Крейг Маклей - Книжная лавка
В последние годы такого рода скандалы в издательском бизнесе случаются частенько. Последний связан с книгой, написанной якобы одним из чилийских шахтеров — тех самых, которых засыпало в шахте. Позже выяснилось, что на самом деле автор — лейтенант кубинской армии и во время описанных «с точки зрения очевидца» событий был на сафари в Африке. Несколько новостных агентств пытались раздуть из этой истории громкую сенсацию, но никому и дела не было. Похоже, реалити-шоу окончательно отучили людей доверять средствам массовой информации. А главная ирония заключалась в том, что книга была написана намного лучше, чем большинство документальных историй настоящих участников событий.
Данте заканчивает разбираться с Уиллардом и приглашает нас в кабинет. Воскресное утро, наплыва покупателей, естественно, не наблюдается. Мирослав с перевязанной рукой расставляет на полке новое поступление романов из серии «Черное кружево». Лолита, поменявшаяся сменами с Иванкой, на втором этаже читает троим перепуганным дошкольникам сказку «Бумажная принцесса» — это наша детская развлекательная программа выходного дня. Конечно, пугает детишек не сама сказка. Вчера Лолита пострадала от одного из многих тысяч веществ, на которые у нее аллергия, поэтому правый глаз у нее страшно распух и стал похож на теннисный мяч с сосудами. Вылитый монстр из фильма ужасов. Лолита и так на них смахивает, а сегодня еще больше, чем обычно.
— Слышал что-то подобное пару дней назад, — произносит Данте, садясь за стол. — Извините, надо было сказать, но у меня мама в больницу попала.
Гнев как рукой снимает. Собирался устраивать грандиозный скандал, но разве можно злиться на парня, когда у него мама болеет? Вообще-то можно, однако придется приберечь злость для более подходящего случая.
— Господи! — пугается Леа. — Как она?
Данте пожимает плечами:
— Говорят, просто грипп. Но из-за рака иммунная система ослаблена, отсюда повышенная предрасположенность к вирусным заболеваниям. Организму труднее бороться. Врачи хотят оставить ее на неделю. А может, и дольше.
— Может, чем-то помочь надо? — спрашиваю я, хотя даже примерно не представляю, чем именно. Надеюсь, Данте не станет просить дежурить за него. Вчера вечером изрядно перепил и теперь чувствую себя не слишком бодрым и готовым к подвигам. Как я и предвидел, остаток ужина прошел в напряженной обстановке. Фермина с энтузиазмом рассказывала про свои большие испанские планы. Эбенезер оправился настолько, что смог изъясняться связными предложениями, но весь светский лоск безнадежно растерял. Джереми, к счастью, не пришел, однако счел своим долгом позвонить Леа и извиниться. Вдобавок сообщил, что подыскал для Леа нечто более впечатляющее, чем роль в сериале, но что именно, говорить не стал: мол, пока все неточно…
— Нет, спасибо, — отвечает Данте. — Вчера вечером говорил по телефону с Лючией. Потребовала, чтобы держал ее в курсе. Если мамуле не станет лучше, она приедет из Африки.
Данте в первый раз назвал мать «мамулей». Больше привык к «Вельзевулу», а теперь даже как-то растерялся. «Мамуля» говорят перепуганные четырехлетки. Впрочем, так он себя, наверное, и чувствует. Каждым шагом Данте всю жизнь распоряжалась матушка. Он, конечно, любит на нее жаловаться, но самостоятельно принимать решения попросту не умеет.
— Надеюсь, скоро ей станет лучше.
Глупая фраза. Как же ей станет лучше, когда у нее такой серьезный диагноз? Но что еще скажешь в подобной ситуации?
— Ладно, к делу, — меняет тему Данте. — Случилось вот что: Синтия Акерман поскользнулась в душе и ударилась головой. Сейчас она в коме, очнется или нет — пока неизвестно. Марти уверен, что сейчас 1976 год, поэтому за дело взялись детки. Магазин будет продан «Умексу», если только Синтия не придет в себя в течение ближайших тридцати дней.
— Откуда ты все это знаешь? — спрашивает Леа.
— Получил сообщение от какой-то компании, занимающейся девелопментом, — объясняет Данте. — Хотели прийти с инспекцией. Водопровод, электричество, прочие коммуникации. Сначала решил, что это какой-то розыгрыш или мошенничество, и не стал отвечать. А меньше чем через час позвонила Мод и сообщила, что теперь компанией руководит она и я должен исполнять все требования «Умекса». Спросил, в чем дело. Растолковала в двух словах и повесила трубку. Даже не успел спросить, как Синтия.
— Мод в своем репертуаре, — комментирую я. — Жуткая особа.
Всего один раз видел Мод в магазине. Это было вскоре после того, как устроился сюда менеджером. Зашла Синтия (до операции на бедре она часто у нас бывала), а с ней — Мод с Уолтером. Так вот, Мод всю дорогу строчила эсэмэски. От телефона оторвалась всего однажды, чтобы сообщить, что это местечко — настоящая дыра и папе с мамой следует избавиться от него как можно скорее. Уолтер же ушел вполне довольный, с тремя руководствами по прохождению видеоигр и одной «Камасутрой». Излишне упоминать, что ни за одну из книг он не заплатил.
— Примерно так и обстоят дела, — завершает Данте. — Думаю, сейчас разумнее всего заниматься своими делами, как обычно. Там видно будет. Все равно ничего поделать не можем.
— Надо поставить в известность персонал, — возражаю я. — Фермина хранить секреты не умеет. Если узнают новость от посторонних, у нас тут забастовка начнется.
Данте потирает щеки. В первый раз вижу его таким усталым.
— Пожалуй, ты прав. Надо устроить экстренное собрание, или как это называется?..
— Я все организую, — вызываюсь я. — Можно прямо сегодня, после закрытия. Или до. По воскресеньям тут все равно со скуки сдохнуть можно.
Морщусь. Да, неудачное выражение.
— Закроемся пораньше и поговорим с персоналом.
— Мне сегодня в больницу надо, — отвечает Данте. — Может, сами справитесь?
Мы с Леа переглядываемся. На самом деле присутствие Данте очень важно. Он же управляющий. Если кто-то и должен объявлять людям, что, возможно, скоро они лишатся места работы, так это он. Но, пожалуй, Данте сейчас не в том настроении.
— Конечно, — отвечаю я. — Обзвоню всех, кто отсутствует, и велю, чтобы собрались.
Бросаю на Леа выжидательный взгляд. Но сначала…
Леа вздыхает и пододвигается вперед вместе со стулом.
— Слушай, Данте, понимаю, что время не самое удачное, но я скоро ухожу.
Данте хмурится.
— Уходишь — в смысле увольняешься?
Леа сжимает руки между коленями и кивает:
— Ну да. У меня появилась другая работа. На телевидении. Съемки будут длиться около месяца, сам понимаешь, что это значит. К тому же у меня постоянно новые прослушивания. Это несправедливо по отношению к другим работникам, которым приходится меня прикрывать.
