Кристофер Бакли - Они ведь едят щенков, правда?
— Товарищ министр Ло, — сказал Фа, — мне кажется, если товарищ Чан так превосходно справляется со своей работой в Вашингтоне, то нет смысла возвращать ее обратно в Пекин.
Он заметил молниеносную вспышку ярости в глазах Ло.
— При всем моем уважении, товарищ президент, — ответил Ло, — мне кажется, я лучше вас разбираюсь в делах, касающихся штата моих сотрудников.
— Несомненно, — кротко ответил Фа, глядя на свои бумаги. — И, тем не менее, давайте пока оставим ее там, в Вашингтоне. Ну что ж, перейдем теперь к следующему вопросу? Тайваньский режим выставил нам счет. Стоимость одного креветочного судна. Должен сказать, это внушительная сумма. Правда, что креветочное судно стóит сейчас так дорого?
Глава 38
Ну, а у тебя как прошла неделя?
— Давай я помогу тебе, старший братец. Ну, вот. Соси. Сосешь?
— Ммф.
День клонился к вечеру. Жук и Бьюкс сидели на крыльце «Разора». Жук сидел в кресле-качалке, но не раскачивался, потому что на шее у него был фиксирующий корсет, а левый локоть — крепко перевязан. Эта сцена чем-то напоминала картину Нормана Рокуэлла[67]: молодой человек ухаживает за раненым братом.
— Забита, — ворчливо сказал Жук.
— Сейчас проверим.
Бьюкс вытащил соломинку, осмотрел ее, дунул — с другого конца вылетел упрямый комок оранжевой мякоти.
— Ну, вот, — сказал он и уже собирался вставить соломинку обратно — в рот Жука, но тот отпрянул.
— В чем дело?
— У тебя случайно нет…
— Нет, у меня нет заболеваний, передающихся половым путем.
— Я об этом и не думал. Я только хотел спросить, нет ли у тебя гингивита или еще какой-нибудь болезни десен. Мой организм и без того слишком расшатан, чтобы награждать его еще и этим.
— Ну, гингивита у меня тоже нет, — ответил Бьюкс и вставил соломинку на прежнее место. — Молчи и соси. Честное слово, ты хуже маман! Я чувствую себя медбратом. В психушке.
«Старомодный» получился очень вкусным. Очень. Да, вливание бурбона оказывало благотворное действие. Он должен помогать от боли в шее и от еще более настырной боли в локте. Уходя, Минди забрала с собой флакон обезболивающего — такой вот мелкий мстительный жест на прощанье. Наверное, по дороге она забросила его в лягушачий пруд, взметнув вихрь брызг.
Бьюкс сидел рядом с братом, раскачивался и потягивал «старомодный» из своего стакана, без соломинки.
— Думаю, она вернется, — сказал Бьюкс. — Как только немножко остынет. Правда, когда она вылетала отсюда, от нее прямо искры сыпались.
— Видишь вот это солнце — вон там? — сказал Жук. — Этот большой светящийся шар в небе, над горами? Могу сделать одно предсказание. Это солнце погаснет раньше, чем Минди, как ты выразился, «остынет».
— Ну, — Бьюкс философски пожал плечами, — пожалуй, что сделано, то сделано.
— Бьюкс! Может, не будешь изрекать банальности?
— Я просто пытаюсь тебя приободрить.
— Ну, в таком случае можно было придумать что-нибудь получше, чем «что сделано, то сделано», — проворчал Жук. — Это надо же!
— Необязательно так огрызаться.
— Я и не огрызаюсь. Просто не желаю, чтобы мне говорили: «Что сделано, то сделано». А еще не надо мне говорить: «Как знать, может, это и к лучшему», или что-нибудь еще в таком духе.
— Ну, если ты намерен и дальше так ворчать и капризничать, тогда будешь сам себе ужин готовить. А я полюбуюсь, как ты с этой задачей справишься — с твоей-то рукой и этим ожерельем, как у ватусси.
— Приношу извинения.
— Принимаю твои извинения.
— Можно мне еще выпивки, будь так добр?
Бьюкс поднял стакан.
— Благодарю, — сказал Жук. — Ну что, я был достаточно вежлив?
— У тебя что-то на подбородке. Хочешь, вытру?
— Не надо, спасибо. Приступы слюнотечения очень соответствуют моему нынешнему состоянию психики.
Жук поглядел на статью в «Пост», которая лежала раскрытой на коленях у Бьюкса.
— Ты что — наизусть, что ли, учишь все это? Уже третий день пошел.
— Ну, просто хочу ознакомиться поближе с разными подробностями. На тот случай, если об этом еще будут говорить.
— Будут, будут.
— Хочется же со знанием дела об этом толковать. Должен тебе сказать, она — телка что надо.
Статья сопровождалась большой фотографией Энджел, возможно, взятой с одной из нарочито соблазнительных обложек ее книг: там она выглядела чем-то средним между интеллектуалкой-международницей и стриптизершей, исполняющей танец на коленях клиента. Минди это фото доставило особенное удовольствие; поднимаясь к себе, чтобы паковать вещи, она обозвала ее «бесстыжей шлюхой».
— Бьюкс, — вздохнул Жук. — Ты что, хотел сказать мне комплимент?
— Ну, она правда офиги-восхи-тительна.
— Может, все-таки не будем сейчас о ней говорить? Ну, пожалей меня хоть немножко.
— Что-то мы сегодня вечером очень ранимы, да?
— Я — раним? Да с чего мне быть ранимым? Моя карьера отправилась на помойку. Китайские убийцы, наверное, уже едут сюда, чтобы покончить со мной. ФБР, наверное, тоже спешит — сюда же. Я уверен, теперь-то они уже выяснили, какой именно закон мы нарушили. В локте у меня такое ощущение, будто его отдали доберману в погрызушки. Да, случилось еще что-то — что же? Ах да, верно — от меня ушла жена. И в придачу забрала с собой мои болеутоляющие. С чего бы это мне быть ранимым?
— Болеутоляющее я могу тебе достать, старший братец. Один из ребят в нашем полку, Делмер Фиттс, у него… — Бьюкс издал смешок, — у него оксиконтина завались. Не знаю уж, где он его берет, и даже знать не хочу. Ребята немножко нервничают — он ведь капрал-канонир одной из наших шестифунтовок.
— Шестифунтовок?
— Это пушка. Модель тысяча восемьсот сорок один. Отличный экземпляр артиллерийского орудия, но хотелось бы все-таки, чтобы такой штуковиной управлял человек с ясной головой. А не с башкой, затуманенной окси. Но это же его пушка — так что мы ничего не можем поделать. В общем, если тебе нужны таблетки, ты только скажи.
Жука это по-своему тронуло.
— Спасибо тебе, братишка, но, пожалуй, сейчас не идеальное время для того, чтобы подсаживаться на этот деревенский героин. И все-таки я ценю твое предложение. Только следи, чтобы в трубопроводе не иссяк «старомодный».
— Значит, ты с ней…
— Вы с ней.
— Значит, вы с ней делали зверя с двумя спинами, да?
— Бьюкс!
— Ну, из этой статьи можно сделать вывод, что именно так все и было.
— Да, вот и Мин такой же вывод сделала. Хотя ума не приложу — почему?
По словам очевидца, пожелавшего остаться неизвестным, Темплтон и Макинтайр недавно провели ночь вместе в кондоминиуме Макинтайра в Росслине, который он называет своим «военно-промышленным дуплексом». Согласно показаниям очевидца, Темплтон была в вечернем платье, когда покидала кондоминиум на восходе солнца.
Жук не мог понять: кто же был этим очевидцем? Неужели та капризная пенсионерка из 14F, та самая, которую Жук однажды — чрезвычайно вежливо — попросил принять какие-нибудь меры для того, чтобы ее гавкучий шпиц не начинал тявкать в пять утра?
— Если ты боишься китайцев, — сказал Бьюкс, — то зря. Если они захотят до тебя добраться, то им сначала придется пройти сквозь пятьдесят шестой полк вирджинских добровольцев. А пятьдесят шестой всегда готов к бою. — Бьюкс улыбнулся. — Мои ребята охотно тебе помогут. Ведь не каждый же день случается столкнуться с Армией Народного Освобождения.
Сколь бы дикой ни показалась Жуку мысль о том, что от группы подосланных китайских убийц его будут защищать люди, ряженные солдатами-конфедератами, в этом была и своя пикантность. Пока братья сидели тут, на крыльце, и попивали бурбон, шестеро ребят из 56-го устроили кордон пикетов в конце подъездной дороги. Пикетчики стояли там со штыками наготове и сплевывали жевательный табак под ноги столпившимся за забором репортерам и операторам, подзуживая их сделать хоть шаг на территорию имения Макинтайра.
— Я ценю это, Бьюкс, — сказал Жук, — это меня утешает.
— Ребята были бы только рады случаю затеять маленькую потасовку с Армией Народного Освобождения.
— Да, это был бы уникальный эпизод «живой истории», — согласился Жук. — Но, думаю, если когда враг и явится, то это будет отнюдь не лобовое наступление пехоты. Скорее всего, какой-нибудь коротышка в черном проскользнет вниз по дымоходу, подкрадется ко мне на цыпочках и вонзит мне в спину иголку с отравленным кончиком. Да-да, отравление, — рассмеялся Жук. — В этом была бы какая-то симметрия, правда?
— Ну, а если какой-нибудь китаец выползет из этого дымохода, то его будут ждать оба ствола моего ружья двенадцатого калибра. И заряжено оно будет не дробью.
— Можно мне еще коктейля, Бьюкс?
— Конечно, старший братец. Вот, держи.
