Аноним Скс - "Режим бога". (альтернативная история)
- Да, конечно... Есть и замыслы, есть и готовое, - я с готовностью отвечаю и хлопаю глазами, рассматривая "музыкального руководителя".
- Ты - молодец! - выдает очередную похвалу Клаймич и начинает протирать, явно, импортные солнцезащитные очки красным, под цвет галстука, носовым платком.
- Спасибо, - тут же с признательностью откликаюсь я.
Завадский, на миг отвлекшись от древесного созерцания, бросает на меня быстрый взгляд.
Виснет пауза.
- У тебя хорошие песни, - наконец решившись, переходит к главному Клаймич.
- Спасибо, - опять "с признательностью" откликаюсь я.
Клаймич сбивается с заготовленного текста и, с опять возникшим подозрением, смотрит на меня.
В ответ, я так же "бесхитростно" снова хлопаю глазами.
- Как ты думаешь, Эдите Пьехе твои песни могут понравиться? - рубит с плеча Григорий Давыдович.
- Конечно, - самоуверенно сообщаю ему я, продолжая хлопать глазами.
- Вот и я допускаю такую возможность, - улыбается моей "детской простоте" Клаймич, - давай я послушаю, что у тебя есть из готового или в работе и мы вместе посмотрим, что сможет заинтересовать Эдиту Станиславовну.
Завадский отрывается от созерцания дерева и пытается поймать мой взгляд. Сзади многозначительно, как ему кажется, кашлянул Леха.
- Зачем? - я мил и наивен.
- Что зачем? - пока "не въезжает" Клаймич.
- Зачем заинтересовывать Эдиту Стани-славо-вну? - с заметным "затруднением" выговариваю я наше общее отчество!
- Как зачем? - недоумевает "музрук" Пьехи, - разве ты не хотел бы, чтобы твои песни исполняла такая известная и популярная в нашей стране певица?!
- Нет, - очередное хлопанье глазами.
- Почему?? - Клаймич ошарашен и даже не скрывает этого.
- А зачем? - я последователен в своей тупости.
- Ты сможешь стать популярным поэтом-песенником! Твои песни будет петь вся страна, раз их будет исполнять Пьеха... и Сенчина.
- Ну-у... кто исполняет, тот и популярен, - я, наконец, более многословен, но хлопать глазами не перестаю.
Клаймич в растерянности. С такой тупостью он, видимо, сталкивается не часто. И тут он совершает ошибку. Да еще и какую!
- В конце концов, это - деньги... - его голос опускается на два тона и приобретает заговорщический оттенок, - ты сможешь купить многое из того, что захочешь... хоть мотоцикл!
Мне даже смеяться не хочется! Как ребенка... Взрослый прожженный делец советского шоу-бизнеса... ха-ха...
- Извините, Григорий Давыдович... Всеми финансовыми вопросами у нас занимается Николай Леонидович, - я уважительно киваю на Завадского.
"Надо же, даже отчество Колино вспомнил, так кстати".
Завадский абсолютно спокойно кивает под растерянным взглядом Клаймича.
- А на мотоциклах мне мама не разрешает кататься, - глумясь, вбиваю я последний гвоздь в надежды этого, наверное, неплохого мужика.
"Вот и все. Вместо дай послушать и тебя осчастливят тем, что споют, простой бизнес - купи и пой! На раз-два... Вот один пусть думает, а второй выбивает из него побольше бабла".
Какую песню предложить на продажу, я не "парюсь". Что Пьеха пела, то я ей и продам в этом времени. Вариант всплывает в голове моментально, пусть начинает исполнять свой "Семейный альбом" на десяток лет пораньше.
Вежливо прощаюсь с, находящимся в состоянии непонимания происшедшего, Клаймичем.
Мы с "мамонтами" водружаемся в "москвич", а Завадский, пойманный в последний момент за рукав своей джинсы "музруком" Пьехи, обменивается с тем телефонами.
По пути домой разъясняю "подельникам" суть происшедшего. Завадский все понял сам и теперь только удивляется, молча, но заметно, тому, что и я до этого додумался. Леха насмешливо ухмыляется. А вот реакция Димона мне непонятна. Объяснение слушает внимательно, а вот ни одобрения, ни порицания никак не выражает. Просто, типа, принял к сведению.
Надо будет, на досуге, об этом подумать...
До моего дома долетели минут за десять и быстро попрощались, договорившись завтра встретиться в том же составе - пообсуждать совместное будущее. Леха отправился конвоировать меня до квартиры, чтобы помочь избежать очередную взбучку, за поздний приход. К "старшему братцу" мама испытывала абсолютное доверие, считая, что под его охраной мне не грозят никакие неприятности!
Расчет оказался верен - мама мило пообщалась с Лехой, я получил символический подзатыльник и этим все, собственно, и ограничилось!
Через пару минут, я уже уплетал за обе щеки обалденные жаренные котлеты с не менее вкусным картофельным пюре на сметане, и поэтому довольно невнятно пересказывал маме события сегодняшнего дня, упирая на репетиции с Бивисом и появление лехиного армейского товарища...
***
...А на следующий день мы, вчетвером, засели совещаться в нашем "Лодочном бунгало".
Ну, как "совещаться"? Я вещал, как мессия, а парни слушали, то согласно кивая, то насмешливо хмыкая, то округляя глаза от моих "запредельных заносов".
Хмыканье хмыканьем, а за двадцать минут моей "программной речи" они меня не перебили ни разу. Пи...деть на совещаниях я умел и намного дольше, причем, большей частью, даже по существу. Но в этот раз "распустил язык" всерьез, из-за необходимости ОПРЕДЕЛЯТЬСЯ.
Мне банально надоело притворяться. Нет, я был, конечно, далек от мысли рассказать ребятам ПРАВДУ, но и постоянно строить из себя ребенка я устал. Тем более, что в целом получалось неплохо, но при постоянном плотном общении в узком коллективе, проколы были совершенно неизбежны. Дети так не рассуждают и так себя не ведут. В отдельных, пусть и редких случаях, но я "палюсь". До правды никто не додумается, это и спасает. Но эти меня должны принимать таким, каков я есть. И не задавать вопросов. Ну, а не устроит что-то, так и без них справлюсь. Других найду, мля...
Собственно, все мои "откровения" мало чем отличались от того памятного разговора с Лехой на "Днюху Ильича". Разве что состав участников "тайной вечери" был в этот раз более расширенный, да и конкретики в моих словах было неизмеримо больше.
Хотя я опять глубокомысленно потрындел о желании приносить пользу, о патриотизме и о том, что "советское, должно быть - лучшее". Но, в то же время, вполне четко расставил точки над "i" в своих планах: МЫ создаем вокально-инструментальную "группу", мы становимся сверхпопулярными в СССР, мы становимся ИДОЛАМИ во всем мире, мы становимся богатыми и путешествуем по миру и, конечно же, мы прославляем нашу Советскую Страну... и все такое, в том же духе...
На материальное сильно не налегал, хотя и обрисовал все вполне конкретно, про любовь к Родине тоже "задвинул" нехило, ну, и про занятие музыкой и сочинительством, как о любимом и желанном деле. Эта часть была больше для соблазнения Завадского, поскольку, признание в музыке - нереализованная мечта его бунтарской холостой молодости.
Понастроив на песке череду воздушных замков, нарисовав гроздья сладостных миражей и наплетя с тридцать три короба авансов, я выдохся.
Воцарилось молчание...
- Пожрать бы сейчас, - мечтательно потянулся всем телом Димон.
- Надо спросить у Митрича, может тут мангал где есть, могли бы шашлычка сварганить, - в той же тональности подхватил я.
"Мал ты еще, амбал двухметровый, со мной в психологические обломы играть!" - возникла в голове насмешливая мысль.
- Может метнусь к нему, как самый малый? А потом могу в магазин за мясом сбегать! - юродствую, хлопая глазами, как вчера с пьехиным "музруком".
- За границей ничего по-русски слушать не будут, - неожиданно произносит Завадский, - а ты пробовал писать на каком-нибудь иностранном языке?
- Да, у меня способности к языкам... уже рифмовал на английском, вполне ничего себе получается... - я вольготно разваливаюсь на кушетке, оставленной, как и вся остальная мебель, прежним хозяином ангара.
- "Ничего себе" - мало, надо "ого-го!", чтобы чего-то добиться за бугром, - Завадский напряженно смотрит на меня.
- У меня получается "ого-го", я просто страдаю скромностью настоящего гения! - я насмешливо улыбаюсь.
Леха хмыкает.
Димон нейтрально молчит.
Завадский встряхивает своими длинными лохмами:
- Спой...
Взгляды всех троих скрещиваются на мне. В них недоверие и..?
Мне по фиг. К этому я тоже был готов.
- МузЫки нет, так што звиняйте хоспода хорошие, буду блеять акапелла!
Я встаю спиной к зрителям и, глядя на солнечные блики балтийской воды, начинаю мурлыкать музыкальное вступление, помогая себе держать мелодию, партией "ударных пальцев" по подоконнику.
Начинаю полушепотом:
Time, it needs time,
Со второй строчки взлетаю голосом почти в полную силу:
To win back your love again,
И снова ухожу почти в "piano":
I will be there, I will be there,
Love, only love,
И снова голос качелями улетает вверх:
Can bring back your love someday,
И падает вниз:
I will be there, I will be there...
Ничего не выдумываю, "Скорпионс" все сочинили за меня, надо лишь постараться передать, как можно ближе к оригиналу:
I'll fight, babe, I'll fight,
To win back your love again,
