Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Минаев Сергей Сергеевич

– Антон, заткнись, что ты несешь?… – зашипел Вадим.

– Вы все такие разные, но оказывается, объединяют вас не убеждения, не партийная принадлежность, даже не банальная гражданская позиция. Отнюдь! Единственное, что способно вас сплотить, – это пиво или любой другой горячительный напиток.

Я присел на корточки, подпер голову рукой и продолжил более тихим голосом:

– Блядь, до чего же обидно! И как все просто… Лучшие политтехнологи ломают головы над выстраиванием хитроумных схем, партийных линий, поиском харизматичных лидеров. Мы рассуждаем о протестном электорате, вовлечении избирателей. Ищем информационные поводы, ведем друг с другом идеологические войны, боремся за медиавлияние. А вам все до лампочки. Уроды, господи, какие же вы уроды! Вы даже на секунду не замрете в попытке осмыслить получаемую информацию. Бараны, над чем же мы все тут бьемся-то, а? К чему вся эта сложность? Вы – тупое стадо, которое понимает только плеть. Вас надо лупить как баранов, а по воскресеньям давать пряники в виде юмористических шоу.

Ненависть подступала к горлу, я снова поднялся во весь рост, получив удар алкоголя в мозг, покачнулся и продолжил:

– Вы способны повторять только то, что вам скажет ваш телевизор, радиоприемник или компьютер. «Свобода слова», «борьба с тоталитаризмом», «будущее свободной страны». Вам все это не нужно, понимаете? Нет у вас никакого будущего.

– Будущее в анархии! – крякнула одна из размалеванных телок.

– Ты, скотина, вообще заткнись! Твое будущее в ближайшем подъезде. Это шприц с «черняшкой». У вас нет будущего. Сначала вы приходите сюда с пивом, гитарой и в левацких маечках, потом спариваетесь со своими идиотками, которые родят вам таких же тупых ублюдков, а потом возвращаетесь сюда уже в виде вот этих неврубных мужиков с коктейлями «по чуть-чуть», потому что завтра, блядь, на работу. Самые думающие из вас, какими они себе кажутся, не нашли ничего лучше, чем последовать советам тупых политтехнологов игнорировать выборы. Вместо того чтобы повлиять на что-то своими голосами, вы, уроды, остались дома у телика. Чтобы с утра увидеть выборы, которые прошли без вас, и победителя, которого выбрали не вы. Все, на что вы способны, это проблеять «мэ-э-э-э» в первое утро после выборов. И не удивляйтесь, что вами манипулируют, не свистите про «подтасовки» и вброс бюллетеней. По-другому не будет. Потому что ни один из вас не хочет принимать решений. Вам это трудно. Очень трудно. И вся политика будущего будет заключаться в дистанционном управлении ленивым стадом через телевизор. Не удивляйтесь, что с вами никто не считается. Вас давно уже нет. Вы – пустота.

– Антон, быстро слезай! – Вадим начал подпрыгивать, пытаясь схватить меня за руку. Изредка он поворачивался к толпе и извиняющимся тоном говорил:

– Он просто пьяный, не обращайте внимания… телевизора насмотрелся, я сейчас его уведу… не обращайте внимания, он сейчас слезет…

Я вырвал руку и заорал:

– Что ты мне рот затыкаешь? Ты же знаешь, что я прав!

– Знаю, знаю. Я тебя прошу, уйдем! Завтра договорим.

– Завтра? Нет, давай уж сейчас. Давай с ними поговорим. Иди, отсоси у каждого. Что ты стоишь? Это же твоя аудитория, нет? Потрещи с ними по-товарищески, выпей водочки. Уговори пойти на выборы, проголосовать за твоего кандидата. Расскажи, как много ты сделал за последние полгода, чтобы напрочь запудрить им мозги. Только будь поласковей. Расскажи, что твой кандидат цены на пиво и водку снизит, например. Иди, хули ты тут стоишь, лицемер херов! Это же не просто быдло – это же, ёптыть, ЭЛЕктоРАТ. Скажите, вы электорат или овцы? Ну, раз, два, три: МЫ… Да я и так знаю, кто вы.

– Надо милицию вызвать, – сказал кто-то из прохожих.

– Отличная идея, – поддержал я, – только не милицию, а зондеркоманду. Для окончательного решения электорального вопроса. Знаете что? Мне пришла в голову отличная мысль. Родненькие мои! Дорогие вы мои россияне! Что если вам всем взять и умереть? А? Прямо сейчас! Ну что вам стоит? Исчезнуть с лица земли. Вас же все равно не существует. Вы даже «голосами» на выборах быть не хотите.

В этот момент из толпы вышла девушка, подняла на меня голову и тихо сказала:

– Простите, что перебиваю. А вы-то хотите? Что вы делаете для того, чтобы всем стало чуть лучше?

– Я? Что я делаю? Да я… да я ежедневно думаю над тем, как сделать так, чтобы вы окончательно превратились в биороботов. Я хочу научиться манипулировать вами с помощью этих дурацких ящиков, не затрачивая при этом ни одной калории. Вот чего я хочу. А еще, еще я хочу, чтобы вы все умерли…

– А вам никогда не приходило в голову, что мы тоже люди? Такие же, как и вы? И если мы все умрем, что с вами-то станется?

– Со мной? Ничего. Я отделен от вас броней мощнее танковой. Я нахожусь по ТУ СТОРОНУ ЭКРАНА.

К памятнику подошел усатый, бросил на асфальт жестяную банку, отодвинул девушку и сказал, прищурясь:

– Так ты, сука, телевизионщик, да?

– Да, и что?

– А я думаю, что ж ты, падла, всех ублюдками да скотами ругаешь! А ну слазь, поговорим!

– В тебе, никак, гражданская позиция проснулась, урод?

С этими словами я прыгнул на мужика, вцепился в его пиджак, и мы покатились по асфальту. Толпа стремительно расступилась. Вначале мы просто лупили друг друга, но тут подбежали его дружки, принялись охаживать меня ногами, приговаривая:

– На, сука! На, козел, блядь, вонючий! Учить нас вздумал, за кого голосовать.

В общем, это было последнее, на чем я успел сосредоточиться.

Очнулся я уже в машине. Рядом сидел Вадим:

– Ну что, очнулся? Народный трибун… Гай Тиберий Гракх… Легче стало?

– Куда мы едем?

– Домой тебя везу. Ты как? Ничего не сломал?

Я принялся ощупывать себя. Все тело болело, но не сильно. Видимо, я все еще был пьян. В машине играла Depeche Mode «Enjoy the Silence». Точнее, ее роковый ремикс. Я прислонился к боковому стеклу и тихо сказал:

– Я устал, Вадик. Мне тяжело, и все надоело. Я хочу тишины. Просто тишины, чтобы все это кончилось и никогда не возвращалось, понимаешь?

– Понимаю, Антон. Все когда-то устают. Это бывает. Ты это…

– Помолчи пока. Доедем, ляжешь спать, и завтра все как рукой снимет. Только выспись, у нас в два клиенты.

– Клиенты… Работать с клиентом, слушать клиента, предлагать клиенту позицию… Мы с тобой две проститутки. Старые, но еще достаточно дорогие бляди. Нет, даже хуже проституток. От простых московских блядей можно подцепить сифилис, а мы заражаем людей сифилисом мозга, понимаешь?

– Понимаю-понимаю. С другой стороны, кто тебе мешает уйти?

– Ты считаешь, это возможно, Вадик? Мы не оставляем друг другу ни одного шанса, родной.

– Возможно. Другой вопрос – готов ли ты к этому? Ты же специалист только в одной сфере, не так ли?

– Да, специалист. Знаешь, Вадим, я придумал для нас название: мы специалисты по беспорядочным половым связям с общественностью.

В машине повисла тишина. Водитель, видимо, увлеченный нашей беседой, даже приглушил радио. Я смотрел в окно, Вадим хмыкал, собираясь с мыслями. Пока он готовился ответить, я водил пальцем по запотевшему от перегара стеклу, выводя на нем свою роспись. В тот момент, когда Вадим начал говорить «А знаешь…», я уже отрубился. Кажется, он сказал что-то вроде:

– А знаешь, не так уж это и плохо…

Я открываю глаза уже дома, в собственной кровати. Жутко ломит глаза и болит голова. Спотыкаясь, плетусь на кухню, выпиваю два стакана воды и смотрю на часы – 04:32. Я иду обратно, падаю лицом в подушку и снова засыпаю. Мне снится, что я в Останкино, в студии программы «Пусть говорят», и Андрей Малахов представляет участников шоу.

Малахов: Здравствуйте! В эфире шоу Андрея Малахова «Пусть говорят». Наши сегодняшние героини Елена Ивановна Петухова и Мария Александровна Дорохова из села Стаканкино. Перед тем как мы узнаем их историю, я хочу показать вам документальные съемки.

На экране утренний пейзаж простого русского села. Несколько изб, покосившийся клуб, коровники, два трактора, распахивающих поле, дети, бегущие за гусями, и героини передачи, ведущие к местному медпункту своих маленьких дочерей.