Жак Рубо - Прекрасная Гортензия. Похищение Гортензии.
— Раздевайся, — сказал Морган.
— Сначала ты, — сказала Гортензия.
Вот так, воскресным вечером, во «Флобер-отеле», в отвратительной, и одновременно райски прекрасной комнате Гортензия свершила Прелюбодеяние (иначе не скажешь; хотя по моей просьбе социологи провели обследование, и только шесть процентов опрошенных сказали, что им известно значение этого слова).
На ужин Гортензия подала зеленый горошек. Муж сказал ей «спокойной ночи» и ушел в редакцию. Гортензия пошла в свою комнату. Шесть плюшевых коала дожидались ее, чинно сидя в ряд на пианино. Они гадко посмотрели на нее — все, кроме одного, самого мягкого, самого плюшевого, самого любимого. Она взяла его в постель, прижала к груди и заснула.
Во сне она видела Горманского, Моргана, своего любовника. Снова, как несколько часов назад, во «Флобер-отеле», она склонялась над ним и целовала улитку на левой ягодице — фабричную марку князей Польдевских.
Но точки, которые усеивали улитку, были не на месте!
Глава 16
Допрос на колокольне
Вслед за воскресеньем, которое мы посвятили исключительно любовным безумствам Гортензии, нашей героини, и Горманского-Моргана, настало утро понедельника, и нам надо вернуться к расследованию, — пока не особенно успешному, — дела об убийстве Бальбастра.
В понедельник утром у Арапеда прескверное настроение. Увлекшись чтением парадокса об ученике в книге Люсьена де Самиздата, он упустил Гортензию в Сент-Габриэле-во-Ржи и доехал до самого Сент-Кюкюфа. Арапеда можно понять, парадокс и правда замечательный: у знаменитого адвоката есть ученик, которому он преподает искусство выступления в суде. «Когда мне вам заплатить, учитель?» — спрашивает ученик. «Когда выиграешь первый процесс». Через некоторое время ученик заявляет, что готов приступить к адвокатской работе, и ставит учителя в известность о том, что ни в коем случае не собирается ему платить. «Не понимаю, — говорит учитель, — ты ведь должен заплатить мне, когда выиграешь первый процесс. Значит, по-твоему, ты не сможешь выиграть никогда?» «Смогу, — отвечает ученик, — но вам я не заплачу». Разъяренный учитель подает в суд. Но вот парадокс: если дело выиграет учитель, ученик по закону должен заплатить, а по уговору не должен, поскольку проиграл. Если выиграет ученик, по закону он платить не должен, но по уговору должен, поскольку это его первый выигранный процесс. В каждом случае возникает противоречие, и это доставляло Арапеду такое наслаждение, что он начисто забыл о слежке.
А Блоньяр в это утро был доволен жизнью. Накануне мадам Блоньяр впервые после зимы приготовила тушеное мясо. Она воспользовалась рецептом знаменитого Пьера Лартига, написанным в виде секстины: стихотворения из шести строф с «посылкой». Получилось нечто божественное, и Блоньяр начинал трудовую неделю в превосходном расположении духа.
В понедельник утром Блоньяр и Арапед допрашивали звонарей Кретена Гийома и Молине Жана. Допрос происходил на их рабочем месте: звонари не могли явиться в кабинет Блоньяра на набережной Нивелиров, поскольку должны были отзванивать каждый час и каждые полчаса. Они занимали вдвоем квартиру звонарей Святой Гудулы, помещавшуюся на колокольне, этажом ниже колоколов. Туда можно было попасть, взобравшись по винтовой лестнице в семьдесят три ступеньки.
Перед тем как лезть наверх, Блоньяр купил в булочной Груашана восемь рогаликов с маслом, чтобы все участники допроса могли перекусить прямо на месте.
Мадам Груашан сидела за кассой, стараясь не обращать внимания на томные взгляды своего нового помощника, Красивого Молодого Человека, который настойчиво ухаживал за ней. Он ей нравился, она находила его привлекательным (он даже похож, думала она, на ее любимого певца, который прежде был любимым певцом ее мамы, — Жана Саблона), но она оставалась непреклонна, проявляя то мягкое, но упорное сопротивление слоеной булочки, то холодную непроницаемость шоколадной глазури. Юноша утверждал, что его зовут Стефан. Когда Блоньяр зашел в булочную, он как раз напевал продолжение песни про «кекс миндальный», текст которой приводится в главе 12.
Когда в Сан-Марино
Пекут булки с тмином,
Они выходят румяными,
Однако в Сорренто
С добавкой абсента
Их выпекают багряными.
Когда в Пиньероле
Пекут профитроли,
Они бывают вишневыми,
А на Бермудах
От медной посуды
Становятся темно-лиловыми.
Торт с ананасом
В море Саргассовом
Бывает бледным как плесень.
Однако в Моравии
От примеси гравия
Становится цвета агрессии.
Коржик с корицей
Бывает в Ибице
Розовым, как лососина.
Однако в Претории
От окиси тория
Становится он темно-синим.
Пряник с анисом
Возле Кадиса
Бывает цвета шпинатного.
Однако в Карпатах
С добавкою мяты
Выходит цвета невнятного.
После шестой строфы певец делает паузу, чтобы взять дыхание. Мы выдерживаем эту паузу.
Выходя, Блоньяр услышал, как Стефан запел совсем другую песню. Теперь он обращался прямо к мадам Груашан, которая выглядела одновременно возмущенной и польщенной, слушая первый куплет этой песни:
Песня Стефана, помощника в булочной
Мое бедное сердечко
Как прозрачный леденец
От любви несчастной тает:
Ах, пришел ему конец!
Припев:
На, сгрызи мое сердечко
как прозрачный леденец!
Колокольня в сечении имела вид прямоугольника. Ее длина составляла приблизительно двенадцать метров шестнадцать сантиметров, а ширина — приблизительно шесть метров семнадцать сантиметров. Звонари жили в однокомнатной квартире с оборудованной в углу кухонькой и небольшой, но удобной, почти квадратной ванной: приблизительно шесть метров восемь сантиметров на шесть метров семнадцать сантиметров. На верхний этаж, к колоколам, вела стремянка. Мебели в комнате было очень мало, только самое необходимое.
Кретен Гийом и Молине Жан сейчас сидели в разных концах этой комнаты. Они были похожи, как две однояйцевые капли воды, и каждый был Красивым Молодым Человеком. Допрос напоминал парную игру в пинг-понг, где пару составляли не союзники, а противники: по одну сторону сетки — Молине Жан и Арапед, по другую — Блоньяр и Кретен Гийом.
Когда оба инспектора вошли, звонари смотрели по телевизору интервью группы «Дью-Поун Дью-Вэл»; отвечая на вопрос журналиста, Том Батлер объяснил, в чем причина громадного успеха его группы в Польдевии: его бабушка была польдевского происхождения. «И это была святая женщина», — добавил он, тряхнув красивой головой.
Протокол допроса
(цитируется по тетради Арапеда)
Место рождения: Мон-Атис (у Молине Жана) и Мон-Барей (у Кретен Гийома).
Национальность: Бургунды (в доказательство предъявлен паспорт; кажется, подлинный).
Дата рождения: одна и та же.
Блоньяр: Вы близнецы?
Арапед: Вы близнецы?
Малине Жан и Кретен Гийом: (в один голос): Да.
Блоньяр: Но у вас разные фамилии.
Малине Жан: И отцы тоже разные.
Кретен Гийом: И матери.
Арапед: И тем не менее вы — близнецы?
Молине Жан: Да.
Кретен Гийом: Да.
Блоньяр: Как же вы объясняете этот факт?
Молине Жан и Кретен Гийом: (в один голос): Никак не объясняем. Это одна из загадок жизни.
Арапед: (Кретену Гийому): 3 + 7?
Ответ: 4
Арапед: (ему же): 7 + 3?
Ответ: 1
Арапед: (Молине Жану): 9 + 14?
Ответ: 5
Арапед (обоим): 18 + 19?
Оба: 1
Арапед: (обоим): 19 + 18?
Ответ: 10
Блоньяр: (обоим): Можете ли вы сейчас воспроизвести тридцать три полночных удара, которые пробили в ночь с пятницы на субботу?
Оба: До ре ми фа соль ля ля до соль ре фа ми ми ля фа до ре соль соль ми ре ля до фа фа соль до ми ля ре ре ля ля.
— Знали ли вы убитого?
— Да, это был симпатяга, всегда в хорошем настроении, всегда, бывало, лизнет руку, когда они с хозяином придут играть на органе.
Алиби:
Молине Жан: лежал в постели.
Кретен Гийом: лежал в постели.
Свидетели:
У Молине Жана: Кретен Гийом.
У Кретена Гийома: Молине Жан.
Глава 17
Вредные букашки в программах
Спускаясь по винтовой лестнице, Блоньяр сказал Арапеду:
— Ты заметил кое-что странное?
