Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся
— Он делал… снимки.
Лицо Скотта искривилось, и мне показалось, что его вот-вот стошнит, причем на меня.
— Эти самые снимки…
Значит, нет никакой надежды на то, что он о них не знает. Я опустила голову на стойку и вздохнула.
— Это так стыдно. Не знаю, что мне делать! Понимаешь, я вообще понятия не имела, что он фотографирует, а Трей, судя по всему, нашел их и разослал повсюду.
Скотт чуть слышно выругался.
— И ты не знала, что он фотографирует?
— Нет, — простонала я.
Еще одно, но уже громкое проклятие заставило меня подскочить на стуле.
— Я спрашивал тебя об этих фотографиях, Сэм, потому что это меня буквально взбесило. А ты вела себя так, будто это сущий пустяк. Если бы я знал об этом раньше, уже бы выбил из него это дерьмо.
Я беспомощно подняла руки.
— Да, не знаю почему, но, по всей вероятности, я не придала этому значения.
Прошло несколько секунд прежде, чем он заговорил.
— Думаю, мне стоит съездить Делу по второму глазу.
Услышав это, я почувствовала удовлетворение и даже радость, однако постаралась остудить его злость:
— Не надо. Оставь его в покое. Все кончено! Между нами все кончено, — я закрыла лицо руками. — Господи, как же мне жить дальше…
— Сэм, это произошло почти семь месяцев назад.
— Неужели? А я вспомнила об этом только сейчас, — я снова застонала. — Это же ужасно.
— Да все уже забыли об этом, учитывая прочие обстоятельства и события, — успокоил меня брат.
— Разумеется, ведь они все думают, будто это я убила Касси и я сумасшедшая.
Я в отчаянии опустила руки. Скотт наблюдал за мной, и в его взгляде читалось одновременно сочувствие и удивление. Я недовольно нахмурилась, но заметила, как сильно распухала его рука.
— Больно?
— Дело этого стоило, — ответил он, пожимая плечами.
— Спасибо тебе, — сказала я, поворачиваясь на стуле. — Я знаю, что сестра я дерьмовая…
— Замолчи. — Он взмахнул здоровой рукой, пристально глядя на пакет с горошком. — Ты сказала, что все думают, будто это ты убила Касси. Джулия рассказала, о чем девчонки говорили сегодня на поминках. Об этом не было сказано ни слова. Никто так не думает.
Я с надеждой посмотрела на Скотта. Однако брат сменил тему разговора, спросив, что мы с Карсоном делали после того, как ушли из «амбара». Узнав, что мы ездили к утесу в надежде вернуть мои воспоминания, он выглядел так, словно собирался запустить этим горошком в меня.
— Утес — опасное место, — пробурчал он, вставая. Выбросив пакет в контейнер для мусора, он снова вернулся за стойку. — Ты не должна была ездить туда.
— Почему нет? — недовольно спросила я. — Это ведь могло помочь мне.
Смахнув со стойки горошины, брат медленно разжал кулак.
— Зачем тебе вспоминать? Все равно ничего уже не изменишь. Касси не воскресить.
— Это я понимаю, — сказала я, озадаченная его реакцией на мою поездку. — Но мне самой необходимо знать, что произошло. По всей вероятности, это вовсе не несчастный случай, и Касси заслуживает справедливого расследования.
— Касси много чего заслуживает, — заметил Скотт, закатив глаза.
Мой рот распахнулся от удивления.
— Скотт! Что ты говоришь!
Он посмотрел на меня таким взглядом, каким я незадолго до этого смотрела на него.
— Ты ее не помнишь. Ты понятия не имеешь, какой безумной она была. А ты была абсолютно нормальной, пока не связалась с ней. Извини, если я не сильно опечален тем, что произошло. — Брат замолчал и шумно выдохнул. — Да нет, так тоже нельзя. — Он поднял глаза к потолку. — Прости меня, Касси, где бы ты сейчас ни находилась.
— Мне надо знать правду. — Я соскользнула с табурета. — Это принесет мне облегчение. Без этого я просто не смогу дальше жить.
На секунду наши глаза встретились, а затем Скотт, приподняв брови, ответил, и на этот раз в его голосе уже не было насмешки — ее сменила озабоченность.
— Сэм, а что, если эта правда придется тебе не по вкусу? Что, если эта правда еще больше ухудшит ситуацию?
Вопрос на миллион долларов. И действительно: зачем мне эта правда? Готова ли я к ней? Внутри меня все сжалось: будущее не сулило ничего хорошего.
— Все равно я должна с этим разобраться, — подумав, я снова села на табурет. — Мне надо знать все. Хорошо это или плохо.
Скотт, закусив нижнюю губу, смотрел в сторону. Я понимала: наш разговор озадачил его, и он опасался, что мое любопытство приведет к тому, с чем я не смогу справиться. Я тоже решила сменить тему.
— А что, папы еще нет дома? — спросила я. Брат покачал головой. — Его вообще никогда не бывает дома, верно?
— Наверное, он в офисе. Он проводит там почти все время. — Скотт пересел на табурет, стоящий рядом с моим, и оперся подбородком о ладонь здоровой руки. — Домой приходит поздно.
— А мама постоянно в постели? — повернувшись к нему, спросила я.
— Да, большую часть времени… Таковы дела.
— И что, так было всегда?
Брови Скотта поползли вверх — похоже, он обдумывал ответ на мой вопрос.
— Последние пять-шесть лет все обстоит именно так. Они же почти не говорят друг с другом и больше пяти минут не проводят в одной комнате.
— Почему же они все еще вместе? — недоумевала я.
— Ты действительно хочешь, чтобы я серьезно ответил на этот вопрос? — Когда я кивнула, он хмыкнула. — До того, как это случилось с тобой, ты знала, почему.
— Знала?
Он утвердительно кивнул.
— Мама не собирается разводиться с отцом, опасаясь того, что скажут люди, во всяком случае, пока ее жизнь в замужестве с ним не станет хуже. Папа это знает и никогда не уйдет от мамы, потому что полностью зависит от нее.
Я нахмурилась, старясь вникнуть в суть.
— Зависит от нее?
— Без мамы он никто, — Скотт невесело рассмеялся. — Все наши деньги принадлежат ей, и я уверен, что существует малоприятный для папы брачный контракт, в соответствии с которым ей при разводе остается все, а он получает то, чем владел до брака, а это, как ты понимаешь, немного.
— Но ведь папа работает, — возразила я, качая головой. — Даже если они разведутся, он ведь должен будет получить все заработанные деньги.
Скотт фыркнул.
— Ты забываешь об одном неприметном, но важном факторе во всем этом деле. Папа работает на мамину семью. Если они разведутся, он сразу лишится этой работы, а у нашего дедушки хватит сил и возможностей, чтобы папа не получил больше ни одного предложения, даже у конкурентов.
— Черт знает что, — прошептала я.
— Да. На его месте я предпочел бы стать бездомным и жить в картонном ящике, но папе нравится его жизнь. Когда мы были маленькими, ему было до фонаря, что думают об этом другие, а сейчас… Он знает, что это до фонаря и маме, и поэтому сделает все, лишь бы остаться с ней.
