проставить в расписке?
— Никакую, — ответил он. — Мы подождем, когда ты передумаешь.
Я сдала государственные экзамены, и мне осталось защитить дипломный проект. Я позвонила в офис Пименову-старшему:
— Помогите мне устроиться на работу.
Он молчал так долго, что я подумала, не отключился ли телефон? Но я не торопила и не кричала «Алло! Алло!», как обычно поступают все.
— Приезжайте завтра в десять, — наконец сказал он.
Он отвез меня к президенту строительной фирмы, явно из бывших средних строительных начальников, судя по мозолистым рукам и стандартному пиджаку из магазина «Ле-Монти» за восемьдесят долларов. Президенты поговорили о поставке сантехнического оборудования из Дании, которое задерживает этот хер Янсен. После ухода Пименова-старшего мой новый шеф сказал:
— Испытательный срок два месяца, получать будешь по пятьсот баксов. Не подойдешь — зад об зад и назад.
Бывший прораб, окончательно убедилась я, он еще не понял, что надо всегда стараться производить хорошее впечатление.
За два месяца я реорганизовала фирму, снизив расходы за счет сокращения управленческих кадров. Нас уже учили на ошибках вот таких бывших прорабов. Еще я познакомилась с хером Янсеном, нашим партнером, у которого полгода назад умерла жена и он хотел жениться на русской. За него тоже хотели выйти замуж несколько девиц нашей фирмы. В свои пятьдесят семь датских лет он выглядел на сорок семь российских за счет загара, спортивной фигуры, дорогих костюмов и хорошего парфюма. У девиц шансов не было. Янсен искал сорокалетнюю женщину, которая раньше уже была замужем. Я тоже не подходила под эту категорию: и по молодости, и по отсутствию опыта семейной жизни. Тем не менее он пригласил меня в ресторан «Пекин», где на обеде собирались все партнеры по бизнесу.
Когда роженица увидела меня в ресторане с Янсеном, она улыбнулась мне, как лучшей подруге, мы даже расцеловались. У нее было чему поучиться.
Игорь, увидев меня, сделал вид, что мы не знакомы. Говнюк, решила я окончательно. Это же самое, наверное, сказал ему Пименов-старший. Они сидели рядом и очень сильно напились. Янсен был особенно оживлен, разговаривая с роженицей. Она ему явно нравилась. Когда он вез меня домой, я спросила:
