Андрей Рубанов - Йод
Глава 9. 2009 г. Дорогая Наташа
Приезжая в Электросталь, я всегда закатываю машину в гараж. Если приезжаю на машине. Хотя в последнее время предпочитаю пешком. Машину беру, только если хочу предстать перед родителями «преуспевающим сыном». Или если едем всей семьей.
Бывает, ленюсь, решаю оставить свой широкий крейсер во дворе, на всю ночь, но тогда отец и мать, ближе к десяти вечера, начинают ходить вокруг меня кругами, постепенно их сужая, и говорить – между собой или в пустоту – о том, что технику надо беречь, тем более дорогостоящую; в конце концов я сдаюсь и еду в гараж.
Гаражи в Электростали – настоящие дворцы. Более того – это субкультура. Во времена позднего Леонида Ильича людям в моей стране дали дышать, разрешили иметь загородные домики, цветные телевизоры, а главное – наладили производство общедоступных дешевых автомобилей. Железного коня полагалось держать в стойле, и в семидесятые годы мой городок в табакерке пережил бум гаражного строительства, причем строились не ржавые сараи, а шикарные по тем временам (да и по нынешним тоже) комплексы в два или три уровня, с охраняемым въездом и так далее; народ жил не бедно, у каждого за спиной маячил родной завод, денег не жалели. В период гибели Империи мать подсуетилась и тоже успела организовать для семейства гараж, в одном из последних возводимых дворцов; спустя год или два цены рванули вверх, и людям стало не до гаражей. Но мама с папой успели. Впоследствии мама много лет гордилась своей дальновидностью.
Часть кооперативной доли внесли деньгами, остальное натурой – сын, то есть я, ходил по выходным месить раствор и класть кирпичи; в итоге новую площадь обжил отец.
Чужаки, приезжая на ночь, тоже могли пользоваться. Ставили свои машины в проездах. За деньги, естественно. С разрешения сторожа. Я тоже одно время ставил – строго напротив ворот принадлежащего папе бокса.
Постепенно времена изменились, машин стало больше, потом еще больше, потом – ближе к концу нулевого десятилетия – каждый уважающий себя отрок двадцати лет норовил купить в кредит новенький японский аппарат, иначе девочки не давали; все это стояло везде, где можно и нельзя, на газонах, тротуарах, детских площадках. Угонщики сделались элитой преступного мира и не унижались до возни с малолитражками, предпочитая статусные внедорожники, и я мог спокойно оставлять свою пузатую и просторную, однако совершенно не статусную колымагу где угодно. Но ставил, как правило, в гараже. Иначе зачем я его строил, в мои семнадцать, зачем шуровал мастерком и лопатой вместо распития пива, игры в футбол и на гитаре? Меня вырастили послушным сыном, да.
Этаж был третий; войдя в ворота, поднимаешься по наклонному въезду, потом еще раз, идешь вдоль ряда одинаковых стальных дверей – и вот, в полумраке твоя тачила в целости.
Правда, в это утро здесь бурлили события: толпились люди, чей-то грязный шарабан вкатили поперек проезда, кто-то вскрикивал, кто-то кого-то нецензурно увещевал, слышались удары в гулкое железо; в стороне возле сине-белого, тоже поперек стоявшего милицейского седана прохаживались двое с автоматами. Здесь же покуривал сторож – я пожал ему руку.
– Шапито, – негромко объяснил он. – Чистое шапито. Один дурак привез ночью бабенку и устроился с ней в боксе. А утром – хлоп! – сторож захихикал, – приходит жена и накрывает обоих с поличным...
– Круто, – сказал я, прикидывая, как бы не опоздать 9 на разговор в ФСБ.
Сторож схватил меня за рукав:
– Ты дальше слушай. Она устроила скандал. Муж выбежал, а жена заперлась внутри и угрожает убить любовницу. Открыть не могут – она отвертку в замок сунула...
– Соображает, – оценил я.
Группа участвующих состояла из собственно мужа – багрового, обильно потеющего супербизона со свежими царапинами на низком лбу и щеках, – его товарища помоложе, с татуированными пальцами и физиономией патентованного мудилы, плюс два вызванных сторожем милиционера, один в новом, другой в поношенном, плюс сам сторож и еще один, в пятнистом ватнике дядя из разряда «шел мимо и остановился посмотреть».
– Наташа! – крикнул муж, ударяя ладонью по воротам. – Успокойся, ради бога! Все, что хочешь, Наташа!.. Только открой!.. На колени встану!
– Иди на хуй! – ответила Наташа, судя по голосу – решительная дама с мощной гортанью. – Вместе с коленями! Я твою шалаву голыми руками задушу!
Я сунул руки в карманы.
От мужа, лицом дикого, шел густейший запах перегара. Его приятель тоже не благоухал. Раздвинув толпу плечом, мент в поношенном вразвалку приблизился и пнул железо носком ботинка.
– Гражданка! – позвал он.
– Иди на хуй! – заорала гражданка.
– Открывайте, милиция!
– Ага! – донеслось из-за двери. – Щас, бля! – и в сторону, тоном ниже: – Вылезай, сука, хуже будет!
– Заложница в машине закрылась, – сказал мент в поношенном менту в новом. Тот кивнул, сплюнул и посмотрел на приятеля мужа.
– А вы кто будете?
– Свояк евонный, – грубо отрекомендовался приятель. – Не ссы, командир, мы ее успокоим. Не впервой уже.
– Давай, – разрешил мент в новом. – Успокаивай. Только быстро.
– Наташа! – позвал муж, подобрав длинную соплю и приблизив лицо к щели меж створками. – Не надо, слышь? Открой, поговорим нормально!
Из-за двери донеслись глухие удары, брань и визг.
– Пытается тачку открыть, – предположил сторож.
– А что за тачка?
– «Девятка», – хором сказали муж и свояк.
– Новая, – добавил свояк.
– Почти, – поправил муж и шепотом выматерился.
– Штурмовать надо! – бодро воскликнул дядя в ватнике. – Раз приехала милиция, надо штурмовать.
Мент в новом удивился:
– Штурмовать? Дурак, что ли? Счас собров вызовем, пусть штурмуют.
– А сами чего? – спросил свояк. Судя по всему, он был настроен решительно, но не был способен ничего решить.
– А сами, – строго сказал мент в поношенном, – мы можем только по ушам тебе накидать, резиновой дубиной, чтоб не пиздел. Устроил нам веселье, и еще я штурмовать должен. Я счас вообще могу оружие применить, понял? Застрелю его жену буйную и прав буду, понял? За создание угрозы жизни гражданам! Тут захват заложника, серьезная канитель! Ясно тебе?
– Вот именно, – добавил мент в новом. – Так что давай думай, как ворота открыть. Это в твоих интересах.
– А может, вы газ какой запустите? – предложил мимошедший в ватнике. – Как в этом, в «Норд-Осте». 9
Милиционеры отвернулись.
– Наташа! – заорал муж, обрушив на дверь кулак. – Открывай, не дури! Разберемся по-хорошему! Ну я гад, да! Признаю! Прости меня!
– По-хорошему? – Жена захохотала, как ведьма. – Сначала я эту тварь изуродую, рожу изрежу, а потом с тобой разберусь! И по-хорошему, и по-плохому! По-всякому!
– Не изрежет, – сказал я сторожу. – Женщина резать не будет. Рука не поднимется. Ногтями вцепится, а нож не возьмет.
Мент в новом услышал окончание фразы и смерил меня взглядом.
– Позови вторую женщину, – велел мужу мент в поношенном. – Пусть голос подаст. Жива она там или нет?
– Не получится, – ответил муж, собираясь разрыдаться. – Ее тоже Наташа зовут.
– Позови по фамилии.
– Откуда я, бля, знаю ее фамилию?!
– Красавчик, – вздохнул сторож. – Сам не знает, кого ебет.
– Позвони по мобильному, – предложил мент в новом.
– Телефон в машине остался.
– Позвони с чужого.
– Я номера не помню!
Сторож опять вздохнул.
– Хули ты вздыхаешь? – прорычал свояк, оттолкнул сторожа и прыгнул к дверям. – Слышь, э! Наташка! Это я, Тимоха!
– Ага! – азартно взвыла жена. – Еще один кот гулящий! Это ты, скотина, моего дурака блядовать научил?!
– Клянусь мамой, не я! Он сам научился! Не трогай ту бабу! Пусть она что-нибудь скажет!
– Погоди, найду чем стекло разбить – она у меня скажет! Не волнуйся, услышишь.
– Старшой, – тихо позвал я. – Хочешь, я изображу, типа я муж той, второй Наташи.
Мент в новом подумал и сказал:
– Не надо. Когда много народу, террорист нервничает. Переговорщик должен быть кто-то один.
– Какой она тебе террорист? – сказал муж.
– Один хрен, захват заложника налицо.
– Наташка! – позвал свояк. – Бля буду, он тебя любит и все такое. Завязывай гнилые движения, выходи! Раскидаем тему по-тихому, как люди!
– Надо вспомнить телефон второй Наташи, – сказал я. – Если она заперлась в машине, пусть мотор заведет. Через минуту им там будет нечем дышать, обе сами выскочат.
– Точно, – мент в поношенном кивнул и повернулся к мужу. – Эй, ты! Ебарь-террорист! Вспоминай телефон своей подружки.
– Не вспомню.
– Он себя не помнит, – в нос прогудел мимошедший в ватнике. – А вы ему – телефон.
– Завали пасть! – крикнул ему свояк.
– Эй, эй, – сурово сказал мент в новом. – Давай-ка без этого. Лучше соображай, чего делать.
– Можно свет вырубить, – предложил сторож. – Так мы ей создадим проблем. И успокоим.
– Наоборот, – сказал я. – Разозлим. Она какой-нибудь факел придумает, и через пять минут все будем полыхать до неба.
