Леонид Билунов - Три жизни. Роман-хроника
Он появился через две недели в новом ратиновом пальто, в широком шарфе и шляпе вместо обычной грузинской огромной кепки. Из бокового кармана выглядывали небрежно засунутые кожаные перчатки со светлой строчкой. Возле него крутились трое малорослых кавказцев и один русский богатырь, явно из бывших боксеров или борцов, зорко глядевший по сторонам.
Мы приготовились к этой встрече заранее. Я одел своего человека под приезжего из деревни и сочинил ему легенду о богатом дядюшке — украинском переселенце, живущем в Канаде и приславшем ему доллары, которые он смог получить только в виде сертификатных рублей. Ростик — так звали моего человека — хотел эти сертификаты на сумму пятьдесят тысяч рублей продать по двойному номиналу. Невысокий коренастый Ростик, которого мы обрядили в нечищеные кирзовые сапоги и ношеное брезентовое пальто ниже колен, был похож на наивного украинца, сельского жителя, и дышал доверием. Сосо послал к нему одного из мелких пронырливых грузин, а когда тот вернулся, подошел сам, во всем своем великолепии, благоухая на всю улицу дешевым не выветривающимся одеколоном из тех, что в России пьют, когда нету водки. После недолгих переговоров они договорились о цене, скрепили будущую сделку коньяком в ближайшей забегаловке и назначили встречу в маленьком городке с пышным названием Люблин Великий недалеко от Львова, где, по моей легенде, проживал наш Ростик. Мы следили издалека, невидимые для Сосо и готовые в случае чего немедленно вмешаться.
— Почти не торговался, — сказал нам Ростик, когда грузины уехали.
— Понятно! — пояснил я. — Он же не собирается платить! Какая ему разница?
Встреча намечалась на завтра. В Люблине Великом была известная грязелечебница, и местные жители привыкли сдавать жилье приезжающим на лечение. Ростик снял дом, стоявший обособленно почти на выезде из города. Мы отправились туда втроем: Ростик, я и за рулем Туня Гашевский. Я знал все уловки этих людей. Когда речь идет о такой сумме, нельзя рассчитывать на полное доверие. Продавец обязательно пересчитает всю сумму. Значит, они должны действительно иметь ее на руках. Отработанный ловкий жест, чемоданчик или портфель с легко поворачивающимся на оси двойным дном — и только что пересчитанная сумма в секунду заменяется заранее приготовленной «куклой». Мы приготовили пачку сертификатов и такую же сертификатную «куклу» в потрепанном фибровом чемодане, пролежавшем лет десять в кладовке, выцветшем и потерявшим три угла из четырех, в который мы искусно встроили поворотное двойное дно.
Туня поставил машину метрах в двадцати от заднего входа, выходившего в поле, на проселочную дорогу, которая невдалеке пересекла шоссе. Ростик остался ждать гостей с другой стороны дома, в сенях, ведущих к крыльцу.
Мы видели, как подъехала машина с тремя грузинами. Сосо вышел из машины с портфелем и поднялся в дом. Ростик провел его в комнату. Один грузин остался за рулем, другой внимательно огляделся вокруг и поднялся за Сосо. Мы напряженно ждали за домом. Была зима, снег уже успел слежаться и заледенеть.
— Подсыпь песку под передние колеса, — тихо сказал я Туне. — Чтоб машина не забуксовала.
Туня, осторожно пригнувшись, выскользнул из машины и осмотрелся. Кругом было белым-бело от снега. Ни песку, ни земли не было видно, но он заметил возле сараюшки присыпанную снегом кучу каменного угля, запасенного хозяином на зиму. Стараясь не шуметь, Туня нагреб угля в полу своей куртки и высыпал его под колеса.
В доме шли переговоры. Завернутая в газету пачка сертификатов уже лежала на столе, и грузины с веселым блеском в глазах кинулись жадно ее пересчитывать.
— Мы подумали, — сказал Сосо, — два рубля за сертификат нам будет дорого. Большая сумма получается. Предлагаю рупь восемьдесят. То есть девяносто тысяч рублей. Очень хорошие деньги.
— Нет, — ответил Ростик. — Я не согласен. Договаривались по два рубля…
Он забрал сертификаты и бросил их в свой потрепанный чемодан, где сразу же поменял их на фальшивую пачку, дожидавшуюся под двойным дном. Я предусмотрел все: кукла была завернута в такую же газету, с портретом Брежнева посередине — Ростик заранее купил два одинаковых экземпляра на прошлой неделе. Я не думал, что грузины могут обратить внимание на газету, но нельзя было исключить и эту возможность.
— Рупь восемьдесят пять. Последняя цена, — предложил Сосо, стараясь сохранить видимость честной сделки.
— А больше не дашь? — спросил Ростик по-крестьянски.
— Не могу, дарагой! — развел Сосо руками и передал Ростику пачку сотенных на проверку, предварительно быстро прикинув, что даст «выторгованная» Ростиком разница, и добавив две с половиной тысячи. Ростик долго считал, слюнявил пальцы, сбивался со счета и начинал сначала. Грузины нервничали. Наконец он сосчитал, подтвердил сумму, оставил пачку на столе и пошел к своему чемодану. Краем глаза он видел, как Сосо бросил деньги в стоявший на столе портфель — понятно, зачем.
— Ну ладно, — вздохнул Ростик. — Получай.
Радостные грузины бросились на завернутую в газету пачку, которую только что проверяли, а Ростик на секунду сунул руку в их портфель, незаметным движением пальца повернул перегородку, и уже приготовленная ими «кукла» снова поменялась положением с настоящими деньгами.
Сосо отдал ему «деньги», грузины вынули коньяк и разлили по стаканам.
— Будем здоровы! — поднял тост Сосо. — За наших канадских друзей! Пусть живут, пока мы живы!
Попрощавшись за руку, грузины пошли в свою машину, а Ростик бросился через дом, выбежал с заднего крыльца и вскочил в наш автомобиль. Туня дал полный газ, мотор взревел, но машина не тронулась с места. Колеса буксовали, во все стороны летел уголь, но мы не двигались.
Я оглянулся. Наша операция могла плохо кончиться.
— Туня, если мы не уедем, нас застрелят.
У нас не было никакого оружия. В то время русские не вооружились, у них это еще не было принято. Но мы знали, что Сосо вооружен.
Я сидел сзади и видел, как шея у Туни наливается кровью. Он продолжал жать на педаль, наконец машина встала на дыбы, словно ей передалось наше напряжение, и выскочила на обледенелую дорогу. Доехав до первого автомата, мы позвонили в снятый Ростиком дом — благо, Ростик позаботился снять дом с телефоном. Подошел хозяин.
— Мои гости, случаем, не вернулись? — с невинным видом спросил Ростик. — Дай им, тату, трубочку.
Татой в деревнях на Украине зовут всех мужчин старше возрастом. Трубку взял Сосо.
— Собака! — зарычал он. — Кровью харкать будешь!
— Значит так, — сказал я, взяв телефон. — Хозяин дома не в курсе. А ты запомни: тебе не понравилось? Так это никому не нравится. Я хочу честной конкуренции. Ты видел, что с тобой это тоже может случиться. Делай выводы!
