Тайный знак - Жукова Алёна

Заполненная доверху машина ребят следовала за такси. Они старались угадать, какой из домов – их, выискивая глазами хорошо знакомый ориентир: большую треугольную красавицу елку у входа. Но такси заехало на участок, где не было никакой елки. Ни большой, ни маленькой – никакой. Вместо нее рядом с обветшалым домом они увидели фундамент и незаконченные стены пристройки наподобие гаража. Ася не могла поверить глазам. Она словно окаменела, ей даже выходить из машины расхотелось, зато Миша вылетел пулей и налетел на Клавдию:

– Мам, что за дела? А елка где? Что вы тут строите?

Клавдия удивилась, что он вспомнил про елку, и махнула рукой куда-то в глубь сада.

– Забыла тебе сказать, сейчас познакомлю. У нас тут спаситель наш, Вовка, развернулся вовсю. Помнишь сарай, где отца нашли? Так снесли мы его, а Володя теперь тут строит новый, большой. Да и гараж тоже будет. Вам подарок. Я парня пустила полгода как. Просто пожить и за домом присмотреть, он на заработки в Москву приехал. Не поверишь, такой хозяйственный оказался, золотые руки. Шумный, правда, и на мотоциклах повернутый. Друзья у него тоже с виду страшные, но добрые, рукастые. Нам, старикам, помощь нужна, одни не справимся, а они за временное жилье хозяйство наше в порядок приводят, да и не сунется никто, а то все растаскивали за зиму. Ворья мелкого развелось, как тараканов.

– А с елкой что случилось? Неужели спилили? Такую красавицу!

– С елкой жуть. Она чуть не погубила нас всех. Не поверишь вот. Когда вы мне сказали, что возвращаетесь, я решила ремонт в квартире сделать и дачу в порядок привести. Володька с ребятами сначала у нас дома работал, а потом я его на дачу свезла. Он стал крышу чинить, красить, сарай латать, и вдруг среди ночи звонит и орет, что елка горит. Молния в нее попала, могло все, к чертовой матери, сгореть вместе с домом. Пока пожарные ехали, сам тушил, не дал огню на дом перекинуться. Мы наутро приехали, смотрим, стоит это чудовище – черное, страшное. Она же разрослась на пол-участка, свет закрывала, не пройти, не проехать, даже посадить ничего полезного не могла из-за нее. А тут – бах, и сгорела. А знаешь, как тяжело ее было спиливать? Сколько сил и денежек это стоило… Если бы не Вовка, фиг бы справились. Ты с ним поприветливее. Он на вид вроде как гопота, весь в наколках, морда ящиком, но парень что надо, честный, не хапуга. Володь, слышь, иди к нам! – закричала Клава куда-то в сад. – Мои детки приехали, познакомься.

Парень появился не с той стороны, куда смотрели Клава и Миша, – он вышел из дома, вытирая на ходу руки засаленной тряпкой. Коренастый, крепкий. В черной шапочке, натянутой на лоб до бровей, грязной майке, заляпанной краской. Руки густо покрыты завитушками татуировок, а по шее, ближе к уху, переплелись щупальца то ли осьминога, то ли паука, тело которого брало начало, видимо, где-то в районе предплечья. Вова был небрит, серые глаза холодно, в упор смотрели на Мишу, но рот растянулся в широкой улыбке.

– Тетя Клава, привет! – обнял он за плечи Клаву. – Это, значит, и есть ваши канадцы? С возвращением! Вот дела! Это что ж, в Канаде так плохо, что вы назад побежали? – ехидно поинтересовался он у Миши.

В это время незаметно подошла Ася; она все поглядывала в ту сторону, где должна была стоять елка. Услышав последнюю фразу, она скривилась и поднялась в дом.

– Владимир, вас ведь так зовут? – спросил Михаил.

– Можно Володя, как хотите, – ответил парень, протягивая руку. Миша разглядел на его запястье латинские буквы эмблемы Harley Davidson. – Я тети Клавы квартирант, – добавил он. – Может, по пивку?

Михаил пожал ему руку:

– За предложение спасибо, но не сейчас.

– Да ладно тебе, не тушуйся. Мне тут тетя Клава говорила, что ты вроде как граф.

– А что, не похож? – рассмеялся Миша.

– Да не очень. Так если пиво не будешь, тогда бывай, граф, у меня тут работы невпроворот в твоем имении.

Владимир направился к недостроенному сараю, а Миша, глядя ему вслед, прошептал Клаве на ухо:

– Зря ты, мама, все это затеяла… Мне с ним поговорить надо будет по душам, узнать кое-что.

– Миш, а что узнать-то? – спросила Клава, семеня за сыном, который быстрыми шагами пошел к дому. – Ой, Мишань, неужели ты не понимаешь, время такое, что ни год, дачу грабят. Берут по мелочи, больше рушат и гадят. Вот я его и пустила. Что не так? Ты его не бойся, я сама сначала боялась. Нормальный парень, мода у них такая, наколки эти страшные, но муху не обидит…

Миша уже не слушал ее причитаний, ему хотелось поскорее утешить Асю и рассказать о том, что случилось с елкой. А если книга была под елкой зарыта, то наверняка «квартирант» ее нашел, а значит, не все потеряно.

Ася сидела как каменная и держала руку на груди, будто старалась усмирить боль. Она подняла глаза на Мишу и побледневшими губами произнесла:

– Стило холодное и дрожит все время. Страшно.

– Аська, давай пройдемся, – предложил Миша. – А потом уже с вещами разберемся.

Ветки яблонь в молодой листве были усеяны розовыми бутонами, готовыми вот-вот взорваться. Клубника обильно цвела, кусты сирени, которую так любил дед, покрылись лиловой и белой пеной соцветий.

– Знаешь, что с елкой случилось? – спросил Миша, глядя в сторону, где раньше росло могучее дерево, а теперь была развернута строительная площадка. – Она загорелась от удара молнии в тот самый день, когда мы сообщили нашим, что возвращаемся. Как ты это объяснишь?

Ася остановилась и переспросила:

– В тот самый день?

– Представляешь? Мы днем звонили, а ночью сгорела. Стоит выяснить подробности у этого «байконутого».

– У кого?

– У Вована. Он байкер, ну и гастарбайтер по совместительству. Откуда приехал, не знаю, ремонт на Котельниках делал, потом мать сюда его притащила. Попросила дачу привести в порядок, а теперь вот и пристройку сделать. Живет уже тут полгода.

– А когда Клава ему сказала, что мы возвращаемся?

– Вот мне бы тоже хотелось восстановить хронологию событий. Может, и не молния это, а хитрый план: на месте елки пристройка, где можно жить, заодно и гараж соорудить для мотоцикла. Видела? Вон там, за углом, его железный конь стоит. «Харлей», правда, старый, но штук на десять потянет. Для бездомного недешевая игрушка. Он уже себя тут хозяином почувствовал, и вдруг на тебе – детишки какие-то. Не нравится мне все это.

– Значит, зря мы вернулись? Книгу теперь не найдем, все напрасно.

– Ася, ты меня пугаешь. Даже если мы бы нашли под елкой какую-то книжку, это ничего не значит. Ты уж очень близко к сердцу приняла слова докторши. Я боюсь одного: если твоя мечта о ребенке не исполнится, ты у меня окончательно скиснешь.

Ася молча взяла его руку и приложила к своей груди:

– Чувствуешь, как оно дрожит? Проснулось, как только приземлились, а теперь просто бешеное, но все холоднее и холоднее, как лед.

– Ничего не чувствую. А сердечко твое колотится, это точно. Успокойся, ладно? Обещаю, что поговорю с ним. Денег захочет – дам. Скорее всего, когда елку выкорчевывали, именно он книгу нашел, если она вообще там была.

Тем временем Афанасий разжег печь, чтобы согреть дом. Стол накрыли на веранде – там было светлей и уютнее. Афанасий подложил под входную дверь колышек, чтобы тепло от печки шло к ним, неся с собой волну летних ароматов: по углам были развешаны душистые пучки лаванды, чабреца, ромашки и мяты. Прогревшись, дом наполнился пряным духом, ожил, разомлел. На столе гудел электрический самовар, румянились плюшки, прозрачным янтарем с гранатовыми каплями светилось Клавино варенье из яблок и клюквы, Мишино любимое. Чай получился необыкновенно вкусным. Много лет назад дед Михаил вырыл на участке артезианскую скважину, и за водой, какой-то особенно мягкой, к ним частенько приходили соседи.

– Народ, у меня, кажется, кислородное отравление, просто засыпаю, – зевнул Миша после третьей чашки чаю.

– И то правда, соснуть вам не мешает. У вас в Канаде сейчас ночь давно. Ну-ка, марш спать, – скомандовала Клава. – Ваша комната так и стоит нетронутой, а в угловой, где дедов кабинет был, теперь Володя обитает. Вот закончит пристройку и туда переберется.