Ян Войк - Изнанка
Отбежав в глубь двора, Милавин присел за ствол тополя.
«Четыре, – отметил он про себя, – осталось четыре патрона».
Уходить в глухую оборону при таком раскладе не имело смысла. Четыре выстрела и всё. У него, конечно, было полтора десятка патронов в подсумке, но их ещё нужно зарядить в обойму… Надо было выбираться из этого каменного мешка и чем скорее, тем лучше.
«Двери заперты, значит надо уходить через окна», – он на секунду оторвал взгляд от провала арки и оглянулся на здание. Окна первого этажа располагались выше двух метров от земли.
«Самому не добраться. Нужно поискать что-то, с чего можно залезть. Какую-то подставку», – Андрей ещё раз коротко огляделся вокруг. В дальнем конце двора стояло несколько грязно зелёных мусорных баков, неплотно прикрытых стальными крышками.
«А что если…»
Закончить мысль Милавин не успел, из арки низко пригибаясь к земле показалась одиночная фигура. На людоеде были бесформенные спортивные штаны и светло-синяя джинсовая куртка, покрытая грязными разводами, в руках – бейсбольная бита, плотно обмотанная колючей проволокой. Боязливо озираясь по сторонам, он побежал к деревьям, стремясь уйти с открытого пространства. Противника он, похоже, не заметил, поэтому Милавин решил подпустить его поближе.
Когда между ними было чуть больше десятка метров, Андрей осторожно выбрал слабину курка, медленно выдохнул и выстрелил. Пуля попала людоеду в грудь, отбросила назад, только ноги в стареньких кедах взметнулись в воздухе. И тут же от арки хлестанул ответный выстрел. Милавин рухнул на землю, а ствол тополя мелко задрожал из-за угодившей в него пули.
Понимая, что неизвестный стрелок едва не поймал его на живца, Андрей на четвереньках перебрался за другой тополь, там вскочил и уже бегом рванул к мусорным бакам. Кажется, ему удалось уйти с линии огня, по крайней мере, больше по нему не стреляли.
«Три», – отсчитал он.
Со стороны улицы донёсся треск автоматной очереди. На какой-то миг Милавин успел обрадоваться близкой подмоге, но тут же понял, что стреляли где-то на соседней улице, а вовсе не перед аркой. Иван с боем прорывался из западни.
«Хорошо ему, наверное, воюется с автоматом, да грантами», – подумал Андрей, ощущая укол жгучей зависти. Ему бы тоже не помешала хотя бы одна граната, чтобы шугануть из-под арки проклятого стрелка. Но гранат у Милавина не было и оставалось только надеяться, что затаившийся людоед не видел, куда он перебежал, и сейчас не прицеливается.
Андрей ещё раз смерил взглядом скопление мусорных баков. Они стояли под навесом из жести, но один бак, непонятно зачем, был выдвинут вперёд. Если забраться на него, то можно перепрыгнуть на крышу навеса, а оттуда перебраться на одноэтажные здания, примыкавшие ко двору тыльной стороной без окон и дверей.
Правда, чтобы забраться на мусорный бак, придётся воспользоваться двумя руками, то есть убрать пистолет в кобуру, но даже это не самое страшное, страшно оказаться на возвышении открытым для всех, без какого-либо укрытия. Если стрелок из арки заметит его, то снять Милавина будет проще простого.
«Надо пробовать», – решился Андрей, – Другого выхода нет».
Он осторожно выбрался из-за баков и замер на открытом месте. Если уж людоед начнёт стрелять, то пусть стреляет сейчас, по крайней мере, так у Милавина есть шанс отскочить и успеть спрятаться. Андрей мысленно просчитал до десяти. Выстрела не последовало. К слову, мусорные баки от арки хорошо закрывало сразу два тополя, оставляя для стрелка совсем небольшой сектор.
На счёте десять, Милавин рванул с плеч лямки рюкзака, сбрасывая его себе под ноги.
«К чёрту барахло! Жизнь бы спасти!».
Он сунул пистолет в кобуру и ещё раз оглянулся на арку. Тишина…
Пора! Андрей наступил на рюкзак, вцепился в каркас бака двумя руками, оттолкнулся ногами и полез наверх. Железная крышка отозвалась под ним предательским грохотом, если стрелок до сих пор не знал, где он, то теперь уж точно сообразил. Отступать было поздно, Милавин забрался на громыхающий бак. Каждая клетка его тела сейчас сжалась в ожидании выстрела. Никто не стрелял. Андрей прыгнул на крышу навеса, та заскрипела и сильно просела под его весом, однако устояла. Ещё пару грохочущих шагов и Милавин дотянулся до крыши дома, залитой чёрным гудроном. Рванулся вперёд, навалился на кромку животом, закинул одну ногу и перекатился через плечо.
«Всё, ушёл! Ушёл!!!»
Андрей не дал себе лежать слишком долго и уже начал подниматься на корточки, когда услышал справа от себя торопливые шаги. Оглянувшись, он успел увидеть набегающего на него человека с занесённым для удара пожарным топором в руках. Милавин попробовал уклониться, и это немного помогло. Удар пришёлся вскользь, лишь чуть-чуть зацепив голову. Перед глазами вспыхнули цветные круги, Андрея крутануло вокруг себя и, потеряв равновесие, он кубарем полетел с крыши. Падения он не почувствовал, сознание угасло ещё в полёте…
* * *Андрей очнулся, когда кто-то грубо, ничуть не церемонясь, сотрясал всё его тело. Ещё до того, как он сообразил, что происходит, в сознание ворвалась боль. Голова раскалывалась так, что хотелось скорчиться, обхватить её руками и тупо выть, ни на что другое не обращая внимания. Милавин неосознанно попытался сжаться и тут же получил хлёсткий удар по лицу.
– Не дёргайся, тварь! – прошипел злобный голос совсем рядом.
Андрей приоткрыл левый глаз, правый не слушался, вся правая сторона лица онемела и почему-то казалась распухшей и тяжёлой. Он машинально потянулся рукой, чтобы ощупать лицо и тут же рядом опять зашипело.
– Сказал, не дёргайся! А то нос отрублю! – из мутного тумана прямо перед ним проступило смуглое треугольное лицо. Раскосые тёмно-карие глаза азиата, редкая колючая щетина на подбородке, плоский нос и иссиня-чёрные густые брови. «Казах… или бурят. Кто их разберёт», – отстранёние подумал Андрей.
– Раз очнулся, сам давай снимай разгрузку. И поживее, а то враз без носу останешься! – перед самым его лицом возник широкий клинок охотничьего ножа. Милавин инстинктивно шарахнулся назад, но азиат ухватил его левой рукой за шкирку и притянул обратно.
– Не дёргайся, я сказал!
Андрей узнал нож – клинок пятнадцати сантиметров длиной, самодельная гарда из мельхиоровой столовой ложки и потемневший от времени олений рог рукояти. Это нож отца. Откуда он у бешеного азиата?!
Только теперь сквозь ноющую боль прорвались воспоминания об Иване, об Изнанке, о людоедах и о собственном коротком полёте с крыши. А следом пришёл страх.
«Они всё-таки взяли меня живым! Что же теперь будет?!»
– Снимай разгрузку, тварь! Ну! – поторопил людоед, он снова взмахнул ножом перед носом пленника.
– Сейчас, – вытолкнул из себя Андрей и заворочался, стягивая жилет с плеч. Оказывается, всё это время он сидел, прислонившись спиной к стене здания. Неловкие движения отозвались новой волной боли в многострадальной голове, даже в глазах потемнело, но он справился. Через несколько секунд Милавин протянул свой разгрузочный жилет азиату.
– Вот это дело! – обрадовался тот.
Пока людоед возился с лямками, натягивая жилет на себя, Андрей осмотрелся. Они сидели на тротуаре всё той же Садовнической улицы, чуть в стороне от того места, где беглецы угодили в засаду. Других людоедов вокруг он не заметил, только азиат. Но напасть на него сейчас или пытаться бежать было бы полным безумием, Милавин едва мог шевелиться, и каждое движение отзывалось неистовой болью внутри черепной коробки. Пользуясь паузой, он ощупал собственное лицо. Правый глаз и щека оказались залиты уже подсохшей загустевшей кровью, она залепила веко мягкой коркой. Чуть повыше виска, похоже, была огромная ссадина, которая продолжала кровоточить.
Где-то на соседней улице коротко ударила автоматная очередь, в ответ жахнули два одиночных выстрела. Иван ещё продолжал воевать.
– Зашибись, – уже радостно прошипел азиат. Он, наконец, разобрался с лямками, защёлкнул пластиковые фиксаторы на груди и животе, а потом вытащил из-за пояса знакомый Андрею «ТТ» и убрал его в кобуру. Разгрузник, который на Милавине сидел плотно, на людоеде свободно болтался. Азиат оказался очень худым, даже щуплым. Одет он был в чёрные джинсы с карманами на бёдрах и свитер водолазку неопределённого грязно-серого цвета. Голову прикрывала пятнистая косынка-бандана, повязанная на пиратский манер.
– Годится, – людоед улыбнулся, и Андрей с ужасом увидел, что зубов у него во рту гораздо больше, чем у любого человека, а кроме того, зубы эти треугольные – заострённые к низу, как у некоторых рыб.
– Теперь обувку давай! – снова подсел к пленнику азиат, размахивая ножом, – Давай-давай, тварь!
Милавин послушно начал развязывать шнуровку на трекинговых кроссовках. Хотя и не сомневался, самое большое, что он может заслужить своим послушанием это быструю безболезненную смерть, и то, если сильно повезёт. Пальцы слушались плохо, поэтому узел на шнурках никак не поддавался, азиат уже успокоился, теперь он просто наблюдал за попытками пленника и улыбался своей чудовищной улыбкой.
