Сергей Пономаренко - Я буду любить тебя вечно
Глеб стал быстро одеваться, чтобы поскорее выйти из дома, пока какой-нибудь рациональный внутренний голос не сбил с пути и не вернул на спортивный коврик. До двенадцати дня у него сегодня было свободное время, а затем ожидалась встреча с новым пациентом.
43.
Начало июля выдалось на удивление дождливым, холодным, и Роман, бывало, целыми днями валялся на диване, смотрел до одури видеофильмы. Лишь перед приходом с работы родителей он сбегал из квартиры и бесцельно ходил по улицам, никогда не намечая конкретный маршрут, болезненно чувствуя свое одиночество, ранимость и желание в реальности встретить девушку-журналистку из тех ночных событий.
Маринку он больше не видел, а, впрочем, и не имел желания видеть. Нельзя было сказать, что в нем говорило уязвленное самолюбие или обида, - нет, просто она выпала из его жизни, как образ случайного прохожего. Он попросту о ней забыл.
Из-за ночной вылазки на Лысую гору Роман «продлил» свое пребывание в больнице на три недели. В дополнение к перенесенной ранее пневмонии, он получил сильнейший бронхит и сотрясение мозга средней тяжести. Последнее было наихудшим, так как он длительное время не мог читать, страдая от сильнейших головных болей, и, в итоге, завалил сессию.
Воспоминания о событиях той ночи то, поддаваясь течению времени, блекли, и казались нереальными, то вдруг вспыхивали с новой силой, приводя его в крайне нервное, неуравновешенное состояние, что вызывало сильную тревогу у родителей. Роман все чаще впадал в депрессивное состояние, чувствуя апатию к любому виду деятельности. По настоянию встревоженных родителей он обратился в районную поликлинику, но там успокоили, заявив, что подобное состояние возникает довольно часто после перенесенного тяжелого заболевания, и порекомендовали по месту учебы взять академический отпуск для поправки здоровья, но Роман категорически отверг это предложение. Ему выписали кучу дорогостоящих лекарств, которые он послушно принимал, но они принесли не спокойствие, а апатию. Неугомонные родители достали ему путевку в специализированный санаторий по легочным заболеваниям, находящийся в Крыму, а пока он попросту убивал время в преддверии предстоящего отдыха.
В его представлении события той ночи могли быть одновременно и реальными, и нереальными, или полностью игрой болезненного воображения после полученного сотрясения мозга. Но он больше не делал попыток вновь посетить Лысую гору, чтобы получить там ответ на свои вопросы, что-то удерживало его от этого. А может, это было только болезненное состояние тела и души? Поверить же, что происходящее с ним, настолько явно фантастическое, было правдой, он не мог и стал побаиваться за свой рассудок. Тем более, что друзья, услышав от него о приключениях на Лысой горе, стали над ним подшучивать. Вначале он обиделся, начал их сторониться, а потом стал все больше склоняться к мысли, что все это ему пригрезилось.
Однажды, в один из вечеров, под влиянием чувств и отсутствием кого-либо, с кем бы мог откровенно поговорить о происшедших с ним событиях, он описал их на бумаге, получилось что-то вроде дневника. Это стало для него откровением и ошибкой. Откровением было то, что родители потихоньку роются в его вещах, пытаясь докопаться до причины болезненного состояния, а ошибкой - то, что они обнаружили эти записи. Прочитанное их всполошило, они подвергли его перекрестному допросу, который он не выдержал и подтвердил, что все написанное происходило с ним, то ли в воображении, то ли на самом деле. Они пришли в ужас и решили его показать психотерапевту, но, чтобы информация об этом не попала к знакомым, они решили обратиться к частному специалисту, по объявлению в газете. Их внимание привлекло объявление частного психоаналитика, отец предварительно сходил к нему, пообщался, заодно немного расспросив пациентов в очереди. Впечатление от этого похода осталось самое благоприятное. Роман, скрепя сердце, подчинился воле родителей.
44.
Возле металлической ограды, охраняющей приземистое трехэтажное здание школы, скопилось множество автомобилей всевозможных марок, и Глебу пришлось попотеть, чтобы втиснуться между серым «фордом-скорпионсом» и новеньким блестящим красным «рено».
Хотя ржавые «жигули» он успел сменить на почти «свежую» девятку цвета «мокрый асфальт», но не выдерживала сравнения с рядом стоящими автомобилями. Он вздохнул, вспомнил свой бывший «БМВ», утраченный вместе с Ольгой. Дал себе клятву, что будет денно и нощно трудится, но на следующий год все же приобретет нормальную иномарку. Он придерживался креда: «хороший автомобиль - новый автомобиль». Но пока не мог себе позволить приобрести новую иномарку, а «бэушные» десятилетние автомобили считал рухлядью, а покупку таких машин - напрасно потраченными деньгами.
Возле ступенек школы играл духовой оркестр. Каждого подходившего выпускника фиксировали в списке, снабжали памятным значком и информацией в каком классе будет собираться данный выпуск. В целом, царила праздничная атмосфера, вызывающая ностальгию и аналогию с шумными празднованиями 1-го мая в застойные времена.
Две рыжеволосые девчонки-девятиклассницы с важным видом провели анкетирование, и ему стало вдвойне приятно, когда после его небрежного ответа - психоаналитик, кандидат наук, они подтянулись и с уважением на него посмотрели.
В классе собралось чуть больше трети выпускников, и Муся метала «гром и молнии», рисовала красочные картины, что она сделает с теми, кто проигнорировал эту встречу.
Глеб, сидя за партой, затосковал. Он никак не мог настроить себя на ностальгические воспоминания, ведь, как-никак, он в этих стенах провел целых десять лет жизни. А с сидящими в классе ребятами у него когда-то были очень близкие отношения, общие тайны, устремления, совместное прошлое.
Теперь же он видел в окружающих только чужих людей, с которыми надо пробыть какое-то время и расстаться, не чувствуя необходимости поддерживать какие-либо отношения.
Не считая Муси, пришло только семь «девчонок», у которых отпрыски учились уже в старших классах, Светки среди них не было, и это было очень плохо. Все это грозило обернуться пустым времяпрепровождением, зря потраченным временем, чего Глеб крайне не любил. На работу идти было рано, возвращаться домой было поздно.
Выполнив свою программу, - посюсюкать с бывшим классным руководителем, которая в те далекие школьные годы выпила из него немало крови, немного пообщаться с физичкой, химичкой, математичкой, с которыми были более теплые отношения, - собрался потихоньку «слинять» до начала праздничного концерта, так как уже поджимало время. Его планам не суждено было сбыться, и нарушила их снова Муся.
Громогласно заявив, что такая встреча всухую не проходит, потребовала с каждого по «двадцатке» на вечер, а из числа наиболее «прикинутых», куда включила и его, и того больше. Он стал было сопротивляться, но Муся, прижав его своей могучей грудью к стенке, вполголоса сказала:
- Светка звонила - пообещала, что тоже будет на «сабантуе». Кстати, она недавно развелась со своим «генералом», и ты вроде свободен. Давай, гони денежку на угощеньице, - добавила она сладким голосом бабы Яги, объевшейся пирожными.
В замешательстве Глеб вытащил из портмоне пятьдесят гривен, которые тут же исчезли в огромной лапе Муси. Она презрительно проигнорировала его желание получить сдачу, повернулась спиной, бросив через плечо:
- На паперти подают, а здесь только берут!
Когда, минут через десять, он пришел в сознание, смирился с потерей денег и решил повторить попытку бегства, Муся вновь взяла его в оборот.
- Глеб, сейчас можешь сваливать, - милостиво разрешила она, - но к семи часам подъедешь по этому адресу, - и сунула в руку бумажку. - Праздновать встречу будем у Короткова - он сейчас главврач в оздоровительном комплексе. К семи все разойдутся, и мы сможем там вволю погулять и пошалить. У него там имеется даже сауна и бильярд. С нами будут «бэшники» и «вэшники» - всего человек двадцать-двадцать пять. Повторяю, Светка тоже будет - я не обманываю. Придешь? - и направила на него свой бычий взгляд.
- Не знаю. Как сложатся обстоятельства, - сухо ответил он.
- Ну и дурак! - разозлилась она, - Светка просила тебе передать, что будет обязательно. Я тебе передала?! Да?! А теперь топай своей дорогой и знай, что, если тебя не будет на вечеринке, то я не умру от тоски, - и она повернулась к нему спиной.
На выходе из школы Глеб чуть было не выбросил бумагу с адресом в мусорное ведро, но потом все же передумал, и поехал на прием в психоневрологический диспансер, где арендовал кабинет для приема пациентов.
45.
- Любопытная история, - Глеб вежливо кивнул головой, отдавая дань рассказчику, его экспрессии и эмоциональности. Врач импонировал Роману своей внешностью, спокойствием сильного человека. Уже то, что он внимательно выслушал историю Романа, ни разу не перебив повествование, располагало к себе.
