Егор Радов - Якутия
- Точно, ваше величие!.. - хохотнув, согласился солдат, идущий в первом ряду, услышав беседу.
Ылдя строго посмотрел на него и сказал:
- Вам слова не давали! Соблюдай дисциплину!
Солдат осекся и стал нарочито безразлично смотреть перед собой.
И они продолжали свой безрадостный путь по родной земле, которую собирались захватить, и они вышли по шоссе, ведущее вперед и назад, и сапоги их зацокали набойками по асфальту, словно подковы на лошадиных копытах, а солнце уже стало катиться к закату и краснеть, как варящиеся креветки в закипающей воде, и свежий предсумеречный ветер ласково подул на них, будто какой-то утешительный дух этих мест. Они прошли мимо креста с Ырыа, на котором он повис в жалкой позе, прибитый руками и ногами, и Жукаускас кинул всего лишь один взгляд в сторону этого мучительно умеревшего поэта. Ылдя, ни на что не обращая внимания, вел войско за собой и выглядел воплощением какого-то высшего самодовольства. Они дошли уже почти до начала первых строений Алдана, переименованного в Тюмюк, но тут им дорогу преградил рослый человек в странной военной форме абрикосового цвета. В руках он держал карабин с длинным Стальным штыком.
- Стой! Кто идет?! - мрачно рявкнул он.
Ылдя изумленно посмотрел на него, потом поднял вверх правую руку и отчетливо проговорил:
- Ты кто тут, овца?! Я - царь Якутии Софрон Первый, это - мое войско, мы возвращаемся из похода! Как ты смеешь здесь стоять?! На колени, несчастный! Человек отошел назад, поднял вверх левую руку, засмеялся и громко сказал, обращаясь к кому-то:
- Вот они, эти козоньки. Сейчас я с ними разберусь; а вы пока тихо.
- Чего это?! - взревел Ылдя, вытаскивая пистолет.
- Спокойно-спокойно, - тут же проговорил человек, взводя затвор карабина. - На вас наведено в пять раз больше орудий отовсюду, поэтому не рекомендую выступать. Пока вы там играли в войну, в Алдан вошла национальная армия Якутии вместе с царем Семеном Первым. Вы, как самозванцы и негодяи, все приговариваетесь к ужасной смерти особым якутским способом, но царь настолько велик и добродушен, что он прощает всех и приглашает присоединиться к своей славной армии, чтобы сражаться за Якутию! Все, кто согласен, следуйте за мной, я проведу вас к царскому балагану и приведу к присяге.
- Чего?.. - пораженно воскликнул Ылдя.
- Чего слышал! С тобой разговаривает младший тойон Марга, понятно?!
- Какой еще Семен Первый?.. - ошеломленно спросил Ылдя, опуская пистолет. - Погоди... Подожди... Ах, блин, это ж Ваня Инокентьев, мы вместе учились в институте связи, вот гад, точно, мы пили, и он назвал себя Семеном Первым... И блевал потом, и икал, и рыгал...
- Молчать! - крикнул Марга. - Сейчас получишь! Я обо всем доложу его величию!
- А. где же мои городские войска, охрана?! - сокрушенно воскликнул Ефим.
Марга довольно усмехнулся и криво сплюнул.
- Они все перешли на нашу сторону. И вас я тоже приглашаю. Ну, кто желает служить великому царю Якутии, а?
Наступило напряженное молчание, потом какой-то воин сзади осторожно и тихо произнес:
- Да все, наверное, как я понимаю...
Тут же началась оживленная неразбериха, и воины устремились к одетому в абрикосовую форму Марга.
Ылдя недоуменно смотрел на это движение, вертя головой туда-сюда. Солдаты проходили мимо, не обращая на него внимания, только Чюппюю, проследовавший справа от Ефима без конвоя, отщелкал ему смачный щелбан по лбу и, ухмыльнувшись промолвил:
- Ужрись, скотина!
- Что это... Как это... - лепетал Ылдя, видя, как его покидают все подданные. - Я же ваш царь! Вы же со мной! Как же клятва, присяга, песня!
- Да иди ты! - бросил ему Чохух и злобно харкнул. Скоро все войско в розовом выстроилось за человеком с карабином в абрикосовом. Перед ним остались стоять только Ылдя и Софрон, и остались лежать трупы Тюмюка и Борисова.
- Ну вот и все, - радостно проговорил Марга, чмокнув губами. - А вы, значит, не желаете присоединяться к прекрасному войску великолепного царя Якутии?.. Или вы против Якутии?..
- Я - царь Якутии! - твердо произнес Ылдя. - Я родился царем и умру таковым. Делай свою гнусь, гадина!..
- Да кому ты нужен! - расхохотался Марга. - Вы объявляетесь вне закона. Сейчас вы свободны, но вы должны тут же покинуть Якутию и никогда не пересекать ее границ. И прежде всего границ замечательного города Алдана! Убирайтесь вон, в тайгу, в ямы, в болота. Схоронитесь там, пока мы вас не нашли. Все равно вы никуда не денетесь! Но мы вам даем шанс - ха-ха-ха-ха!!
- Да чтоб вы все сдохли! - раздраженно взвизгнул Ылдя, взял Жукаускаса за руку и прошептал ему: - Побежали, или вы хотите остаться с ними?
- Зачем они мне? - поразился Софрон. - Вы же агент! Я не ел, наверное, уже больше суток. Вы умеете кушать мхи и мастерить силки?
- Ты что, думаешь, мы в самом деле в лесу будем?.. - сказал ему Ылдя, а потом громко добавил: - Мы уходим!
- Давай, давай!.. - засмеялся Марга. - Желаю приятной мерзлоты и приполярных фруктов. Десять минут я не стреляю, а потом уж пеняйте. И - раз!!
Жукаускас и Ылдя тут же со страшной скоростью бросились в сторону от шоссе, и, петляя, побежали в какую-то рощицу, где росли вялые северные бананы с крошечными, похожими на пупырышки какой-нибудь детской игрушки, плодами. Они затерялись в пышных молодых лиственницах, нежно щекочущих их ладони своими мягкими иголочками, когда они раздвигали перед собой их ветки, и наконец тяжело дыша, остановились. Марга и солдат не было видно.
- Надо дальше бежать! - сказал Ылдя. - Сейчас стрелять будут.
- Я устал... - мрачно сказал Софрон.
- Давайте, а то облаву сделают!
- А куда нам бежать?! Мы обречены.
- Перестаньте! - строго крикнул Ылдя. - Побежим на аэродром. Там летчики Советской Депии. Если их не захватили, попробуем спрятаться там. Я вообще знаю туда ходы - золото-то вывозили в свое время...
- Так вы еще и вор! - жестко сказал Софрон.
- Перестань, сейчас главное выбраться из этого чертового Алдана. Ну, Семен, ну, гнида... И мои войска хороши. А ведь так раболепно ходили!..
- Не надо из себя дохлого разыгрывать на поле битвы! - нравоучительно сказал Софрон.
- Ну хватит вам! Вперед!
И они побежали, задыхаясь. Сзади донесся насмешливый голос:
- Время истекло! Стреляю!
Раздалась автоматная стрельба; стали падать какие-то ветки. Жукаускас и Ылдя, затравленно пригибаясь, бросились в сторону виднеющегося просвета - туда, где, как казалось, кончалась роща и начиналось что-то еще. Буквально через минуту стрельба закончилась.
- Это они так... - устало сказал Ылдя, - на всякий случай. Теперь можно не спешить. Пусть совсем стемнеет, и мы влезем в запретную зону аэродрома.
- А еда? - спросил Софрон. - А вода? Я скоро умру!
- Надо стойко переносить все, что с тобой происходит! - важно ответил Ефим. - Мы попробуем подцепить что-нибудь в аэропорту. В конце концов, купим каких-нибудь дерьмовых котлет, или коржиков.
- Нас же схватят!
- Перестань!.. - осуждающим тоном сказал ему Ылдя. - Надо бороться, дружок! А ты хочешь, чтобы тебе на блюдечке все принесли?
- Извините, - буркнул Жукаускас.
Ылдя вдруг остановился, лукаво посмотрел в усталое лицо Софрона, подмигнул ему и щелкнул его по плечу.
- Дружище мой! Ты же знаешь лучше меня, что в Алдан сейчас самолеты не летают. Значит и аэродром закрыт. А раз он закрыт - откуда же котлетки?
- Ух, е! - обескураженно выдохнул Жукаускас. - Так что же, блин, делать?!
- Вешаться, друг, - хитро улыбаясь, сказал Ефим. - Ничего, потерпишь, брат, человек может долго ничего не жрать.
- А пить, жажда?.. - укоряюще спросил Софрон.
Ылдя злобно развел руками, топнув ногой о почву.
- Ничего, обойдешься! - крикнул он прямо Софрону в лицо, брызнув слюнями. - Попьешь в унитазе!
- Так он же закрыт! -- воскликнул Жукаускас, отворачиваясь и утираясь.
Ылдя, разозленно вздохнув, прошептал какое-то ругательство.
- Ты что - болван? Стекло разобьешь. Водопровод работает!
- А если нет?! - жестко спросил Софрон.
- Да иди ты в задницу! - обиженно отрезал Ефим и быстро пошел вперед, не оборачиваясь.
Софрон смотрел ему вслед некоторое время, потом побежал за ним, догнал и положил свои руки ему на плечи.
- Что? - рявкнул Ефим, поворачивая голову и останавливаясь.
- Извини, пожалуйста, не обижайся, - залепетал Жукаускас, - я - глуп, я не прав, я случайно. Давай забудем, давай, как будто ничего не было, давай опять идти, чтоб все нормально. Это просто мои нервы, моя психика, мои особенности, моя слабость. Ну имей же снисхожденье, отнесись по-человечески, будь другом, прости засранца. Ну хочешь, я сделаю приседания, попрыгаю, покукую, поползаю?
Ылдя посмотрел на Софрона, растроганно усмехаясь, потом слегка постучал его ладонью по щеке, погладил затылок, причесал вихор на лбу, три раза чмокнул воздух перед ним и тихо проговорил:
- Ладно, полно, полно. Все забыто, все в прошлом. Я попробую достать и воды, и еды, нам нужно только проникнуть туда. И чтобы нас не взяли, и чтобы нас не забрали. Ничего, милый, главное - надеяться, любить и не бояться. И тогда самое высшее будет с нами, и Бог снизойдет.
