Jordan Grant - Сборник "Cambiare Podentes: Invocare"
Он не стал свободен, в конце концов. Северус не умер по-настоящему, хотя был так кошмарно близок к этому.
И Гарри, конечно, все так же был рабом.
Самое ужасное, что в то первое мгновение, когда душу рвало на части от боли утраты, подобно которой он раньше никогда не испытывал, первой мыслью Гарри было: если бы Северус действительно умер, я был бы сейчас свободен.
Он не позволил этому отразиться. Ни на лице, ни в голосе. Это была на самом деле чудовищная мысль. Почти греховная. Гарри прежде никогда не хотел, чтобы кто-то умирал за него, и понимание того, что Волдеморт мог забрать у него и это, что Волдеморт мог добраться до него из могилы, чтобы разрушить не только то чем Гарри был, но и кем он был… это было почти невыносимо.
Гарри должен был прекратить это, должен был сказать себе, что этого не было, что он просто не мог быть человеком, который думал о таком. Но так и было, и он знал это.
Возможно, это было вполне естественно чувствовать подобное, размышлять о других возможностях. И это не означало, что он действительно желал Северусу смерти. Вовсе нет.
Он хотел, чтобы Северус жил. Он даже не мог себе представить иначе.
Ведь истинный вопрос состоял не в том, хочет ли он, чтобы Северус жил, вопрос был в том, чего бы он хотел для себя тогда, в тот краткий момент, когда думал, что стал свободен.
Он ведь так и не ответил на него. Сперва у него просто не было времени решить, а потом стало ясно, что ответ уже не имеет значения. Поэтому он больше и не размышлял над этим.
Но теперь, медленно пролетая над самой поверхностью озера, которое он создал, Гарри задумался, а что если бы это все же оказалось ошибкой. Что если бы он стал свободен в тот день в больничном крыле. Что бы он сделал для себя, в конце концов? Чего бы он желал?
Остался ли бы он с Северусом, будь на то его собственная воля?
Гарри летел все ниже и ниже, пытаясь найти ответ, пока его кроссовки не заскользили по поверхности воды. Ответ, возможно, и не имел значения, но все равно казался важным. Важным, но порхающим вне досягаемости, и на то были понятные причины. Откуда он знает, как бы он поступил? Был ли на этот вопрос вообще ответ?
Наверное, нет, думал Гарри. Он развернулся, достигнув края озера, и снова стал пересекать его в противоположном направлении. Как он может быть уверен в том, что бы он сделал тогда, шесть месяцев назад? Настоящий вопрос крутился вокруг здесь и сейчас.
Остался ли бы он с Северусом теперь, если бы у него был выбор? Допустим, он стал бы свободен благодаря некоему волшебству, а не из-за смерти. Такого никогда не произойдет, Гарри знал, но все же, вдруг бы такое случилось? Сказал бы он тогда Северусу «Прощай» и стал бы жить сам по себе? Посещал бы его на выходных, поддерживал бы связь?
Или же повернулся бы к нему и сказал, что хочет быть связанным вновь. Не узами рабства, нет, не в этот раз. Он больше никогда бы такого не выбрал. Нет, не рабства, а…
Все тело Гарри содрогнулось от внезапного осознания, и когда это произошло, метла неожиданно вырвалась из-под контроля и нырнула прямо в озеро, и он понесся вниз, как будто до сих пор летел. Метла утаскивала его прямо в синюю глубину.
На одно мгновение он был слишком шокирован, чтобы как-то среагировать, но затем он резко остановился, и метла послушалась. Медленнее чем ему бы хотелось, но она отреагировала, Гарри развернулся и полетел сквозь воду, пока не оказался на поверхности.
Хватая ртом воздух, он опрокинулся на спину, держась за Молнию одной рукой, и так продолжил скользить по воде. Губы приоткрыты, веки крепко сомкнуты из-за яркого солнца над ним. Он чувствовал себя полным придурком. Что же произошло? Наверное, что-то не так с Молнией… ну, уже прошло какое-то время с тех пор, как Гарри срезал выбившиеся разлохмаченные прутики и проверял, чтобы остальные лежали гладко…
Наконец, когда Гарри перестало казаться, будто ветер собирается вытрясти из него душу, он поднялся и вновь уселся на метлу. Взлететь было довольно тяжело, но после парочки неудачных попыток, у него таки получилось, и, уделяя на этот раз все внимание полету, он пересек озеро и добрался до берега.
Сидя, скрестив ноги, Гарри посмотрел вниз на свое отражение и едва не рассмеялся. Хоть раз высушивающие чары оказались весьма кстати. Хорошо что волшебная палочка все еще была при нем, надежно запрятанная в кармане джинсов, тех самых, которые, как считал Северус, ужасно обтягивали фигуру Гарри. Отличная вещь, как оказалось, – его палочка не выпала в воде, когда он нырнул.
Итак, на чем он остановился? Гарри вернулся мыслями назад, потому как сейчас, когда он был в безопасности на твердой земле, вопрос вновь заявил о себе, и теперь звенел в его голове даже настойчивее, чем прежде.
Ага, верно. Как бы он поступил сейчас, если бы каким-то образом стал свободен и получил бы возможность делать выбор самостоятельно? Захотел бы он остаться вместе с Северусом?
Ноздри Гарри расширились, потому как он тут же понял, что ответ на это чертовски очевиден. Конечно, он хотел бы остаться с Северусом! Они ведь были любовниками. И это еще не упоминая о фантастическом сексе.
Но пока он сидел на берегу, обдумывая все это, его вдруг прошибло – то, что происходило между ними – нечто намного большее, чем просто секс, даже такой офигительный. Они ведь проводили время вместе, так? Много времени. И они разговаривали. Иногда, лежа в постели, обнаженные и удовлетворенные, они говорили часами.
Гарри не вспоминал, что он раб, не тогда, когда он был наедине с Северусом. Были только они двое. Он не мог не осознавать, что он один такой особенный, учитывая, что пресса все время твердила об этом – истории о нем, казалось, теперь выпускались прямо-таки циклами – но, в целом, он не чувствовал себя рабом, не сейчас.
И это была правда. Давно стало правдой, но теперь кое-что было иначе.
Он больше не чувствовал напряжения. Ему было легко. Он был доволен таким будущим. И никаких злобных волшебников, бродящих по Британии, пока вся страна ждет, что он с ними расправится.
Он чувствовал… что все в порядке. А когда в жизни он вообще чувствовал подобное, хоть раз? И за это он должен благодарить Северуса. Он действительно обеспечил Гарри всем, в чем тот нуждался, как он и поклялся. Всем необходимым в жизни. Настоящий дом, где его приняли, таким, какой он есть. Где его ценили. Кто-то, на кого он может положиться, кто будет рядом с ним в болезни и здравии, в горе и радости и всякое такое. Северус будет рядом. Гарри знал это так же хорошо, как собственное имя.
