Кэтрин Хьюз - Тайна
– Бедная девушка. Интересно, почему она так боялась, что узнает отец. Сколько ей было лет?
– Я не вспомню, – покачал головой Майкл. – Тогда она казалась мне взрослой, но мне было всего шесть, и все казались взрослыми.
– Какое ужасное решение ей пришлось принимать. Подумать только, если бы Петула не умерла, я смогла бы узнать, кто мой отец. А может, это было бы и необязательно, потому что она сама оказалась бы подходящим донором.
Она взглянула на сына, который, скрестив ноги, сидел перед телевизором, засунув палец в рот.
– Давай будем думать только о том, что важно. Дело ведь не в любопытстве, это вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти нашего сына, – уточнила она. – Думай, Майкл. У Петулы были братья или сестры? – спросила она, доставая из шкафчика ручку и блокнот.
Майкл покачал головой.
– Нет, я уверен, что не было. Я только десять лет спустя узнал, что ее отец покончил с собой. Они жили вдвоем, а оставшись один, он просто не смог продолжать жить.
Бет застыла с ручкой над блокнотом.
– Как все трагично сложилось. Значит, перед нами закрылась еще одна дверь. А кто еще знал о малышке? – спросила она и поправилась, ткнув ручкой себе в грудь. – То есть обо мне.
Майкл снова принялся изучать письмо.
– Думаю, что есть кто-то еще, кто мог знать, – медленно заключил он. Он повернул письмо к Бет, чтобы она тоже смогла прочитать привлекшие его внимание строчки.
– Посмотри, Дейзи пишет: «Не думаю, что в тот день, когда мы решили где-то оставить ребенка, где ее найдут и позаботятся, хоть кто-то из нас мог мыслить рационально». «Хоть кто-то из нас». Значит, их было больше двух. Ведь если бы Дейзи говорила только о себе и Петуле, то написала бы «одна из нас».
– Но если бы Дейзи знала, кто мой отец, она бы написала об этом в письме, но о нем нет никакого упоминания.
– Дейзи совсем не знала Петулу. Думаю, очень маловероятно, чтобы Петула рассказала ей о том, кто отец. Но есть еще один человек, который может знать, – задумчиво сказал Майкл. – Петула была близка с подругой по имени Лорейн, она тогда тоже была с нами в автобусе. Думаю, нужно начать с нее.
Бет отвернулась и смотрела в окно, держа в руке письмо.
– Интересно все же, почему она решила избавиться от меня.
– Кто?
– Петула, моя настоящая мать. Я знаю, Дейзи написала, что она до ужаса боялась отца, но оставить собственного ребенка…
Майкл прижал ее к себе.
– Твоя настоящая мать – это Мэри, Бет, и лучшей тебе и пожелать нельзя. – Он поцеловал ее в щеку и заправил волосы за уши. – И сама подумай, если бы Петула забрала тебя с собой, ты была бы в этом автобусе.
– Боже, ты прав, – вздрогнула Бет. – Я об этом не подумала.
Услышав смех Джейка, они оба обернулись и посмотрели на сына. Раскрасневшись от тепла камина, он смотрел свой любимый мультик и заходился хохотом.
– Ему станет лучше, вот увидишь, – ободряюще улыбнулся жене Майкл.
Через полчаса он откинулся на спинку своего рабочего кресла, и Бет стала разминать ему плечи. Первоначальный поиск Лорейн Прайс в интернете не дал удовлетворительных результатов. Лорейн сейчас должно быть около шестидесяти. Она, скорее всего, замужем, а не зная ее новой фамилии, найти ее практически невозможно. Он вздохнул и повернулся к Бет.
– Есть только один выход, – объявил он. – Мне надо вернуться.
– Куда?
– Туда, откуда все началось, – ответил он, целуя ее пальцы.
Глава 39
За сорок лет улицы, на которых вырос Майкл, практически не изменились. Ухабы, может, и заделали, но краснокирпичные домики с террасами стояли в своем прежнем виде.
Он остановился перед своим старым домом на улице Багот и улыбнулся, увидев, что новые хозяева перекрасили ужасную горчичную дверь в более сдержанный светло-синий. Ему совершенно не хотелось стучаться и просить разрешения войти внутрь. Этот дом не таил для него счастливых воспоминаний, и он даже не знал, что конкретно ищет. Маленькая ямка, в которую он в детстве часами закатывал шарики, давно исчезла. Большая часть его детства прошла в этих простых увеселениях, и он понятия не имел, как сегодняшние дети развлекали бы себя и общались с друзьями без современных электронных гаджетов. Ему казалось, что они теряют бесценную дружбу, которая как раз и формируется в ходе уличных игр с товарищами. Классики для девочек и каштаны для мальчиков.
Он обернулся и посмотрел на противоположную сторону улицы, где стоял дом Кевина. Кевин играл в каштаны лучше всех – он был непобедим. Только через много лет Майкл узнал, что его друг запекал свои каштаны в печке и покрывал их слоем бесцветного лака для ногтей. Сейчас было смешно вспоминать об этом. Неудивительно, что у него никак не получалось выиграть у Кевина, и большую часть осени Майкл ходил с синяками. А современные дети даже не знают о существовании таких игр.
Мартовский ветер морозил щеки. Майкл поднял воротник и ускорил шаг. Он ушел со своей улицы, ни разу не оглянувшись и зная, что больше сюда не вернется. Через пять минут Майкл уже был у дома Дейзи на Лайлак-авеню. Об этом месте у него сохранилось много приятных воспоминаний. В который раз он спрашивал себя, что бы случилось с ним, если бы Дейзи не взяла его тогда под свое крыло и не определила ход его жизни. С того самого седьмого дня рождения, когда она подарила ему набор художника, ее влияние на его жизнь трудно было переоценить. Бесконечно ободряя и поддерживая его, она убедила его в том, что он сможет стать архитектором. Конечно же, она оказалась права. Как, впрочем, и всегда. Без Дейзи он не смог бы сделать такую успешную карьеру, не открыл бы собственное дело. Без Дейзи он никогда бы не познакомился с Бет.
После их первой совместной поездки они ездили в «Клэрмонт Виллас» каждый год и всегда на выходные недели, когда у него был день рождения. Они с маленькой Бет играли на пляже. Поначалу он был этому совсем не рад. Она была на целых шесть лет младше, и с ней было скучно. Но когда они повзрослели, разница в возрасте стерлась, и через какое-то время оба поняли, что их дружба переросла в нечто большее. Дейзи и мать Бет, Мэри, стали лучшими подругами и во время приездов в Блэкпул жили одной дружной семьей.
Майкл не переставал удивляться, как Дейзи и Мэри умудрились все эти годы держать в тайне личность настоящей матери Бет. Он посмотрел на свои часы и прищурился, чтобы разглядеть дату. Дейзи должна вернуться в конце месяца, и тогда он сможет задать ей все свои вопросы.
Уже вечерело, когда он подошел к «Тавернерс». К его радости, паб выглядел гораздо лучше, чем в семидесятые годы. Майкл проголодался и надеялся поесть нормальной еды. Старое бело-зеленое крыльцо, выложенное плиткой и напоминавшее общественный туалет, исчезло. На его месте стояла деревянная входная конструкция со стеклянной входной дверью, на которой красивым шрифтом с завитками было написано название паба. Пол у входа был выложен черной в серебряную крапинку плиткой, над дверью горел точечный светильник. Майкл взялся за ручку и толкнул дверь. Субботняя толпа с аппетитом предавалась гастрономическим радостям. Блюда подавались не на тарелках, а на серых плитках. Было очевидно, что с тех пор, как Сельвин подавал сморщенные бутерброды на белом хлебе с сыром и подгнившим помидором, если повезет, паб прошел огромный путь. Область за барной стойкой теперь была открытой, все перекрытия остались в далеком прошлом.
