Месть белых воронов (СИ) - Радиант Екатерина

– Глупый вопрос. Конечно, я в деле.

Дальше все происходило очень быстро. На горизонте появился черный «Ниссан» с черноволосым худеньким мальчиком на заднем сидении. В руках он держал плюшевого медведя с надорванным ухом. Всю дорогу он молча жевал мармелад. Рядом с ним в салоне устроился Гермес, уткнувшись в заднее стекло. Анри переместился за ехавшим прямо за ним «Шевроле Тахо», цепляясь за багажник и пытаясь отталкивать автомобиль назад. Но после очередного светофора водитель нажал на педаль газа настолько сильно и резко, что противодействовать этому было почти невозможно. Анри просто не успел. «Шевроле» неизбежно врезался в «Ниссан». Анри поднялся с земли и ринулся к пострадавшей машине. Около которой уже столпились люди. Он подошел ближе, так и оставаясь незамеченным. Задняя дверь была открыта. Оттуда доставали восьмилетнего мальчишку, который плакал, закрывая лицо руками. В салоне остался лежать Гермес, которого по-прежнемуникто не видел. Он был без сознания. Анри попытался привести его в чувства, но тот не отзывался. К Анри медленно подошла Агнес, обнимая его сзади. Она была высокой и стройной. С длинными белыми волосами и казалась совсем уже взрослой. Лет восемнадцать на вид. Она курила.

– Когда силы его иссякли, он прикрыл тело мальчика собой. И взял тем самым весь удар на себя. Врачи скорой помощи до сих пор пребывают в шоке, время от времени повторяя, что «мальчик родился в рубашке».

– Агнес… Ты как здесь? – спросил Анри, по которому было заметно, что ее присутствие его успокаивало.

– Это я привела сюда мальчика. Он же ребенок. А я ведь ответственна за детей в Мунспейс.

–Что с Гермесом? Он в отключке, – обнимая Агнес, сказал Анри. Издалека они выглядели как пара подростков-влюбленных.

Мигалки, сигнализации и люди, окружающие машину, исчезли. Анри и Гермес покинули Либерти, по-прежнему оставаясь в той самой машине. На горизонте показался Морфей. Он почему-то выглядел лет на десять младше, чем обычно.

– И давно он так? – говорит он, показывая на Гермеса.

– Давно.

– Все-таки бедняга Гермес переоценил свои силы. Мне так жаль…

– Что это с ним? – спросил я Агнес, пока Морфей меня не слышал.

– Морфей – один из немногих здесь, кто после превращения выглядит младше, чем до него. Из-за того, что он всегда такой легкий, мягкий и спокойный, к тому же имеющий иммунитет к сверхъестественному и имеет свойство успокаивать взглядом, его душа не стареет, а наоборот, молодеет. Он дарует сладкий покой людям, забирая все их мучения и тревоги. Он пришел сюда в восемнадцать, сейчас же ему уже двадцать шесть. Хоть по нему совсем и не скажешь. По моему скромному мнению, Морфей – самый добрый из Киперов.

Морфей подошел к Гермесу и, что-то напевая себе под нос, как будто убаюкивая младенца, прикоснулся своей ладонью к его ледяному лбу.

– Мне будет не хватать твоих историй, дружище. Немногословных, но всегда честных. Ты был быстрым и храбрым. Резким и отважным. Ты всегда боялся не успеть, что, кажется, обогнал самого себя, – пропел Морфей, глядя в большие серые глаза Гермеса, на лице которого красовался мужественный, олицетворяющий его характер и силу, шрам.

– Что это значит? – спрашивает Анри.

– Гермес погиб, – ответила за Морфея Агнес.

И тогда появился темный и хладнокровный Эреб с черными глазами в сопровождении цербера и Танатоса – бога смерти. Последний, не обращая внимания на остальных, подошел к Гермесу и прикоснулся своей ладонью к его лбу.

– Почему вы забираете его? Он же свой! – нервно прокричал Анри.

– Тише, Анри – с непреклонностью отвечал Эреб. – Даже со своим отсутствием обоняния я чувствую, от кого разит могилой за километр. Мы забираем только тех, кто был к этому готов.

Глава 34

– Этого не может быть, – сказал Анри Кроносу, когда тот пригласил его к себе в усадьбу. – Как он мог умереть?!

Анри не знал, что боги ошибаются. Что боги тоже умирают. Для него это было что-то несовместимое друг с другом, и вещи, находящиеся на разных берегах реки в его голове, не могли пересекаться на одной прямой. Им с Тимом обоим предстоит еще многому научиться. Но у нас нет времени для того, чтобы ждать, когда они повзрослеют. Гермес погиб. Да, будучи ранее уже мертвым и обретя магическую силу в Мунспейс, можно умереть снова. Это происходит тогда, когда становится ясно, что у титана остается недостаточно сил. А для того, чтобы спасать других, нужно в первую очередь быть в состоянии помочь самому себе. Гермес отдавал всего себя, растрачивая все до единой силы на каждом испытании. Не давал себе время на отдых. После каждого провала изнемогал себя работой до такой степени, что медленно сила его начала угасать. Он тратил ее, но никак не пополнял запасы. И спасение восьмилетнего мальчика стало его последней каплей. Он отдал всего себя ради того, чтобы этот мальчик смог жить. Гермес был умный парень, и я думаю, что он прекрасно понимал, чем все закончится. Он пожалел ребенка, который только начинал жить. И хоть и шансы на его спасение даже при таком раскладе, все равно были чертовски малы, он рискнул. И выиграл эту лотерею в пользу мальчика. Гермес всем запомнится как герой. Теперь душа его отправится в Элизиум, где ему будет спокойно и сладко целую вечность благодаря чарам Морфея. И где он, наконец, сможет выдохнуть.

– Почему она не рассказывала свою историю? – резко задал вопрос Анри. Он не уточнил, кто «она», но я понял. Потому что ожидал услышать этот вопрос от него.

– Так было нужно.

– Для кого? Почему мы с Тимом потратили на это всю ночь?

– Я не буду перед тобой отчитываться, парень. С самого начала я сказал, что все детали важны для вашего же спасения.

– А Ева? Ее спасение не было важным для вас?

Я оставил его вопрос неотвеченным. Не всегда люди сразу получают то, что они хотят услышать. Какие-то вопросы все-таки так и остаются вопросами, живущими в голове. И это не хорошо и не плохо. Просто легкая недосказанность. Я не могу ответить на все вопросы парней, а их действительно уйма. Поэтому оставляю какие-то фрагменты в тайне. Сейчас нужно концентрироваться на главном: грядущие перемены. Прямо-таки неизбежные и грядущие перемены.

– Анри, ты будешь не готов это услышать. Но нам нужен новый титан скорости. Я бы хотел, чтобы ты занял его место.

– Я не смогу занять его место, – тут же бросил в меня светловолосый парень. – Я не такой, как он. Как вообще кто-то может быть Гермесом, если не сам Гермес?!

– Не нужно идеализировать богов. Тем более мы не являемся таковыми. Мы не боги. Мы просто названы в честь них. Как и планеты, дни недели, месяца и еще многое другое в этом мире. Мы помогаем людям. Это и есть наше предназначение. Но иногда мы так же нуждаемся в поддержке и помощи сами. Так помоги же нам, Анри.

– Гермес еще сегодня был здесь. Вместе с нами. А сейчас вы так легко говорите о том, что вам нужен новый? Допустим, я займу его место. Но для чего мне это нужно? Для того, чтобы стать просто каким-то очередным Гермесом, которого потом также легко заменят кем-то другим?

– Я понимаю ход твоих мыслей. В чем-то ты действительно прав. Незаменимых не бывает даже богов. Но ты сам видел, как тяжело Гермесу. Он прослужил Мунспейс долгих девять лет. Он один из «старичков» здесь. И теперь ему самому нужна помощь. Он больше не справляется со своей работой, такое здесь бывает даже с нами. Мы тоже не вечны. И если у кого-то безвозвратно сажается батарейка, мы вынуждены отпустить. Потому что каждый из нас ценен. Я уважаю Гермеса и дарю ему свободу. И я уверен, что сам Гермес хотел бы, чтобы ты занял его место. Ведь именно он увел тебя от Эреба тогда, в день твоей смерти. Именно он дал тебе шанс.

– У меня есть выбор? – уже не так грозно спросил Анри. Я почувствовал его согласие.

– Ты достоин стать новым титаном скорости. Мы благословляем тебя.

Этим вечером мы прощались с Гермесом. В Мунспейс не принято оплакивать ушедшего, потому что это не смерть. Бог умирает однажды, будучи еще в облике человека на земле. Здесь же, когда силы покидают его тело, он переходит в иной мир, обретает свободу, уходит в отпуск. Как угодно, но только не упоминая жестокого слова «смерть». Мы с улыбкой вспомнили самые яркие и веселые истории. Как будучи еще четырнадцатилетним мальчишкой, Гермес впервые очутился здесь. Он был низкого роста, с овальным лицом, большими глазами и ушами. И с уродливым шрамом на лице. Никто и подумать не мог, что в этом мальчике откуда-то найдется в запасе столько силы. Уже тогда он с ног до головы был пропитан адреналином. Нужно было видеть лицо всех Хамперов, когда этот парень впервые смог замедлить тело с помощью ветра. Или когда, разводя руками, он совершенно случайно отбросил Морфея на дальнее расстояние.