Олег Рой - Обняться, чтобы уцелеть
— Не пойдет и не выложит, — успокоил ее Леонид. — Я не первый раз имею дело с этим типом и отлично знаю его методы. Более того, я специально обратился именно к нему. В Михаиле Яковлевиче и его пинкертонах я уверен.
— Ну, не знаю, не знаю… — Она собрала в посудомоечную машину пустые тарелки. — Тебе, конечно, виднее.
Ксения взяла из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой и затянулась.
— Ты слишком много куришь, — строго сказал он. — Мне это не нравится.
— А у меня нервная работа, — парировала она. — И вообще, мало ли кому что не нравится. Мне вот тоже не нравится, что ты связался с этим детективом… Ты зеленый чай пьешь?
— С превеликим удовольствием. И говорю тебе — не паникуй.
— Ладно, будем ждать, что будет дальше…
Ждать пришлось не очень долго. Уже через несколько дней Михаил Яковлевич лично позвонил ему на мобильный. Это было утром, Голубев недавно проснулся и в тот момент как раз брился г ванной.
— Кирилл Владиславович, нам доподлинно стало известно, что интересующий вас человек двадцать седьмого апреля, в четверг, в восемнадцать ноль-ноль будет в ресторане Russian style на Рублевском шоссе, где собирается провести несколько часов. Такая информация вас устроит?
— Более чем, — отвечал Леонид, переглядываясь со своим отражением в зеркале. Он нажал кнопку отключения и обратился к своему союзнику: — Ну что, справишься?
Тот пожал плечами:
— Не знаю… Ничего не могу сказать. Отражение Глеба Серебряного — это загадка для всех, кто живет в нашем мире. Мы не можем его понять, не знаем, как найти к нему подход…
— Но я очень прошу тебя! — практически взмолился Голубев. — Постарайся, придумай что-нибудь! Ведь от этого зависит вся моя жизнь.
— Да, я тебя, конечно, понимаю, но…
— Никаких «но»! По чьей милости я теперь оказался в этом смертельно больном теле? Теперь ты просто обязан мне помочь!
— Не кричи на меня! — обиделось отражение. — Я в этом деле тоже не самый главный зачинщик, меня заставили… Никто не спрашивал, хочу я так поступить с тобой или нет.
— Ладно, черт с тобой, — отмахнулся Леонид, убирая бритву в чехол. — Не хочешь помогать — не надо. Обойдемся без тебя. Я сам что-нибудь придумаю. С Ксюшиной помощью. Ну а не придумаю, тоже ничего страшного. Все равно когда-нибудь придется умирать. Мы же не отражения и не можем жить вечно… Рано или поздно, но мне придется лечь в могилу. Жаль, что тебе при этом не удастся успокоиться и вечно блаженствовать в вашем замечательном мире.
— Послушай, перестань, не напоминай мне об этом! — скривилось зеркало. — Ты меня просто не понял. Конечно, я не смогу ничего обещать… Но сделаю все, что в моих силах.
— Ну что же, посмотрим, — проговорил Леонид и вдруг спохватился: — Да, кстати, давно хотел спросить тебя вот о чем. Я правильно понял, что, пока я осуществлял свой план по «обработке» Кирилла, ты постоянно поддерживал контакт с его отражением… Ну, в смысле — с отражением Глеба?
— Да, именно так оно и было, — не слишком охотно признал собеседник. — Мы очень часто общались. Он сам находил меня, ставил передо мной задачи, разъяснял, что и как я должен делать с тобой дальше.
— Ну да, я так и думал… Скажи, а теперь? Когда вы с ним виделись в последний раз? Насколько он осведомлен о моей нынешней жизни?
— А, вот к чему ты клонишь… Боишься, что я расскажу ему обо всех твоих планах? Не волнуйся, после обмена мы больше не встречались. Видишь ли, Глеб Серебряный слишком уверен в себе. Он уже много лет переходит из тела в тело и после обмена никогда не интересуется судьбой своих жертв. Видимо, не сомневается ни в своей власти, ни в своей безнаказанности. Очень надеюсь, что со временем это выйдет ему боком!
— Ну что ж, хотелось бы тебе верить, — отозвался Голубев и стал набирать номер Ксении.
— Думаю, тебе лучше будет изменить внешность! — неожиданно заявила она, выслушав его новости.
— С чего это вдруг?
— Ну подумай, зачем Глебу видеть тебя? Вдруг он заметит тебя в ресторане, заподозрит неладное… Еще сбежит, не дай бог! Или придумает что-нибудь похуже.
— Так-то оно так… Но как ты предлагаешь изменить мою внешность? Волосы в зеленый цвет перекрасить?
— А что, тебе пойдет, — совсем по-детски хихикнула Ксю. — Но, я думаю, мы сами этот вопрос решать не будем, обратимся к профессионалам. Ты, конечно, не помнишь, но у меня есть школьная подружка Лена Дроздова…
— Почему, отлично помню. Такая миниатюрная, очень изящная шатенка. Она еще великолепно танцует. Как-то раз на твоем дне рождения мы играли в фанты, ей выпало станцевать эротический танец, и она выдала такое, что все мужики чуть не взбесились…
— Во-во, она самая! Сейчас она гример на телевидении. Я попрошу ее поработать с тобой. Не волнуйся, загримирует так, что тебя родная мама не узнает!
— А как ты, хотел бы я знать, ей это все объяснишь?
— О господи, неужели ты полагаешь, что я ничего не смогу придумать?
— Ну вот, похоже, и все… — Лена отступила на пару шагов и критически осмотрела Голубева. — По-моему, неплохо получилось.
— Да что там — неплохо! Просто отлично! — восхитилась Ксюша, стоявшая с другой стороны. — Совершенно другой человек.
Леонид оторопело гляделся в трюмо, стоявшее в углу Ксениной спальни. В зеркале действительно был кто-то абсолютно неузнаваемый — не тридцатилетний Рощин, а почти совсем не похожий на него пожилой мужчина лет шестидесяти, с вьющимися пепельными волосами, седоусый, с заметными морщинами. Причем, что больше всего поразило Голубева, все это казалось стопроцентно естественным, не вызывая и тени подозрения, что на человеке грим.
— Ничего себе! — только и сумел сказать он. Отражение лукаво подмигнуло в ответ.
Он дотронулся до усов — те сидели как родные.
— Не беспокойтесь, «ус не отклеится», — улыбнулась Лена, вытирая руки о покрытую разноцветными пятнами мягкую тряпку. — Можете есть, пить, целоваться. Даже умыться. Нежелательно только принимать душ и плавать в бассейне. Ну, я побежала, мне пора.
— А как же мы без вас избавимся от всей этой маскировки? — забеспокоился Леонид, который все еще не мог оторваться от зеркала.
— А я вечером приеду после передачи и вас разгримирую. Позвоните, когда освободитесь. Все, Ксюшечка, пока, полетела. Кирилл, приятно было познакомиться!
— Я стал похож на кого-то из голливудских актеров, — констатировал Леонид, когда Ксения, заперев за подругой дверь, вернулась в комнату. — То ли на Пола Ньюмана, то ли на Шона Коннери.
— А мне нравится. — Она осторожно погладила его парик. — Всегда предпочитала взрослых мужчин.
