Александр Ройко - Жизнь щедра на сюрпризы
— А какие это вы знаете получше, Франкфурт-на-Одере что ли? — спросил кто-то. — Где вы ещё успели побывать?
— А вы во многих городах успели побывать? — вновь улыбнулся Андрей.
— Ну, не так уж и во многих, но в некоторых всё же побывали.
— И в каких же это, учитывая даже проездом?
— О, если проездом, то тогда во многих. Например, в том же Франкфурте, Фюрстенвальде, Кёнигс-Вустерхаузене, Людвигсфельде. Ну а более детально — это Белитц, Потсдам, Берлин, Фихтенвальде, Бранденбург. Можно ещё парочку назвать. Кто-то был в одних, кто-то — в других городах. А вы, кроме первых перечисленных, наверное, нигде и не были?
— Ну почему же. Как раз в Фюрстенвальде, Кёнигсе-Вустерхаузене и Людвигсфельде я не был, а вот в других городах или городишках успел побывать.
— И в каких же это?
— О многих из них вы, вероятно, не слыхали.
— Да? Назовите тогда города, в каких вы были.
— Пожалуйста, загибайте пальцы, если только у вас их хватит на руках — Франкфурт-на-Одере, Йютерборг, Финстервальде, Цербст, Кётен, Борстель, Стендаль, Гарделеген, Зальцведель, Акен (Андрей проезжал его по пути из Цербста в Кётен), Коммерн, Мёкерн, Бург, Гентин, Тангермюнде (уже по пути из Кётена в Борстель), Вюнсдорф, Берлин, Магдебург, Дрезден, Росток. Есть ещё городишки, которые я проезжал, но уже не помню их названий. Но, я думаю, что и так достаточно.
— Это вы их что — по карте выучили?
— Во всех этих городах, которые я вам назвал, я, действительно, был. Причём, проездом — не более чем в половине. Был я и в таких городах, где ходил своими ногами — например, Франкфурт, Цербст, Борстель, Стендаль, Гарделеген, Зальцведель, Вюнсдорф, Берлин, Магдебург, Дрезден, Росток. По-моему, и этих городов набирается более десятка.
— Вы что, в Германии не в первый раз? — удивился кто-то из слесарей.
— В первый раз, так же как и вы. Вы, вероятно, не очень любопытны, но у меня здесь в госпитале жена работает. А она то, как могла со мной одновремённо попасть в ГДР?
— А, так вы сюда по вызову жены приехали?
— Вовсе нет. Мы сюда, я имею в виду Белитц-Хальштеттен, приехали вместе.
— Как это?
— А вот так. Дело в том, что в Германию я не вчера приехал. — Владимир, обратился Андрей к Якимчуку:
— ты когда пересёк границу ГДР?
— В марте 1977-го.
— А я пересёк границу ГДР 27 мая 1976-го года.
— 1978-го года, наверное? — решил его подправить другой слесарь.
— Нет, именно 1976-го. Я в Германии уже два года и три месяца. Вот так-то, ребята, а то я смотрю, что вы меня совсем за зелёного салагу принимаете. А что касается моей жены, то она работает в ГСВГ уже полтора года. Кстати, она уже успела и на экскурсии в Лейпциге побывать, я же там, правда, не был.
— Вот это да! И где же вы до этого работали?
— Под Стендалем, это Магдебургский округ. За четыре километра от Стендаля есть городишко Борстель, в котором расположен вертолётный полк. Вот в этом гарнизоне мы с женой и работали.
— А к нам то, как попали?
Пришлось Морозевичу вкратце рассказать историю их переезда в Белитц-Хальштеттен. Окружающие выслушали её с интересом и расспросили Андрея о работе в Борстеле. Но, после этого разговора, отношение к новому начальнику теплохозяйства изменилось в корне — к нему уже перестали относиться скептически и начали уважать.
ГЛАВА 24. Делу время — потехе час
У кочегаров тоже было определённое место сбора, хотя им его никто и не назначал. Просто в свободное время они часто собирались на территории котельной — в глубине между двумя её корпусами был довольно просторный двор. Там они вместе с периодически выходящими на свежий воздух находящимися на смене кочегарами, вели беседы, травили разные байки. От них Морозевич узнал о том, что сейчас самое время для сбора грибов — очень много в близлежащих лесах белых грибов. И те же кочегары, и слесари даже подзарабатывали на сборе грибов. Оказывается, немцы очень охотно покупали свежие белые грибы и при этом довольно неплохо за них платили. Немцы, как уже говорилось, вообще предпочитали и собирать сами, и покупать преимущественно только белые грибы, хотя в их лесах было предостаточно разных других съедобных грибов. Услышав такие новости, Андрей решил в ближайшие же выходные съездить с Валерией за грибами. От кочегаров на посиделках возле котельной он выяснил, куда нужно ехать за грибами. Ему объяснили куда лучше ехать за грибами, поскольку территорию госпиталя практически везде окружали леса и грибов, как сообщили Андрею, было много везде. Кочегаров больше удивила сама формулировка вопроса.
— А почему вы решили, что нужно за грибами куда-то ездить? Здесь за грибами недалеко ходить — ну, пару километров. Мы и ходим всегда пешком. На чём ещё ездить?
— Например, на велосипедах, — улыбнулся Морозевич. — Это же удобнее.
— Удобнее, конечно. Но только, где же их брать — покупать что ли, а потом тащить за собой в Союз?
— Да, покупать, пожалуй, не очень то и рационально. Но, если велосипед есть, то лучше ездить за грибами на нём.
— А у вас он что есть?
— Есть, и у меня, и у жены.
— И вы их что — покупали?
Пришлось Андрею объяснять новоиспечённым коллегам, как у них с женой оказались велосипеды. Кочегары к тому времени уже тоже знали, каким образом семья Морозевичей оказалась в Белитц-Хальштеттене. Их только в рассказе удивило такое сообщение по поводу сбора велосипедов со свалки, и они позавидовали о том, что нет и здесь поблизости подобного места. Недалеко от госпиталя находился городок Белитц, но где там есть похожая свалка, они не ведали. Хотя они, конечно, знали о расточительности немцев — редко что ремонтируют, лучше новое купят. А немцев на велосипедах ездило много и в самом городке. Это были рабочие, которые работали в госпитале, и просто проезжие.
Шоссейная дорога, которая делила госпиталь на две части, не была слишком оживлённой, но немцы на велосипедах ездили по ней довольно часто. В центре госпиталя дорогу пересекала пешеходная дорожка-"зебра". Этот пешеходный перекрёсток, естественно, не был регулированным. И вот что удивило Андрея так же, как и когда-то ранее при посещении со своим тёзкой Магдебурга, так это отношение немногочисленных водителей автомашин к пешеходной дорожке. Подъезжая к этому перекрёстку, водители непременно останавливали автомобиль (хотя восьмиугольного знака Stop перед переходом не было, а был только обычный его указатель) на несколько секунд (даже если там не было пешеходов), и только затем, убедившись, что пешеходов нет, проезжали дальше. Если же по пешеходной дорожке шли пешеходы, то немцы терпеливо ожидали, пока последний из них не покинет "зебру". Велосипедисты, правда, не останавливались перед переходом, но всё же притормаживали своё движение. При этом Морозевичи, особенно Лера, вновь удивлялись тому обстоятельству, как много было женщин-велосипедисток. И были это женщины различных возрастов — вероятно от 18 и до 70 лет. Да, именно до семидесяти, потому что многие старушки тоже предпочитали это средство передвижения и держались на нём очень уверенно. Они, конечно, ездили на велосипедах в брюках, хотя это уже давно не удивляло приезжих из Союза. Удивляло нечто другое — даже 60-70-летние женщины были очень опрятными. За всё время своего пребывания в ГДР Морозевичи так и не увидели ни одной немецкой женщины (даже в небольших городках — по численности меньшими, нежели отдельные советские деревни) в платке, в какой-нибудь фуфайке и в старой обуви. Даже те же 70-летние немки всегда были аккуратно причёсаны и хорошо одеты — они следили за собой в любом возрасте, они жили, видимо, по принципу, что "у настоящей женщины могут быть морщины на лице, но никак не на чулках". Ходили они либо с неприкрытой головой, либо с какой-нибудь кокетливой шляпкой, которая порой казалась довольно старомодной. Но, тем не менее, она смотрелась на хозяйке очень даже неплохо.
Своё знакомство с местными лесами и их, так сказать, обитателями Морозевичи начали рано утром в субботу, а продолжили ещё и в воскресенье. И вновь их первым чувством было удивление. Лес, в который они приехали, был неестественно чистым. В нём не то, что не было ни единой бумажки, полиэтиленового пакета, консервной банки или другого мусора, он как будто-бы был прочесан гребёнкой, то бишь граблями. Лес, хотя он и был самым что ни есть настоящим (хотя, возможно, и рукотворным — кое-где деревья, и немолодые, росли стройными рядами), был скорее похож на аккуратный парк. В Борстеле лес тоже был очень чистый, но всё же более похожим на лес, хотя местный лес не был таким уж маленьким. Умели всё же немцы следить за чистотой территорий. Грибов в лесу было, действительно, очень много — самых различных. Немало было и белых грибов. В Борстеле Морозевичам удавалось мало найти белых грибов, но они там их никогда летом и не собирали. А здесь сейчас был самый их разгар. Андрей с Лерой на первых порах больше никаких других грибов и не собирали. Они не ставили себе цель солить или консервировать грибы. Они только хотели засушить на зиму белых грибов. Правда, они насобирали немного и маслят для того, чтобы их нажарить на пару дней.
