Анатолий Отян - Добро Наказуемо
Дойче-банке, во Франкфурте на Майне. Зачем я тебе это рассказываю?
Во-первых, я уже неплохо тебя знаю, и уверен на девяносто девять процентов, что никто об этом не узнает, а во-вторых, хочу чтобы ты знала в какой переплёт ты попала, и если понадобиться, суметь сохранить себя в создавшейся ситуации. С того дня, как ты начала на меня работать, не могло быть и речи, чтобы ты вышла чистенькой, отряхнулась, как кошка, попавшая в воду и стала жить по-прежнему.
Больше того, хочу перед тобой быть откровенным, я знал, в какой ты очутилась ситуации после смерти мужа, и подослал к тебе Зойку, которая привела тебя ко мне.
Марина знала, что шеф никогда не говорит правду до конца, понимала и сейчас, что он говорит, только то, что нужно услышать именно ей, но если бы она узнала всю правду, касающуюся его в её судьбе, она вряд ли смогла бы слушать, а вернее слышать своего
"наставника", настолько это было ужасно. Она самого начала понимала, что попала в западню из которой нет выхода, и надеялась на то, что если дочь подрастёт, то сможет нормально жить в любой западной стране, и даже её, Маринина, смерть не очень повлияют на Светину судьбу, но она не должна даже пытаться вырваться из лап шефа, так как Света может стать первой жертвой ему в угоду. Вот и пару часов назад шеф проговорился, а может специально сказал о смерти Соколова, наверняка пытаясь её запугать, нет не запугать, а предупредить, что… Дальше было ясно, что необходимо быть нужной шефу, иначе, если станешь ненужной, то превращаешься в нежелательного свидетеля, которого по законам жанра – ликвидируют.
– Ты меня слушаешь? Или я говорю с этим деревом? – спросил шеф, и
Марина вздрогнула.
– Да, конечно. Ты только что сказал о Зойке.
– Так вот, перевели меня сначала работать во Внешторгбанк, а потом в центральный аппарат той самой организации, которую у нас считали карательным мечом революции. Но она занималась не только этим. Второй, и не мене главной её работой, являлся экономический анализ. Ещё задолго до Горбачёва наши экономисты, знающие экономику, как науку, а не как идеологию, говорили политическому руководству страны, что необходимо изменить экономическую модель государства, иначе грядёт катастрофа. Но кому можно было доказывать? Безграмотным хрущёвым и брежневым, или таким же как они министрам? Кстати, китайцы раньше поняли и стали менять командную экономику на частную.
Но они и раньше имели своих, так называемых "коммунистических капиталистов". А у нас, при наших богатейших ресурсах, всё буксовало. Вот в нашем ведомстве и созрел план спасения хотя бы части, чтобы потом, когда рухнет государство, а это было видно невооружённым глазом, восстановить утраченное. И ещё до прихода
Горби начался отток капитала, валюты, ценных бумаг, золота и всего того, что можно было вывезти на запад. Это являлось колоссальным риском для исполнителей, коими мы являлись, потому что политическое руководство об этом не знало. Пыль и дым от войны в Афганистане закрыл им глаза. Их дети раньше них поняли, что наступает конец и начали потихоньку обогащаться. Ты всё понимаешь о чём я говорю?
– Конечно, но разве нельзя было избежать распада страны?
– Наверное, можно, но то что случилось в августе девяносто первого, не могут осмыслит даже мои коллеги. Там была большая игра, в которой проиграл Горби, но когда-нибудь мы все об этом узнаем подробнее. Но когда пришёл Горби мы сделали многоходовую комбинацию: через кооперативы, организованные на наших подставных лиц, брались кредиты в банке и тоже вывозились за рубеж. Подчистили мы страну так, что самое богатое по ресурсам государство стало самым бедным.
– А кто же на Западе владел или владеет этими деньгами?
– А никто. Западная экономика в очередной раз сумела использовать нашу глупость и пользуется чужими миллиардами, как своими безо всяких процентов. А мы друг друга потихоньку уничтожаем за эти деньги. Ведь не могут они всё время быть бесхозными. Дело в том, что большинство денег хранятся в швейцарских банках на безымянных номерных счетах, часть в других банках на счетах, вложенным по фальшивым паспортам, часть на людях, не имеющими права получать деньги без пароля, которого они не знают и т.д. Я положил громадные деньги в швейцарский банк на номерной счёт. Этот счёт знали кроме меня ещё только два человека. Но после того, как большие деньги оказались бесхозными, многие из нас решили прибрать их к своим рукам. Я не исключение. Двое из тех, кто знал номер счёта, уже отправились к праотцам, и я боюсь, что стану третьим, а денежки так и останутся у "ZЭricher BergmДnnchen – Цюрихских гномов"
– Я могу задать вопрос?
– Да, я хочу, чтобы ты всё поняла.
– Почему тебе не легализоваться, как это сделали многие, открыли свои фирмы, банки, ну ещё как-то?
– Все, я повторяю тебе – все владельцы банков, крупного капитала, на самом деле такими не являются. В своё время им создали условия для накопления денег, а сейчас и позже предъявят требования на их
"собственность" в кавычках. Те, кто смогут договориться о доле, которой они могут располагать, будут жить, остальных "собственников" уже начали отстреливать, и это будет продолжаться очень долго. То, что сейчас происходит на Украине, в России и других новых государствах, капитализмом не является. СССР была большой зоной, которая разделилась на меньшие, и везде царят законы зоны. Иметь миллиардное состояния и жить в постоянном страхе, находясь под прицелом как со стороны власти, так и со стороны желающих завладеть твоим богатством – не для меня.
– А если отдать это богатство, и жить, как живут все люди? Да у тебя, как я догадываюсь, есть кое какие деньги кроме тех, и ещё те, что у меня на счетах.
– Я просчитывал и такой вариант. Как только я сообщу номер счёта заинтересованным лицам, меня уничтожат немедленно, потому что я стану помехой их владельцам.
– Так какой выход?
– Я подлечусь ещё немного и исчезну, как подсказала нам когда-то писательница Войнич. Ну найдут моё изуродованное тело, или утону в море на виду у всех. Вариантов много. Затем изменю внешность и приобрету новое имя, и заживу, как мечтал наш земляк Ося Бендер где-то в Рио-де-Жанейро, где все ходят в белых штанах.
– А какая моя роль во всём этом маскараде?
Шеф засмеялся:
– Ты подобрала хорошее название спектаклю, сценарий которго я тебе обрисовал. Ты будешь моим казначеем. Я не хочу светить все миллиарды, которыми буду владеть, а тратить их решил постепенно.
Может, когда-то мои дети, если такими обзаведусь, смогут владеть открыто. Да и то вряд ли. Что касается тебя, то я выделю тебе хорошее приданое, и твоей дочке тоже. Вам хватит. В личном плане я тебя неволить не буду. Живи как хочешь.
– А ты не боишься, что я тебя подведу?
– Это единственный вопрос, в котором я уверен на все сто процентов. Я проверил тебя: ты умная, волевая, грамотная. Понимаешь, что если я тебе доверил себя, то я, естественно, застраховал себя от твоего, пре…, ну скажем помягче – от твоей измены. И ты понимаешь, какова твоя ставка в этом. Но соблюдая хоть какое-то приличие, я спрашиваю тебя: – Ты согласна?
– А разве у меня есть варианты?
– Нет, конечно.
– Тогда согласна, куда мне деваться?
Шеф достал блокнот, вырвал чистый листок и положив его на колено что-то написал.
– Вот тебе код из одиннадцати цифр и букв. Ты должна их сейчас запомнить и никогда, никогда и нигде его не записывать. Учи его сейчас, я тебя проверю, а бумажку уничтожу.
Марина взяла бумажку и стала про себя повторять код. Минут через пятнадцать она отдала бумажку и сказала:
– Проверь, – и стала называть буквы и цифры.
– В два раза быстрее повтори.
Марина повторила быстро, как считалку, все цифры и буквы, но шеф заставил её сделать тоже самое в обратном порядке. Пришлось доучивать. И только часа через полтора, когда все его требования она выполняла чётко, он достал зажигалку и сжёг листок, а пепел растёр по земле.
– Иногда повторяй про себя, это очень важно. Мы, наверное, в течении года не будем видеться. Теми деньгами, что у тебя на счёте, можешь пользоваться по своему усмотрению. Если хочешь, можешь оставить работу, переехать. Но если переедешь, я должен знать где ты. У тебя ещё есть вопросы?
– Нет.
– Тогда у меня к тебе два. Первый, почему ты не спросила адрес банка?
– Сам скажешь, когда понадобится.
– Второй, ты написала письмо отцу, что умерла мать?
– Боже, ты и это знаешь? Откуда?
– Знаю и давно. Я тебя не выпускал из-под своего контроля и не выпущу, пока жив. Напиши ему письмо. Я с ним встречался недавно, и он мне сам рассказал о твоём последнем письме. Мучается дед. А он неплохой человек.
Марина была в такой растерянности, что даже не знала, что сказать. Но шеф, видя её состояние, сказал, помог ей:
– Я понимаю, что это для тебя непросто, но мне кажется, что ты найдёшь с ним общий язык. А что касается его греха, то все мы живём в грехе и не нужно грех каждого ставить на первое место в его характеристике и в отношениях с ним.
