Александра Крючкова - Игра в Иную Реальность. Книга Знаний
Писательница задумалась. Моё имя ей было, конечно, не знакомо. Но она не сдавалась, перечисляя гламурным голосом с гламурным видом все те гламурные тусовки, на которых она когда-то побывала, в надежде, что на одной из них она и лицезрела меня.
Мне очень хотелось, чтобы Писательница уже успокоилась и подошла к кому-нибудь другому. Но я не умела врать, чтобы остановить её на одном из пунктов перечисления словами:
— Ах, да-да! Припоминаю, кажется, именно там я случайно потеряла своё любимое золотое кольцо с огромным бриллиантом!
Поэтому, дослушав элитный перечень до конца, я печально улыбнулась, констатировав, что ни на одной из этих тусовок меня не было.
Потом я чуть-чуть почитала им всем. Кто-то спросил: «А как это у вас ТАК получается писать?» Я не хотела их обижать, поэтому просто пожала плечами. Ведь, если бы я в своей жизни только и делала, что ходила исключительно по гламурным тусовкам, я бы ТАК не писала. Для того чтобы ТАК писать, нужно прожить много жизней в одной и, каждый раз умирая, воскресать снова. Но разве это можно объяснить словами? Чтобы понять, что я имею в виду, через это нужно пройти самому.
Не надо суфлёрской нечисти
Под шаткими эшафотами! —
У пьющих из уст Вечности
Учитесь, как жить экспромтами.
Не здешних законов вестники,
Прописка их не касается! —
Распластанных улиц крестики
На шеях их душ болтаются.
Небесными — мечены — бирками,
Слова их слывут крылатыми,
Но в паузах между криками —
Раскатами предзакатными —
Бывают столь красноречивыми
Их взгляды — подобны молнии —
Им хочется стать счастливыми,
Как те, кто живёт в безмолвии…
На этот раз Олигарх сказал, что людей будет мало. Это меня порадовало.
Я приехала к нему на Крышу вечером после репетиции одного совместного творческого выступления. В тот день я ещё не успела ничего перекусить. А куснуть чего-нибудь уже очень хотелось, о чём я и намекнула Олигарху.
— Ты будешь сыр дорогой или… очень дорогой? — спокойно спросил он, открывая холодильник.
Я вдруг вспомнила своё детство и непроизвольно вздрогнула…
— Мне всё равно, — ответила я.
Олигарх отрезал два маленьких кусочка сыра. Я, правда, так и не поняла, какого из них, но взяла один кусочек и направилась в свой любимый дальний угол Крыши. Там в нише располагалось одинокое, как и я, кожаное кресло, а на стене висела тибетская танка с изображением Будды Будущего.
— Может быть, тебе ещё нужен хлеб?.. — иронично спросил Олигарх и принялся перечислять разновидности имеющегося у него в наличии «гламурного» хлеба.
— Боюсь, за ваш хлеб я уже не расплачусь… — произнесла я, невольно вспоминая, сколько денег осталось у меня в кошельке до зарплаты.
Гостей на этот раз собралось действительно немного. Пока я сидела в укромном уголке и серой мышью смаковала выданный мне кусочек элитного сыра, они обсуждали уникальный, но, как мне кажется, несколько мрачноватый интерьер Крыши Олигарха.
Далее кто-то из гостей заявил, что неплохо было бы и перекусить чего-нибудь. Олигарх признался, что в его холодильнике есть кусок австралийской говядины, потому что он питается исключительно австралийской говядиной, но… он будет кушать эту говядину завтра, поэтому гостям придётся покушать что-нибудь или кого-нибудь ещё. Например, швейцарский шоколад, который не просто так называется, а изготовлен в и привезён из Швейцарии…
«Бедный Олигарх!» — снова подумала я. Как же это сложно быть Олигархом! Представляете, сколько денег нужно постоянно тратить только на то, чтобы питаться исключительно австралийской говядиной и заказывать себе шоколад из Швейцарии?! Я не представляю. А сколько ещё существует всяких таких заморочек у Олигархов, о которых я даже не догадываюсь, но которые им обязательно нужно иметь, чтобы быть Олигархами?
«Боже, как же хорошо, что я — это я…» — подумалось мне.
В этот момент на Крыше материализовалась девушка, которая привезла с собой специально приготовленный ею для собравшихся Кус-Кус. Все облегчённо вздохнули и направились к столу. Таким образом, вопрос о покушении на австралийскую говядину был благополучно снят с повестки дня.
После трапезы Олигарх предложил мне почитать. Он сказал им, что я — Великая Заклинательница и уже очень широко известная. Я усмехнулась. Олигархам свойственно преувеличивать действительность…
— В моей Натальной Карте написано, что меня ждёт «посмертная слава», — произнесла я.
— Да ты не переживай, МЫ дождёмся! — заверил он меня, махнув рукой на мою Натальную Карту.
Я встала напротив окна с дверью на балкон. За окном шёл снег. Было очень красиво, но как-то не хватало Света…
«Какой Тёмный здесь Свет…» — промелькнуло у меня в голове, когда я достала листочки с заклинаниями, которые мне предстояло прочитать, и почти ничего не увидела то ли из-за своего слабого земного зрения то ли от того, что Свет здесь почему-то казался мне Тёмным…
Пока я читала, один из присутствующих успел вздремнуть и всхрапнуть. Я порадовалась за него. По крайней мере, хоть он чуть-чуть отдохнул от Земной Реальности. Где были остальные, пока я читала, не знаю. Но когда я спросила, понравилось ли им что-нибудь, они все как-то очень надолго замолчали.
Я не стала мешать им своими вопросами, тихонько вернувшись в укромный уголок ниши с тибетской танкой Будды Будущего.
На прощание Олигарх подарил всем гостям по книге. Всем, кроме меня. Наверное, потому что они, в отличие от меня, не ели сыр. Но я совершенно не обиделась на него, ведь я хорошо помнила с детства: бесплатный сыр бывает только в мышеловках…
Афиши с яркою фотокарточкой,
Где — сколько лет? сколько зим? — с трудом —
Она влетала весенней ласточкой
В роскошно-царственный пьяный дом,
Где измеряется всё монетами —
За них исполнят любой каприз,
Своими пошлыми аплодисментами
Её просили рыдать на бис —
Она читала им в платье сереньком,
А снег манил её на балкон —
Тот дом у речки с отвесным берегом
Был в раннем детстве дотла сожжён,
И скрипка — в слёзы — не надо дарственной! —
Ведь симфонический знал оркестр
О том, что в доме роскошно-царственном
Давным-давно нет свободных мест…
И сотрясали любви вибрации
Сон туш, натянутых на скелет,
ДушИ, чьи были — в словах — все акции,
И не водилось — в руках — монет,
А кто-то с жадной кредитной карточкой
Ей говорил, что она — в долгу,
И так хотелось обратно… ласточкой…
В тот дому речки… на берегу…
Рэй появлялся всегда неожиданно. На этот раз мы встретились на одной из центральных улиц города. Я просто брела куда-то вдаль, когда внезапно, подняв глаза, заметила, что Рэй идёт мне навстречу.
— Привет! — радостно воскликнула я.
Рэй улыбнулся и обнял меня.
— Ты специально пришёл сюда погулять со мной? — поинтересовалась я.
— Конечно. Я ведь всегда чувствую, когда тебе грустно, и знаю, что ты любишь эту улицу.
Научи меня снова любить эту улицу,
Где теперь каждый шаг мне даётся с трудом,
Где от тени моей фонари мигом хмурятся,
И смеётся над горем моим каждый дом,
Где таинственный призрак внушает неистово
Зазывающим голосом Небытия,
Что нет места мне в мире, и кажется истиной,
Что на улице этой погибну вдруг я,
Здесь открыты все двери в пространства искомые,
И пронзительно песня звучит сквозняков
В коридорах витрин, чьи убранства исконные
Вторят эхом трагедиям прошлых веков,
Научи меня быть здесь весёлой и солнечной,
Даже если стеною восстанут дожди,
Ты возьми меня за руку лунною полночью
И со мною по улице этой пройди…
Мы медленно шли по мостовой, взявшись за руки, смотрели картины неизвестных художников, которые выставляют здесь торговцы на показ и продажу, и молчали. Мне было хорошо и спокойно.
— Ты всегда появляешься, когда мне плохо. Почему, Рэй? Ведь ты — совсем не Воин Света…
— Но я, как это ни парадоксально звучит, — единственный Лучик Света в твоём Прошлом, разве нет? Ты помнишь, почему стала называть меня этим именем?
— Да… Странно, но именно в тот период жизни, в нашей Тёмной Башне, где ты и Брат были рядом, я чувствовала себя по-настоящему счастливой, хотя это и кажется теперь мимолётным сном.
— Я появляюсь, потому что ты хочешь, чтобы я появился. Ты зовёшь меня, и я не могу не прийти.
— Почему не можешь?
— Потому что когда-то ты помогла мне… И ещё потому что ты — сильная и светлая. Ты — слишком светлая, Алиса… Даже самая зловещая Тьма не может не подчиниться приказу Света…
