Татьяна Устинова - Кредит доверчивости
И тем не менее Таганцев насторожился — что-то искусственное и наигранное почудилось ему в этом жильце элитного дома.
Мужик закурил, быстрым и острым взглядом окинул окрестности и двинул не к центральному выходу с огороженной территории, а во двор.
Константин тихонько поехал вдоль забора и увидел, как странный мужик с неожиданной для его возраста прытью перепрыгнул через забор, почти мгновенно поймал такси и уехал.
«Знаешь, сколько бы мне за это в Голливуде платили?» — вспомнилась странная фраза, но никакой связи между ней и прыжком через забор Таганцев найти не смог.
«Лексус» Тишко так и стоял на месте.
Таганцев вздохнул, развернулся и потащился со скоростью двадцать километров, звоня одновременно по телефону.
— Серег, это опять я. Пробей мне, пожалуйста, Максимову Ольгу Леонидовну, год рождения примерно шестьдесят девятый — семидесятый… Сколько их?! Восемнадцать? Сохрани всех, я сейчас приеду, сам разберусь.
Таганцев нажал отбой и прибавил скорость.
Надо бы вернуться к охраннику и спросить, знает ли он жильца, сигающего через заборы, но Таганцеву вдруг стало отчаянно лень возвращаться и снова разговаривать с парнем, тем более что, скорее всего, ничего из ряда вон выходящего не произошло — просто он сам себя накрутил и нафантазировал невесть чего. Ну, привык мужик так дорогу срезать — и что?..
Зуб опять напомнил о себе ноющей болью, а рубашка затрещала швами, когда он на повороте резко крутанул руль вправо.
* * *Утром Ната проснулась совершенно разбитой — причем не столько морально, сколько физически. Голова болела, во всем теле чувствовалась слабость, а при мысли о том, что надо вставать, везти Сеньку в садик, а самой ехать на работу, подкатывала тошнота.
Лена красилась перед зеркалом, когда Натка открыла глаза. Младшая сестра посмотрела на ее прямые плечи, уверенные движения — и вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которой опять предстоит признаваться в своих шалостях, ошибках и глупостях.
Лена, заметив в отражении, что Ната проснулась, обернулась и покачала головой.
Конечно, что она еще могла сделать при виде неразумной младшей сестры, от которой одни неприятности? Натка отвернулась к стене.
— Ну, не хочешь говорить, и не надо, — вздохнула Лена. — Мне Сенька все рассказал.
— Что он мог тебе рассказать?! — подскочила Ната. — Что?! Он же маленький, он ничего не понял!
— Когда в тебя целятся из пистолета, это понятно даже ребенку, — снова вздохнула сестра и пересела к ней на край дивана. — Нат, ну хватит, как страус, прятать голову в песок! Ты должна встретиться с Асей и написать заявление в полицию!
— Сенька и это тебе рассказал?!
— Твой сын гораздо умнее и взрослей, чем ты думаешь.
— В отличие от меня, — пробормотала Натка.
— Нат, нужно смотреть правде в глаза. Твой Влад — аферист, мошенник и без пяти минут убийца. Сегодня же сообщи об этом Таганцеву, пусть проверит как следует его личность. Но если ты не напишешь заявление, ты… ты невольно из жертвы превратишься в его сообщницу! Кто знает, скольких женщин Тишко еще обманет, а то и пристрелит!
Натка заткнула уши и упала на подушку. Лена еще что-то говорила, но она не слышала. Когда губы сестры перестали шевелиться, а взгляд из возмущенного стал сочувствующим, Натка открыла уши и сказала:
— Лен, я обязательно встречусь с Асей, и мы напишем с ней заявление. Только… не сегодня, можно? У меня очень болит голова… — Она с силой потерла виски. — Наверное, перенервничала вчера.
— Хочешь, я сама отвезу Сеньку в садик? — Лена погладила ее по руке.
— Не надо, я, наверное, не пойду на работу, — Натка села, ногами нащупав тапочки.
— Может, вызвать врача?
— И что я ему скажу?! Меня чуть не убил жених, свадьбы не будет, загородного дома тоже, а дочка у нас никогда не родится?! — Натка закрыла лицо руками и в отчаянии разрыдалась. — Я ему поверила, понимаешь, по-настоящему поверила, а он в меня из пистолета…
— Дуреха, — обняла ее Лена за плечи. — Какая же ты дуреха… Все у тебя еще будет — и свадьба, и дом, и дочка. Главное, не зацикливаться на мужиках, и тогда счастье тебя само найдет. Оно любит уверенных и независимых. А не тех, кто его с фонарем ищет.
— Сенька где? — всхлипнула Ната.
— На кухне завтракает.
— Один?!
— Нат, я пока прислугу не завела, — улыбнулась Лена.
— Он же там… накуролесит! — Натка вскочила и бросилась на кухню.
Сенька чинно ел бутерброд, запивая его чаем. Никаких следов безобразий не наблюдалось.
— Мам, Кит Валенка к себе забрал, потому что все равно мы скоро станем одной семьей, — сообщил он.
— Какой кит, какой валенок?.. — растерялась Натка.
— Я тебе потом все объясню, — подошла сзади Лена. — Ты точно не пойдешь на работу?
— Точно. — Натка обессиленно опустилась на стул. — Позвоню, скажу, что заболела.
— Ура! И я заболел! — завопил Сенька.
— Боишься? — пристально посмотрела на нее Лена.
— Нет, правда сил нет, и голова болит…
— Влад сказал, что мы сможем сохранить себе жизнь, если забудем, кто он, — ехидно пояснил Сенька.
— Заткнись! — прикрикнула на него Натка.
— Ладно, побежала, я опаздываю. — Лена взяла безумно оранжевый зонт, надела туфли на высоченных шпильках, встряхнула распущенными волосами и ушла. Удаляющийся стук ее каблуков раздался эхом в подъезде.
Какая-то она сегодня необычайно красивая, ее сестра… Не такая строгая, не такая жесткая, колючая и правильная, как всегда. Да еще этот оранжевый зонт! Лена всегда избегала слишком ярких красок, очень высоких шпилек и распущенных волос.
Ната выглянула в окно. Внизу, у подъезда, какой-то мужчина помогал сестре сесть в белую «Тойоту». Машинка оказалась так себе, да и мужик не супермен, но Лена светилась удовольствием и гордостью, это было видно даже с третьего этажа.
Счастье любит уверенных и независимых, вспомнилось Натке. А она всегда думала, что счастье любит только красивых.
— Это Кит, — сказал Сенька. Оказывается, он уже давно залез на подоконник и смотрел в окно. — Жалко, что он не может жениться и на нас тоже.
— А он что, Лене предложение сделал? — спросила Натка.
— Говорю же тебе, они завели общего кота! Пока он живет у Кита, но Кит думает, что наша тетя Лена к нему переедет!
— К коту? — запуталась Ната.
— К Киту!
— О господи… — Натка налила себе крепкого кофе в надежде, что голова пройдет и жизнь покажется сносной. Вместо обычных двух ложек сахара она положила четыре.
— Мам, — прижался к ней Сенька, — ты не расстраивайся. У нас тоже все будет хорошо!
![Анатолий Землянский - После града [Маленькие повести, рассказы]](/uploads/posts/books/237651/237651.jpg)
