Иэн Бэнкс - Мертвый эфир
— Вот я и узнал.
— И ты хочешь мне что-то сказать по этому поводу?
— Еще не решил. Вообще-то я думал, вдруг ты поняла, что натворила, на чей номер позвонил твой мобильник и в какой именно момент, а если так, то не начнешь ли сокрушаться и каяться, либо придумаешь какое-нибудь неуклюжее объяснение.
— И сам собирался бросить меня?
— Не так чтобы очень, Джоу. Мне и раньше приходило в голову, что все эти путешествия за границу, ночные отлучки, рок-н-ролльная жизнь с бухлом, драгзами и тэ дэ… Короче, я в некотором роде предполагал, что ты вполне можешь гульнуть на сторону, а потому…
— А сам-то? — огрызнулась она, снова подняв голову, и отблески подводного света вновь засияли на ее металлической сбруе.
— Ты имеешь в виду, гулял ли я на сторону тоже?
— Именно. Ну?
— Подожди-ка, — сказал я, начиная наконец злиться, — Минуточку. Похоже, я переборщил со своим стремлением к справедливости. Ведь это я слышал, как ты трахалась неизвестно с кем прошлым вечером; я тебя слышал, а не ты меня. А теперь ты говоришь, что готова меня оставить, да еще ищешь себе оправдания? Нет, так не пойдет. Ты не имеешь никакого, бдя, права задавать мне вопросы. Да, да и еще раз да, я собираюсь с тобой расстаться, если на то пошло. На самом деле и в мыслях, и в сердце я бросил тебя еще раньше, чем ты мне об этом заявила.
— Ты прямо как ребенок.
— А иди-ка ты, Джоу.
— Тебе что, даже не интересно, почему я решила с тобой порвать?
— Не знаю и знать не хочу. Наплевать. Может, у парня, с которым ты теперь трахаешься, член больше, мне-то, черт возьми, какое дело?
— Ну, Кен, ты и задница.
— Послушай, я очень хочу надеяться, что вы оба чрезвычайно счастливы, о’кей? А теперь вали с «Красы Темпля» подальше. И прихвати все свои манатки! — «Ага, так уже лучше», — подумал я. Похоже, я перехватил инициативу. Так и надо, черт подери, ведь кто пострадавшая сторона, как не я, — И даю тебе срок до понедельника, чтобы забрать свое барахло, а то оно полетит за борт. Прощай.
Я развернулся и удалился прочь, хотя, к сожалению, не столь эффектно, как хотелось бы, ибо при этом сразу на кого-то наткнулся, выплеснув на рукав бедолаге немного пильзенского, так что, удаляясь гордой поступью, пришлось еще бормотать под нос извинения.
Отчасти я ожидал, что Джоу увяжется за мной и начнет выражать свое несогласие; ей богу, мне даже показалось, что сейчас тот случай, когда формулировка «выражать несогласие» или даже «выражать протест» окажется уместнее, чем слова «возражать» или «спорить», или что-нибудь в этом роде. Но она осталась стоять, где стояла.
Оставшуюся часть вечеринки я провел, стараясь как следует оглушить себя всеми видами алкогольных напитков, какие еще оставались на столах, но Джоу нигде больше не видел. Похоже, она восприняла всерьез мою угрозу выбросить ее вещи за борт, а потому, учитывая мое пьяное состояние, решила не искушать судьбу и не дожидаться понедельника, ибо когда я, уже за полночь, подкатил к причалу на такси, с трудом вылез из него и переполз на мою «Красу Темпля», то обнаружил, что Джоу успела тут побывать: одежда и прочее барахло исчезли, а внутри, на коврике у входной двери, лежал ее ключ.
Некоторое время я пялился на него, ничего не понимая, потом поднял (не более чем с четвертой или пятой попытки), вышел на палубу и, размахнувшись, бросил его в подступившие темные волны.
— Рано или поздно это должно было произойти. Вы друг другу совсем не подходили.
— Боже, Крейг, ты говоришь ну в точности как моя мать.
Мы сидели на скамье у самой вершины Парламентского холма в парке Хемпстед-Хит и смотрели на Лондон, утонувший в этот холодный январский день в ливнях и в лучах солнца, тоже кажущегося влажным. Крейг пришел сюда пешком, я добрался на метро.
Во-первых, я был с бодуна и все еще слишком нетрезв, чтобы сесть за руль, а во-вторых, по-любому не смог бы этого сделать — во всяком случае, не в Ленди, — даже если бы очень захотел: прошлой ночью кто-то проколол на ней пару покрышек и вдобавок разбил обе фары. Я заявил о случившемся в полицию, но там мне сказали, что они в курсе: патруль уже приезжал, когда сверхчуткая система сигнализации зарегистрировала наклон на одну сторону и тут же оповестила центр безопасности в «Маут корпорейшн», а уже оттуда операторы сообщили копам. Те минут десять барабанили в мою дверь, а затем еще с полчаса названивали мне по телефону, однако так и не смогли потревожить мой пьяный сон. Теперь, заявили они, им предстоит изучить записи на кассетах с камер наружного наблюдения. Возможно, порезвились дети, только и всего.
Ну, как раз, подумал я, стоило только размечтаться, что мои неприятности заканчиваются.
— Ну да, — согласился Крейг с моим обвинением, что он говорит, словно моя мать, — Матерям всегда лучше видно.
Я покачал головой.
— Эту фразочку — вы, мол, друг другу совсем не подходили — всегда говорят, только когда уже поздно.
— А как же иначе. Если ты кому сказанешь подобное в начале, когда это еще может помочь, тебя запросто обвинят в ревности и еще бог весть в чем, а потом, когда отношения зайдут в тупик, ты же окажешься и виноват. Шансов у тебя никаких. Остается только терпеть и ждать, когда все кончится.
— Тебе не нравилась Джоу?
— Не то чтобы не нравилась. Джоу клевая девчонка. Тут не тот случай, когда дожидаешься конца, чтобы высказать приятелю все, что думаешь о его экс-стерве. Это я тебе теорию излагал. Джоу клевая, но почти такая же чокнутая, как ты, да к тому же с большими амбициями. Тебе нужен кто-то, кто сумел бы тебя немного сдерживать, а не подруга по шизе, с которой можно еще и трахаться.
— Не думаю, чтобы Джоу действительно была такой психованной, как ты говоришь.
Крейг наклонил голову.
— Знаешь, иногда она точно сходила с рельсов. Просто чудо, что вы протянули так долго.
— Вот и Кулвиндер сказал тогда, одиннадцатого сентября, что его тоже это удивляет, — ответил я со вздохом и посмотрел на процессию больших реактивных самолетов, неторопливо огибающих далекую гряду облаков, выворачивая на запад в пологом снижении к аэропорту Хитроу.
—, Знаешь, — проговорил Крейг, — однажды она ко мне подкатывалась.
Я уставился на него.
— Ты шутишь! — Господи, подумал я, теперь еще это.
— Вовсе нет. Между прочим, это случилось еще летом. Она тогда тебя потеряла или что-то в этом роде. Вы повздорили, ты ушел в растрепанных чувствах, и она решила, что ты мог зайти ко мне. Появилась на моем пороге без предупреждения. Ну я и пригласил девушку войти, не хлопать же дверью перед самым ее носом, это было бы уж слишком невежливо, ведь она пришла вся в слезах. Предложил ей выпить, выступил в роли наперсника, выслушал исповедь…
— И согласился, что я действительно тот самый мерзавец, каким она меня расписала?
— Прости, но мне действительно пришлось балансировать на грани между мужской солидарностью и желанием выказать сочувствие расстроенной даме.
— Ну, слово за слово, одно к другому, ясное же дело, — заключил я.
Черт побери, а вдруг он и вправду ее трахнул? Что, если он просто не хочет мне говорить? Да, но что из этого, Кен, подумай. Действительно ли тебя колышет подобное? А может, нет?
Вообще-то не очень. В смысле, я вообще не имею права ревновать или огорчаться, и уж всяко не в случае с Крейгом, из-за некогда происшедшего между мной и Эммой, хотя, конечно, подобная логика типа услуга за услугу не оказывает никакого влияния на тот набор древних инстинктов и запрограммированных изначально реакций, из которых, в сущности, и состоит человек.
— Вовсе нет, — возразил Крейг, — Ничего не одно к другому. Она чуть ли не набросилась на меня. Вдруг, ни с того ни с сего.
— Господи!
— Мы и выпили-то всего по полбутылки…
— Вина?
— Разумеется, вина. Не стану же я спаивать девушку виски.
— Извини.
— И только я собрался раскупорить еще одну…
— Ах, даже так?!
— Вот именно. И все в рамках приличий, вел себя культурно и вообще. Так что иди куда подальше со своими подозрениями и гнусными намеками, понял?
— Прости.
— Джоу буквально повисла на мне. Оборачиваюсь к ней в изумлении, а она впивается губами в мой рот, а рукой хватает меня за яйца.
— Охереть, — произнес я, переводя взгляд с далеких туч на Крейга, — Надеюсь, ты повел себя подобающим образом.
— Вовсе нет, Кеннет, — возразил Крейг, вытягивая ноги в серых трениках, которые, как и его куртка, вышли из моды лет десять назад, — Вести себя подобающе означало бы показать ей, насколько прекрасен любовный акт с настоящим мужчиной, но я этого не сделал.
— Спорю, что взасос-то ты с ней нацеловался, подонок. Джоу это классно умеет.
Лицо Крейга приобрело задумчивое выражение.
— Хм… Я склонен был относить это на счет нервного возбуждения, но теперь понимаю, что ты прав.
