Хелен Филдинг - Причина успеха
Пожалуй, в этом он был прав.
– Это не идеальный выход из положения, но какая разница, если у нас будет еда?
– Это вопрос человеческого достоинства. – Он потер шею. – Мы с тобой понимаем, что пропасть, разделяющая Европу и Африку, должна уменьшиться. Но этого не происходит. Западные кинозвезды, разгуливающие по мертвым полям и опустошенным голодом деревням, – вопиющее свидетельство этой пропасти. Это все равно что сказать: “Эй! Нас все устраивает. Мы дали вам немного денег и можем спать спокойно”. Это ложь, средство для успокоения больной совести.
– По-твоему, лучше вообще ничего не делать?
– Может, нет, а может, да – если верить, что знаменитости делают большие пожертвования, но на самом деле эти пожертвования ничтожны.
– Они могли бы спасти Либена Али.
– Его жизнь без Хазави ничего не стоит. – Он увидел, как я изменилась в лице. – Извини. Но благотворительные концерты с участием знаменитостей всегда, по определению, устраиваются слишком поздно. Они скорее реакция на случившуюся катастрофу. И ты это знаешь.
– Не всегда. Может, на этот раз все будет по-другому. У нас есть еще три недели. Может, мне удастся внушить им, что потом будет слишком поздно.
Он посмотрел на меня и покачал головой.
– Ты такая наивная.
– Это ты наивный. Так устроен мир. Мы не можем ничего изменить. Люди прислушаются к знаменитостям.
– Почему бы тебе просто не найти спонсора и не зафрахтовать самолет? Необязательно поднимать на ноги весь мир шоу-бизнеса.
– Потому что не только Сафила нуждается в помощи. А другие лагеря? Если нам удастся привлечь телевидение, правительства вынуждены будут предпринять ответные действия.
Он покачал головой.
Я отвернулась и продолжила собирать чемоданы. Его присутствие меня смущало.
– Мне нужно собираться.
– Хорошо, – сказал он и вышел.
Я села на кровать и задумалась. В его словах был здравый смысл, но я не видела другого выхода из сложившейся ситуации. Самое важное сейчас – срочно организовать поставку продовольствия. Но все же мне не нравилось, что он настроен против моей поездки.
В дверь постучали. Это опять был О'Рурк. Он принес фотографии из Кефти и наши записи.
– Они тебе пригодятся.
– Спасибо. Я оставлю фотокопии Малькольму. Он сел на стул.
– Если ты твердо решила, что поедешь, я готов поддержать тебя.
– Спасибо.
– Тебе нужны деньги?
– Нет.
– Подумай хорошенько – билеты на самолет, одежда, такси, Лондон. Ты уверена?
– Уверена. В любом случае спасибо.
Он посмотрел на меня. Его зеленовато-карие глаза изучали мое лицо.
– Ты в порядке? – спросил он. Почему-то, когда кто-нибудь проявлял обо мне заботу, мне всегда хотелось плакать. Внезапно мне захотелось прижаться к нему и почувствовать его сильные руки на своей спине. Но с той самой ночи он не дал ни единого повода думать, что хочет, чтобы это повторилось.
– В порядке, – соврала я.
– Я хотел сказать... та ночь в пустыне, этот идиотский разговор с Линдой... Ты нормально себя чувствуешь? Не злишься, не расстраиваешься?
Ничего ему не говори, внушала я себе. Не стоит рисковать, не сейчас.
– Я в порядке.
– Я не хочу, чтобы ты уехала в Лондон, думая, что...
– У тебя ничего нет с Лин...
– Нет. У нас была короткая связь, три года назад. Но с тех пор...
– Не имеет значе...
– ...с тех пор как я приехал, она не дает мне покоя. Я даже не знал, что она здесь, когда получил работу. – У него был озадаченный вид. – Но я...
– Слушай, всё в порядке. Забудь об этом. – Я не хотела его слушать. Я знала, что он скажете “И с тобой мне тоже не следовало связываться”. Я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь.
Я встала.
– Если не возражаешь, буду собирать вещи, иначе так никуда и не уеду.
Отвернувшись, я стала складывать вещи, потому что не хотела, чтобы он видел мое лицо.
Он стоял на месте, а я продолжала укладываться. Спустя какое-то время он тихо произнес:
– Ты кажешься такой уязвимой. Я не ответила.
– Тебя кто-то сильно обидел? – спросил он.
Я вытерла слезы тыльной стороной руки и продолжала складывать вещи.
– Мне нужно упаковать чемодан, – сказала я. – Я попрощаюсь со всеми перед отъездом.
Он помедлил еще минуту и вышел, задвинув за собой кусок рифленого железа.
Глава 18
– Гельденкрайс, Аримасия, Бет-Луи, откройте свою ауру и излечитесь. Впустите Нефритового Воина. Прозрейте... испытайте... ощутите.
Билл Бонэм плавал в слабо освещенном контейнере с водой. Над ним покачивалась бирюзовая пирамидка, с которой свисали водоросли. “Транс шаман-тантры!” – прогремел он и с трудом вылез из контейнера. С белого одеяния капала вода. “Где? Где гопи?”
Я уже начала думать, что зря сюда приехала. Я присутствовала на премьере экстравагантного шоу одного актера под названием “Освобождение энергии чакр”. В анонсах говорилось, что это “театральный прорыв девяностых в стиле нью-эйдж. Исследование духовного потенциала человека через перформанс”. Билл, циничный приятель Оливера, всегда ходил в кожаном пиджаке, совершенно не понимал шуток и постоянно бегал в туалет нюхать кокаин. По крайней мере, таким я его помнила. Но, очевидно, участие в шоу одного актера и написание сценария окончательно пошатнули его психику. Теперь он верил, что происходит из древнего ацтекского рода и призван открыть Путь к экстазу. Он считал, что экстаза можно достигнуть, если одеваться только в бирюзовое.
Ничего, думала я, весьма полезное времяпрепровождение. Клуб Знаменитых развлекался на всю катушку; видимо, поиск гопи был последним писком моды. Через четыре места от меня сидела Кейт Форчун, как обычно вся в рюшечках. Она была поглощена происходящим на сцене, жирный слой блеска для губ отражал мерцающие пурпурные огоньки. Она то и дело взбивала волосы. Здесь был и маленький сморщенный лесной эльф – режиссер Ричард Дженнер, со своей подружкой Анналин. Я не видела его с тех пор, как меня вырвало на стол у него дома. Кислая Коринна Боргезе, соведущая Оливера по “Фокусу”, дергалась на своем сиденье и закатывала глаза. Ее крашенные хной волосы были подстрижены так коротко, что голова казалось почти бритой наголо. Она была в солнечных очках – как нельзя кстати. Через проход я заметила знаменитые профили Динсдейла Уорбертона и Барри Раиса. Они бесстрастно уставились перед собой, будто смотрели “Короля Лира” в постановке Королевского Шекспировского театра. Рядом со мной сидел Джулиан Алман и тщетно пытался починить свой карманный электронный органайзер.
Мой самолет приземлился в Хитроу рано утром. Я остановилась у Ширли и проспала весь день. Вечером позвонила Джулиану. Из всех друзей Оливера мы были особенно близки с Джулианом и Джейни. Я застала некогда самого смешного комика Великобритании в глубокой депрессии. Он только что расстался с Джейни и с радостью согласился встретиться со мной. Он и пригласил меня на эту премьеру. Мне представилась прекрасная возможность осуществить задуманный план.
