Юля Панькова - Война не Мир
― У меня не прибрано, ― опустив глаза, ответила я.
― Та же фигня! ― он нежно хихикнул и прижался лбом к моему лбу, ― боже мой! Мы с тобой как дети!!!
Кажется, последняя фраза доставила ему особое удовольствие. Я чмокнула его в нос и выпорхнула из машины. Дверь подъезда тяжело бухнула за моей спиной. Поскольку я уже знала, что мысли можно транслировать, я стала тщательно думать: «Какой славный», «ах-ах-ах» и прочую чепуху, какая вертится в голове после первой свиданки. Для достоверности я компульсивно подносила запечатанную орхидею к носу, вдыхала картонный аромат и кружила с ней до лифта в обнимку.
Мне очень хотелось опять увидеть бойфренда хотя бы во сне.
― Посмотри, до чего докатились! ― сказала Рената, когда я вошла.
Она сидела перед телевизором. С потерей моей работы нам не грозило оторваться от жизни. У нас был телек. И Интернет.
― Те же клипы по всем блогам, только хуже. У тебя там никого знакомого нет?
Новости показывали разбомбленный завод. По обломкам медленно ходили люди с собаками.
― Где это? ― в ужасе спросила я. Рената подозрительно оглядела мою орхидею.
― Владивосток.
― Почему?
― Что «почему»? Не видишь? Кошмар!
Я села.
― Рено, ― я почему-то назвала ее домашним именем, ― ты же говорила, это виртуальная война, битва иллюзий.
― Я ошиблась, ― сказала она,― говорю тебе, что-то пошло не так. С тех пор, как ваши обработали наших, у меня дурные предчувствия.
― Ты что-то знаешь?
― Они обработали почти весь состав, весь персонал, который обслуживал трубы. Диверсионная команда захватчиков прошла проверку: половина из них тоже тронулась после показа, хотя они были далеко от трубы. Вероятно, волны картинок имеют большое распространение. Если так, то обработка наших незримо шла с самого начала экспериментов. Результаты, которых добивались с вашими ― полный пофигизм, откат на столетия назад, когда еще не было всплеска технологий, и блок на стремлениях к доминированию. Максимум, на что бы вы были способны, после обработки большей части планеты ― это продолжать смотреть картинки. Похоже, все это начинается и у нас…
Я вспомнила про клиповое сознание, марши мира на 7-ое ноября и почему-то фэшн-TV. Мне стало дурно. Пожалуй, впервые за время общения с Ренатой я испугалась всерьез. Может быть, она просто ни разу не говорила прямо, что с нами будет. Или в моем замутненном сознании, наконец, открылась дыра в мир. И в нее вот-вот начнет что-то валиться, как самолеты в бермудскую аномалию.
― Есть на свете хоть какой-нибудь независимый источник, чтобы посмотрел на все это со стороны? ― пробурчала я, ― ну и теперь что?
― Теперь не знаю. Где я, и где наши? Сижу тут с тобой… ― впервые с того момента, как потеряла память и предыдущий план, Рената позволила себе критику в мой адрес, ― может, приняли какое-то новое соглашение…
― Послушай, ― вспомнила я, ― ты, кажется, говорила, что четвертая мировая входила в ваши намерения. А теперь говоришь, что нас хотели сделать просто баранами ― блок на стремлениях, пофигизм… Зачем тогда война??? Столько наших погибло!!! За все это время!
Мне было обидно до крика. Она тоже стала кричать, словно мы играли в солдатиков за столом, и никак не могли поделить армии.
― Никто не мечтал, что вы все погибните! Война нужна была для того, чтобы промывка прошла более гладко. Вы занимаетесь своими сражениями, катастрофами, взрывами, погружаетесь в страсти, и не замечаете, что кто-то из вас начинает исчезать. Все больше и больше народу. Это было удобно. Но никто не погибал!
Меня передернуло. Потом, как уже часто бывало от Ренатиных новостей, прошиб жар. Потом холод ненависти. Я вскочила и, давясь воплями, истерично тыкала в нее пальцем.
― Вы забрали его! Почему не вернули??? Отвечай или я тебя удушу! ― я никогда не верила, что любовь способна на преступления. Пришлось признать.
― Ты что, чокнулась? Как мы могли не вернуть? На фиг нам там долбанутые ваши? Они после этого нормальные члены общества? Мы ― здоровая нация! Промытые нам не нужны… Про кого ты вообще говоришь?
Я остолбенела.
― Как это про кого?
Рената хлопала ресницами. Мне показалось, от натуги она стала и правда, как нарисованная. И, похоже, я была права, что внутри у нее нет мозгов.
― А как же этот клип, который ты мне показывала в компьютере, когда вернулась? Там был мой жених!
― Твой жених? ― она смутилась, ― я не знала…
Я пошла в ванну и зачем-то вымыла руки с мылом. Когда я вернулась, Рената сидела в той же позе и с тем же открытым ртом.
― Прости! Честное слово, ― прошептала она, ― я… он погиб?
― Ты его смоделировала?
― Я… я просто зафигачила в понятное тебе разрешение одно из твоих наиболее приятных воспоминаний и… оно почему-то волновало тебя не так, как остальные, к нему примешивалось ощущение глубокой досады. И… пофигизма.
Я села. Рената торопливо оправдывалась.
― Я решила, что, может быть, ты тоже одна из тех, кто уже посмотрел наши картинки. Я сомневалась, но… Это было, как живое… Я решила показать тебе это еще раз… Мужика… Я думала, это наш мужик.
― Но он не был ни в горах! Ни на облаке! ― как и в тот момент, когда я увидела клип, меня трясло. И я вдруг вспомнила, ― да, мы, в самом деле, были в аптеке, здесь, на Земле. Он покупал для нас презервативы и воду.
Она развела руками.
― Мне надо было как-то тебя убедить.
― Этот компьютер, где ты его взяла? ― спросила я. Наверное, моя интонация прозвучала обвиняюще. Рената вскричала:
― Я понятия не имею! Он был со мной! ― Когда ты пришла второй раз?
Она кивнула. Ноут-бук с того света. Перфект. Самое время пожечь еще чуток свечек.
― Отслужим по нему панихиду, ― решительно сказала я и схватила компук.
― Что ты хочешь? ― заверещала Рената и вцепилась в него с другой стороны. Я уже замечала, что она к нему как-то странно привязана. Наверное, он напоминает о родине. Я согнула коленку и хряпнула об нее разложенную невесомую книжечку.
Рената заплакала.
― Дура! ― сказала я ей, ― а вдруг по нему за нами кто-то следил! Теперь мы свободны.
Хотя у меня у самой на сердце лег камень. Наш революционный проект предъявлял сюрпризы. Я не стала рассказывать Ренате про сны и догадке о розовых шеях. Если клип про бойфренда был изначально моим созданием, то в розовых шеях было столько же мало смысла. Я попросила Ренату:
― Расскажи, пожалуйста, что ты почувствовала после кино?
Уезжая в банк, я оставила ей фильмы про Вьетнам ― «Взвод», «Апокалипсис сегодня», «Фул Метал Джакет» и, на всякий случай, «Охотников на Оленей».
Рената снова начала всхлипывать.
― Понятно, ― сказала я.
― Я не думала, что все так. Я не знала. Твой парень был там?
― Нет. Когда он родился, уже почти все закончилось.
Она вытерла слезы и вытащила из-за дивана целый мешок денег.
― Этого хватит, чтобы все предотвратить? ― шмыгая, спросила она.
― Фу-ты нуты! Рената! Перестань грабить мой народ! У нас в банке уже столько, что скоро у меня начнут брать интервью.
― Прости, ― прошептала она и опять заревела.
Чтобы исследования были исследованиями, а не гаданием на намеках судьбы, я прямо спросила:
― Что ты чувствуешь?
― Жаль.
― Кого?
― Всех!
― Ты все еще хочешь, чтобы на Земле бушевала война?
― Ну что ты пытаешь меня, словно тюремный доктор? ― неожиданно Рената просохла, в ее голосе не было даже намека на слезы, ― это же просто кино! Странные вы тут какие-то, честное слово!
Как стратег я должна была догадаться, что идея воздействия на врага классикой далека от совершенства. Возможно, придется совместить несколько тем. Инопланетяне исследовали нас уже почти две тысячи лет и допускали промахи, а мы собрались найти решение за два дня, да еще при отсутствии докторов.
― Эй, ― сказала я, ― а может вам всем просто морочили голову?
Рената спросила, насчет чего.
― Ну, никаких исследований на землянах не было. Просто ваше правительство как-то оправдывало налоги.
― Дались тебе эти налоги, ― отмахнулась она, ― мы не какая-нибудь топливно-перевалочная отсталая нация. Нас не так легко обмануть. Во-первых, наше население не такое тупое. Во-вторых, правительство тоже не рыжее. Никому не охота в дом, где кошки скребут. Я же говорила тебе, что мы периодически чистим свой опыт. Это автоматически уменьшает разные риски в обществе ― коррупцию, насилие, недобросовестную, короче, жизнь.
― Ну вот тебе же удалось нанять на работу медиа-планировщика без прописки, в смысле, как ты его назвала, нелегала. И никто тебя за это не чистил.
― Пойми! Чистка ― это не наказание. Это как тебе дважды в день чистить зубы. Если не щетка, то кариес, так что зубная паста ― это твой собственный выбор. Когда я вернусь, то обязательно все исправлю. Мы просто очень хорошо знаем законы природы. Кошки живут не там, где сорят, а там, где не убирают.
― Ну да, ну да, ― покивала я, ― будем дальше смотреть кино?
― Смотрим, ― решительно подтвердила Рената, словно повязала себе салфетку на шею.
