Валентин Черных - Ночные сестры. Сборник
Мы пили пиво и молчали. Я понимала, что это состояние не может продолжаться долго, и, скорее всего, он сейчас скажет мне: «Спокойной ночи». И уйдет. Потому, что столик мешал, а он вряд ли рискнёт его сам снять.
— Тогда погасите свет, — попросила я.
Он погасил ночник.
— И уберите столик.
Он убрал столик. Я сказала все, что могла сказать, и закрыла глаза.
Он лег рядом и оказался очень горячим и совсем голым. Чтобы убедиться, что он совсем голый, я протянула руку вниз и наткнулась на твердь мужской плоти, мне хотелось его потрогать, но я не решилась. Зато я решилась последовать совету Риммы и спросила:
— Как ты хочешь?
Он положил мне под живот две подушки, и я оказалась в абсолютно беспомощной позе. Он не торопился, и я расслабилась окончательно. И может быть, впервые в жизни поняла смысл той бессмысленной присказки: расслабься и получай удовольствие. И я его получила.
Потом мы лежали молча рядом.
— А у тебя только сигары или есть сигареты? — спросила я.
Он встал и достал из столика пачку сигарет. Мы с ним выкурили одну сигарету на двоих, и он шепотом спросил:
— А как хочешь ты?
Не знаю почему, но я любила позу, как я ее называю утробной: я подтягивала коленки к груди и напоминала, наверное, ребенка в утробе матери. А он был сзади, я его принимала всего.
В какой-то момент мне показалось, что я теряю сознание. А может быть, я мгновенно уснула после оргазма, который испытывала давным-давно с Борисом всего два раза в жизни.
Я проснулась, услышав голос Игоря.
— Ее надо будить, — говорил Игорь.
— Не надо, — отвечал он.
— Но через сорок минут совет директоров, — говорил Игорь.
— Я отменю.
— Отменять не надо, может быть перенести в связи с новой информацией? Все равно надо все предварительно обсудить.
Я слушала, как будто это меня не касалось. В щель между двумя шторами пробивался яркий луч солнца. Если совет через сорок минут, значит скоро десять.
— Поставь кофе! — крикнула я. — Я быстро приму душ, и можно ехать.
Я прошла мимо кабинета, не глядя на них, встала под холодный душ, вернулась в свою комнату, на одевание у меня ушло не больше двух минут.
На кухне уже стоял кофе — не растворимый, а настоящий, и сливки настоящие, и поджаренный хлеб.
Я еще раз осмотрела себя в зеркало. На меня смотрела молодая женщина с хорошим цветом лица, с темными кругами под глазами. Немного косметики не помешало бы, но косметички не было, и я надела темные очки. Когда я вошла в кабинет, Заместитель тоже был в темных очках. Игорь не выдержал и улыбнулся.
— Чего улыбаешься-то? — спросил Заместитель и снял очки. Левый глаз у него почти заплыл, и вся левая половина лица была зелено-лиловой.
— Так лучше? — спросил Заместитель.
— Вам надо в поликлинику, — ответил Игорь.
Заместитель набрал номер на мобильном телефоне и сказал:
— Настя, заседание совета директоров переносится на час. Извините, здравствуйте. Передать Вере Ивановне? Что хотите, то и передавайте, она рядом. — И он протянул мне телефон.
— Доброе утро, Настя, — сказала я. — Что ты хотела мне сказать?
— Ничего, — ответила Настя. — Жду от тебя рассказ с подробностями.
— Чуть позже. Мы выезжаем. Игорь с нами.
— Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросила Настя.
— Тебе ничего не сообщали?
— Абсолютно. Может быть, мальчик начинает зарываться, становится слишком самостоятельным?
— Может быть, — согласилась я и отключила телефон.
— А теперь давайте вашу информацию, — сказал Заместитель Игорю.
— Может быть, соберемся в более расширенном составе? — спросил меня Игорь.
— Состав, который принимает решения, — здесь. Говорите! — Заместитель был категоричен.
Игорь смотрел на меня и молчал.
— Говори, — сказала я.
— После того как нами был выделен Шахов, как наиболее вероятный конкурент, — начал Игорь, — я проследил связи сотрудников компании с Шаховым. С ним и его компанией контактировали все члены совета директоров, кроме Бессонова. Есть старое правило разведки: резидент не должен встречаться со своим осведомителем в местах, где их встреча может быть прослежена. Только в исключительных обстоятельствах осведомитель может встретиться с резидентом на конспиративной квартире и только в том случае, если такое решение принял резидент. Не встречаясь с Бессоновым, Шахов явно оберегал его репутацию. Но вчера он должен был сообщить о вашей встрече в «Улитке» и сообщил, хотя не мог выйти из офиса, потому что вел переговоры с одесситами.
— Как же сообщил? — спросил Заместитель.
— По телефону.
— Есть свидетели?
— Есть пленка.
— Значит, подслушивающие устройства не были сняты? — спросил Заместитель.
— Нет, не были сняты, — ответил Игорь. — А Бессонов позвонил на всякий случай из соседнего кабинета.
— Значит, и я прослушиваюсь? — спросил Заместитель.
— Нет, — ответил Игорь, — у вас оборудование снято.
— Когда? — спросил Заместитель. — Сегодня утром?
— Вчера вечером, — ответил Игорь.
— Мое предложение: сегодня сообщаем совету о Бессонове как о стукаче, и прилюдно выгоняем, — предложил Заместитель.
— Рано, — ответил Игорь. — С его уходом не только Шахов лишится источника информации, но и мы тоже.
Заместитель задумался.
— Согласен, — сказал он.
— Как могут развиваться события дальше? — спросил Игорь Заместителя.
— Вопрос о тендере будет решаться через две недели. Есть два вероятных претендента: наша компания и компания Шахова.
— У кого больше шансов получить тендер? — спросил Игорь.
— На сегодня — у Шахова.
— Почему? — спросила я.
— Потому что у нас нет главы компании. У вашего отца была безупречная репутация. В бизнесе верят в личность, которая себя уже зарекомендовала. По моим сведениям, Шахов постоянно использует анекдотическую ситуацию — во главе компании поставили учительницу. Если Иван Кириллович не появится в течение этих двух недель…
— Не появится, — подтвердила я.
— Это еще больше усложнит ситуацию.
— Мне было бы интересно посмотреть на этого Шахова и даже познакомиться с ним, — сказала я.
— Нет проблем, — ответил Заместитель. — Сегодня в шесть вечера мы приглашены на презентацию Гросбанка. Шахов там будет обязательно.
— Я тоже буду, — сказала я, но тут же спросила: — Александр Петрович, вы пойдете?
— Нет. Банк сомнительный.
— Я вас прошу: пойдемте со мною. Я ни разу не была на презентациях и не знаю, как себя вести.
— Как вам хочется, так себя и ведите.
— А как же я познакомлюсь с Шаховым? — спросила я.
— Вы возьмете Настю, она всех знает, — посоветовал Заместитель.
— Нет, это получится шерочка с машерочкой. Я вас умоляю, пойдемте.
— Хорошо, пойдемте, — согласился Заместитель, — но предупреждаю: удовольствия вы не получите, особенно если никого не знаете.
— Я вас знаю, а про остальных вы мне расскажете.
— Может быть, не надо? — предположил Игорь. — Особенно после вчерашней стрельбы.
— Им оказали медицинскую помощь? — спросила я.
— Их никого не нашли на месте. Но, по моим данным, у одного прострелено плечо, у другого — ляжка, а третьему располосовали ягодицу, вынимая пулю.
— И замечательно, — сказала я. — Посмотрим на реакцию этого Шахова.
— Реакции не будет, — заметил Заместитель.
Совет директоров Заместитель провел за полчаса. Когда совет закончился, в кабинет вошла Настя и сказала:
— Я обо всем договорилась.
Перед советом я ей сказала, что я иду на презентацию и мне нужно вечернее платье.
— Тогда вызывай Колю и поехали, — сказала я.
— Поедем вдвоем, — ответила Настя. — Это интимный процесс и обойдемся без свидетелей.
Настя привезла меня на Арбат в один из самых дорогих салонов. Нас уже ждала женщина лет тридцати, тонкая, гибкая, в легком простеньком шелковом платье, с сумкой-портфелем. Я такие видела в журнале «Космополитен». Портфельчик стоил пятьсот долларов.
— Мила, — представилась женщина.
— Вера, — сказала я.
К нам вышел мастер-парикмахер, молодой человек лет двадцати пяти. Я его определенно видела. Значит, он мелькал в телевизоре не один раз. Мила достала из портфеля «Полароид» и сделала несколько снимков. Мне хотелось посмотреть, но Мила уже рассматривала снимки месте с мастером, что-то помечая цветными фломастерами.
— Она кто? — спросила я Настю шепотом.
— Имиджмейкер.
— Могла бы предупредить, — упрекнула я Настю.
— Не понравится — заменим, — ответила Настя.
Обсудив с мастером фотографии, имиджмейкер передала их мне.
На одной из фотографий волосы оказались взбитыми, такие прически я видела в фильмах шестидесятых годов. Я их называла «домиками».
