Алексей Иванов - Географ глобус пропил
— А сколько у нас палаток будет? — продолжал допрос Борман.
— Одна на всех. Я возьму большую шатровую.
— Чур, я посередине сплю, — быстро вставил Тютин.
— А жратвы хватит?
— Я оч-чень много ем…— тихо шепнул Тютин на ухо Служкину.
— Хватит, — заверил Служкин. — Раскладку я сегодня вечером составлю, а вы завтра зайдите ко мне и перепишите, кому чего и сколько покупать.
Служкин и отцы еще долго обсуждали все тонкости, потом Служкин диктовал список снаряжения, перечень вещей и одежды, высчитывал цены. Все это время Градусов сидел на задней парте и задумчиво возил шваброй в проходе. Наконец отцы двинулись на выход, озабоченно переговариваясь. В кабинете, кроме Градусова, как-то незаметно остался Деменев.
— Виктор Сергеевич, — блестя глазами, негромко спросил он. — А девки? Девки же еще хотели!..
— Какие девки? — удивился Служкин.
— Ну… Митрофанова с Большаковой.
— Почему же они мне-то ничего не сказали? Я как должен про их намерения узнавать — гадать на бараньих кишках?
— Они стеснялись.
Деменев выбежал и через некоторое время втолкнул в кабинет смущенных Машу и Люську. Увидев Служкина, Люська вдруг почему-то вытаращила глаза, словно бы ей до этого сообщили, что Служкин умер и уже погребен. Служкин указал девочкам на парту перед собой.
— Значит, в поход хотите?.. — переспросил он, глядя на Машу.
Маша посмотрела на Служкина и покраснела.
— Чего вы это вдруг разохотились?.. — риторически спросил Служкин, но Люська оказалась словно бы неожиданно потрясена этим вопросом и ошеломленно уставилась на Машу, будто прозрела: «А чего это и вправду мы такие дуры?..»
— Поход — это ведь дело муторное, — передвигая по своему столу различные предметы, сказал Служкин. — Придется таскать тяжести, трудно ехать, спать в сыром спальнике, все время что-то делать — ставить палатки, варить жратву, отскребать котлы в ледяной воде… Будет грязно, холодно, непременно попадем под дождь, стрясутся какие-нибудь беды, а крыши над головой нет, горячего душа нет, и все трудности надо преодолевать самостоятельно. А мы будем неприлично ругаться, пьянствовать, и никто даже не попытается хоть маленько за вами поухаживать, помочь…
— Ну и что? — негромко сказала Маша и пожала плечами.
— Можно подумать, пацаны здесь за нами ухаживают! — возмущенно выпалила Люська.
— Ну смотрите… А родители вас отпустят?
— Отпустят, — твердо пообещала Маша.
— Меня уже отпустили! — независимо заявила Люська.
— А денег на эту затею у вас хватит?
— Хватит! — тотчас сообщила Люська. — А сколько надо?
— Ох, девчонки…— вздохнул Служкин, складывая руки. — Ищете вы приключений на свою — знаете что?
— Что? — испугалась Люська.
— Знаем, — печально согласилась Маша.
— Ну, тогда давайте записывайте.
Служкин заново начал перечислять все параметры похода. Маша не стала записывать, надеясь на Люську, и задумчиво глядела куда-то в сторону, чтобы не встретиться со Служкиным глазами. Служкин диктовал и смотрел на Машу. Люська лихорадочно строчила в тетрадке какие-то магические заклинания: «…свтр 2 шт тр 1 бр 1 штан бол 1 бот сапг нск шрст побольше…»
— Сама-то потом поймешь свои шифровки? — насмешливо спросил Служкин, и Люська, не поднимая головы, фыркнула, сдув с лица упавшую челку.
— Ну а за списком продуктов завтра придете ко мне вместе с пацанами, — в заключение сказал Служкин.
Люська кивнула и начертала: «за жртв зв с пц к Геогрф».
Деменев увел девочек. Служкин закурил, блаженно щурясь, и вдруг увидел, что на том месте, где только что сидели девочки, из клубов дыма материализовался Градусов — маленький, нахохленный, носатый, рыже-растрепанный и красный от злости.
— Виктор Сергеевич, — проскрипел он, — а меня в поход возьмете?
Служкин медленно поголубел от изумления.
— Тебя? — переспросил он, пытаясь заглянуть Градусову в лицо.
Градусов тяжело занавесил глаза бровями и мрачно уставился куда-то назад через плечо.
— Слушай, Градусов, — сердечно произнес Служкин, — а ты что, не помнишь, как ты меня весь год доставал? Тебе напомнить, что ли?
— Не надо, — буркнул Градусов, слезая с парты. — Я и так знал, что не возьмете…
Он отпихнул с дороги стул, забросил за спину свой идиотский ранец с шестью замками и катафотами и пошел на выход.
— Постой, — окликнул его Служкин.
Градусов, уже распахнувший дверь, остановился в проеме, недоверчиво покосившись на Служкина. Служкин, не торопясь, снова закурил.
— Знаешь, сегодня у меня неожиданно счастливый день, — сказал он Градусову. — Поэтому я никого не хочу огорчать, даже если кто этого и заслуживает… Приходи завтра ко мне вместе со всеми: получишь свой список продуктов.
Уважительная причина для святости
Когда заявился Служкин, Ветка ожесточенно лепила пельмени. Она сидела за столом в криво застегнутом, испачканном мукой халате, спиной к окну. Во все окно пылал закат. На его фоне Ветка выглядела черной, как черт. Ее лохматые кудри испускали дымные лучи наподобие лазерных.
— Ты чего так злобно стряпаешь? — поинтересовался Служкин, усаживаясь напротив. — Где у тебя Шуруп, где Колесников?..
— Шурупа мама забрала, а Колесников у Руневой.
— Э-э… не понял, — немного ошалел Служкин.
Ветка захлопнула и защипала ракушку пельменя, словно не желала слушать его оправданий.
— Чего не понял-то? Сам небось все знаешь. Колесников мне в пятницу позвонил, сказал, что его до понедельника посылают в командировку в область. А сегодня утром я поперлась в магазин, гляжу: он там с Руневой винище покупает. Да еще колбаса у него из кармана торчит. Копченая. Я такой колбасы уже год не жрала. В общем, поняла я, что Рунева и есть его любовница.
— Ну и что ты сделала, когда их застукала? — безрадостно поинтересовался Служкин.
— Ничего. Плюнула, купила теста да водяры взяла. Решила сегодня нажраться. Пришла домой, как дура, вмазала немного, да чего-то не полезло на голодняк. Вот, думаю, под пельмени вкачаю. Ты будешь водку?
— Почему бы и нет? — задумчиво спросил себя Служкин. — Я нынче тоже один. Будкин Надю с Таткой к себе на дачу повез. Мне можно.
Ветка вскочила, тотчас выхватила откуда-то две чашки и разлила. Служкин поднял чашку, поглядел в нее и сказал:
— Ну, за здоровье молодых…
Он выпил и оскалился. Ветка тоже опрокинула водку и со слезами на глазах оторвала кусочек теста зажевать.
— А ты у Колесникова в курсе всего этого был? — спросила она.
— В курсе, — кивнул Служкин.
— И давно у них?
— Не приставай, все равно не буду рассказывать.
— Сейчас-то уж чего? — хмыкнула Ветка. — Тоже мне, партизан на допросе. Чего ж ты Руневу-то Колесникову уступил? Все ходил, стонал…
