Эдуард Тополь - Игра в кино (сборник)
— Что случилось? — спросил он у Сони. — Ты знаешь этого парня?
— Знаю, — сказала Соня. — Он приезжал ко мне.
— К тебе? — удивился он. — Зачем?
Она посмотрела на него, потом сказала медсестре:
— Зоюшка, когда он проснется, ты не говори ему, что я была. Он будет спрашивать — ты не говори, ладно? А утром я ему с Олегом Павловичем завтрак пришлю. Но ты скажешь ему, что это такой… ну, больничный завтрак, ладно? — Соня посмотрела на мужа и сказала ему: — Пока он будет лежать, я буду ему готовить. Только не говори ему, что ты мой муж…
— Ну хорошо… — пожал плечами муж. — А кто он тебе?
— Теперь это уже не имеет значения, Олик, — грустно сказала она. — Сколько он будет лежать?
— Перелом ребра. Месяц, — сказал муж. — Ты же собиралась ехать в Москву, к брату.
— Значит, не поеду.
Осенью, когда тутовые деревья осыпают на тротуары нашего города спелые мохнатые ягоды и на улицах не встретишь ни одного незагорелого человека, перед зданием университета собирается огромная толпа бледнолицых юношей и девушек. Это — абитуриенты, сдавшие последний экзамен и теперь лихорадочно отыскивающие свои фамилии в списках зачисленных в институт.
В этой клокочущей всеми страстями — от буйной радости до безутешных девичьих слез — толпе прорваться к спискам так же нелегко, как к кассам кинотеатра во время очередной недели арабского фильма.
Мурат, Гога Махарадзе и Серый все же протиснулись к спискам принятых на физико-математический факультет.
Список был невелик — фамилий тридцать, столбиком, и фамилии были в нем не в алфавитном порядке, а по числу баллов, которые набрали абитуриенты, — сначала шли фамилии тех, кто набрал 25 баллов, потом — 24 (и среди них фамилия Сашки Серого), а в самом конце списка стояли две фамилии — какой-то Аверидзе и Расулов М., то есть Мурат.
— Приняли! — радостно бросился в объятия Серого Мурат и тут же оглянулся на опечаленного Гогу Махарадзе. — Слушай, а где твоя фамилия?
Вдвоем с Сашкой Серым они опять провели пальцем по списку, но фамилии Махарадзе в нем не было.
— У тебя ведь тоже 23 балла! — сказал Мурат с недоумением.
Гога в ответ пожал плечами.
— Это ошибка, — решительно сказал Мурат. — У меня 23 балла — меня приняли, у тебя 23 балла — тебя не приняли. Нет, это ошибка. Пошли к декану! — И, схватив Гогу за руку, Мурат потянул его сквозь толпу.
Декан сидел в своем кабинете, возвышаясь над письменным столом, как усталый монарх после изнурительной, но победоносной битвы с вандалами. На столе перед ним лежали гроздья спелого винограда «шаны», в открытое окно тянулась тутовая ветка, полная, как сказал бы Юрий Олеша, плодов и листьев.
Монарх, то бишь декан, чем-то похожий на киноартиста Этуша, блаженствовал от разом наступившего после экзаменов затишья. Впереди была, конечно, полоса дипломатических переговоров, то есть скандалов, с родителями абитуриентов, не принятых в институт, слезы, угрозы, истерики, но все это начнется через несколько часов, когда только что вывешенные списки станут известны этим родителям. А сейчас можно было передохнуть. Поэтому декан говорил, растягивая каждое слово, словно разжевывая отдельно каждую ягоду винограда «шаны».
— Расулов… Расулов… — сказал он Мурату, стоявшему вместе с Гогой и Серым в двери его кабинета. — Слушай, Расулов, а сколько у тебя по математике?
— Пять, — ответил Мурат.
— А почему 23 балла набрал?
— По английскому тройка…
— Теперь ты, Махарадзе, скажи — у тебя сколько по математике?
— Тройка, — понуро сказал Гога Махарадзе.
— Но у него по всем другим отлично, — сказал Серый.
— Совершенно правильно, — доброжелательно сказал декан. — Значит, если бы я был деканом факультета иностранных языков, я бы из них двоих кого принял в первую очередь? Тебя, Махарадзе. Но ты, дорогой, поступал на физико-математический факультет. Таким образом, если для тех, кто набрал 23 балла, оставалось только два места, кого я должен был принять в первую очередь? Того, у кого пятерка по математике. То есть Расулова. Логично я рассуждаю?
— Логично… — понуро согласился Махарадзе.
— Ну вот видишь, дорогой. Значит, на следующий год выучишь математику — приходи.
— Его на следующий год в армию призовут, — сказал Мурат.
— Очень хорошо, — сказал декан. — Наша армия — это большая жизненная школа, дорогой. Захочет — после армии придет к нам учиться. Мы после армии с большим удовольствием в первую очередь принимаем. Еще есть вопросы?
— Нету больше. До свидания, — сказали ребята и открыли дверь, чтобы уйти.
— До свидания, — сказал им декан. — Студент Расулов, задержитесь.
Мурат удивленно остановился в дверях. Гога и Серый вышли.
— Проходи, студент Расулов, садись, дорогой, — сказал декан и показал на кресло напротив себя. — Значит, когда свадьбу сыграешь? Бери виноград, угощайся.
— Какую свадьбу? — не понял Мурат, присев напротив декана в кресло.
Декан посмотрел на него пристально.
— Твоя фамилия Расулов?
— Расулов.
Декан достал из кармана блокнот, заглянул в него, спросил:
— Мурат?
— Мурат.
— Все правильно. Напугал ты меня, слушай. Я думал, перепутал. У тебя в Рашкесане есть дядя Иман?
— Есть, — подтвердил Мурат в недоумении.
— У него двоюродный брат начальник треста есть?
— Есть…
— И как его фамилия?
— Не знаю, — сказал Мурат.
— Нехорошо, — сокрушался декан. — Таких родственников не знать фамилию — очень нехорошо, дорогой. Его фамилия Гаджили, понимаешь?
— Понимаю.
— Что ты понимаешь?
— Ну, что его фамилия Гаджили… — сказал Мурат.
— Слушай, у тебя совсем нет логического мышления, дорогой. Я это еще на экзаменах заметил. Моя фамилия тоже Гаджили, теперь понимаешь?
— Нет.
— Ой как нехорошо! Двоюродный брат отца твоей невесты — мой двоюродный брат, понимаешь! Значит, вручая тебе студенческий билет, я тебе, как своему будущему племяннику, делаю скромный свадебный подарок. Когда свадьбу играешь?
Мурат помолчал, потом вскинул глаза, спросил в упор:
— Значит, меня приняли в институт по блату? Только потому, что я женюсь на дочке дяди Имана?
Декан откинулся в кресле, сказал укоризненно:
— Слушай, зачем такие слова говоришь? Мы в институт по блату никого, между прочим, не принимаем. Это я тебе честное слово даю. А что касается помощи — так я тебе на математике задал один наводящий вопрос.
— Два, — сказал Мурат.
— Ну, два наводящих вопроса, — согласился декан. — Я же за тебя не сдавал экзамен. Ты сам за себя сдавал экзамен. Я только на английском экзамене ужасно переживал — там я тебе ничем не мог помочь. Я русский язык знаю, фарси знаю, немножко французский знаю, а английский совсем не знаю. Но, слава Аллаху, ты же не двойку получил. И вообще, слушай, о чем мы говорим? Ты уже студент, через пять лет дядя твоей жены, может быть, совсем большой пост будет занимать, а ты уже будешь инженер, тебе руководящую должность можно будет доверить, логично я рассуждаю?
— Логично, — сумрачно согласился Мурат. — Я могу идти?
— Конечно, можешь, дорогой. Иди готовься к приезду невесты. Хорошо встретить невесту — это, мой дорогой, тоже для мужчины большой экзамен. Там наводящий вопрос никто не задаст…
Мурат хмуро шел по коридору университета. Возле двери с вывеской «Приемная комиссия» стояла очередь ребят и девушек. Среди них был и Гога Махарадзе. Из приемной комиссии бывшие абитуриенты выходили с папками в руках — со своими документами. Мурат подошел к Гоге.
— А где Серый? — спросил Мурат у Гоги.
— Домой пошел, там же волнуются, — хмуро сообщил тот.
— А-а, — протянул Мурат.
Очередь быстро продвигалась — ребята называли свои фамилии, и девушка-секретарша легко находила на полке папки с их документами.
— Карасева, — назвалась стоявшая впереди Гоги девушка.
— Карасева… Карасева… — повторила секретарша, нашла на полке папку с надписью «Карасева» и подала ее девушке. — Аттестат, две справки, три фотокарточки. Распишитесь. Следующий…
Девушка расписалась, а Гога сказал:
— Махарадзе.
— Махарадзе… Махарадзе… — повторила секретарша и нашла папку с его документами. — Аттестат, две справки, три фотокарточки. Распишитесь. Следующий.
— Расулов, — сказал ей Мурат.
— Ты что? — изумился Гога.
— Расулов… Расулов… — автоматически повторила секретарша. — А ваших нет документов. Расулов? Разве вас не приняли?
— Да приняли его, он вас разыгрывает, — сказал Гога.
— Слушай, ты чего — издеваться сюда над нами пришел? — спросил парень, стоявший за Муратом.
Но Мурат не ответил ему, спросил у секретарши:
— А если меня приняли, где сейчас мои документы?
