Ян-Филипп Зендкер - Искусство слышать стук сердца
Я повторила просьбу.
— Все дома сейчас в поистине удручающем состоянии, — предостерег меня У Ба. — Вам понадобится изрядная доля воображения, чтобы найти следы его детства.
— Меня это не волнует, — не слишком вежливо ответила я.
— Су Кьи давным-давно умерла.
— Догадываюсь. И все равно хочу туда пойти.
— Мне нужно ненадолго задержаться. Вы не откажетесь сходить туда одна?
— Надеюсь, я не собьюсь с дороги.
У Ба подробно описал мне путь и добавил, что подойдет позже.
Он ничуть не преувеличил: тропа на вершину холма изобиловала ямами и рытвинами. А еще меня преследовало странное ощущение: дорога казалась очень знакомой. Я закрыла глаза и представила, как отец ходил здесь каждый день, ориентируясь только по звукам и запахам. Удивительно, сколько голосов вокруг. Птицы. Кузнечики. Цикады. Мухи с их отвратительно громким жужжанием. Где-то вдалеке лаяла собака. Мои ноги шлепали по лужицам невысохшей глины, проваливались в рытвины. Я спотыкалась, но не падала. Воздух пах эвкалиптами и жасмином. Меня обогнала повозка. Вид у запряженных волов был довольно жалкий. Тощие, с выпирающими ребрами и выпученными от напряжения глазами.
Из-за деревьев показалась вилла. Хотела ли я до нее дойти? Я замедлила шаг. У садовых ворот остановилась. Весь задор куда-то пропал, сменившись растерянностью и испугом. Сама не знаю, почему я боялась войти на территорию участка.
Левой створки ворот не было. Правая болталась на верхней петле. Из трещин в каменных столбах торчали зеленые стебельки травы. Деревянный забор скрылся под буйно разросшимися кустарниками. Больше половины плит, которыми когда-то была замощена дорожка, исчезли, а оставшиеся потрескались. Я подошла к желтым стенам виллы, выстроенной в тюдоровском стиле. На втором этаже был громадный балкон, откуда, наверное, открывался захватывающий вид на город и окрестности. Опорные балки, карнизы и наличники окон украшала резьба. Видимо, в годы детства отца здесь все блестело и сверкало. У Ба не преувеличил: нынешнее состояние виллы действительно удручающе. На крыше, прямо в трубе, росло дерево. Часть черепицы раскрошилась, обнажив ржавое железо. Балкон лишился половины столбиков ограждения. Краска стен потускнела, не выдержав напора тропических ливней. Стеклянный купол оранжереи накренился. В нем, а также во многих окнах недоставало стекол.
Вид брошенных жилищ меня всегда угнетал. Даже в Нью-Йорке. В детстве я всегда обходила стороной пустые дома, называла их «заколдованными» и верила, что внутри прячутся злые духи, которые обязательно набросятся на меня, стоит только приблизиться. Если же мы шли с отцом, я старалась держаться проезжей части.
Схожие чувства вызвала у меня и эта вилла. Какой-то «запашок жути». Судя по пустующей гостинице, Кало утратил былую славу горного курорта. А ведь особняк еще сохранил прежнее великолепие. Кто-нибудь мог бы весьма недорого его купить и восстановить. Мог бы.
И все-таки почему он пустует? Что притаилось внутри? Призраки? А может, две непрожитые жизни?
За виллой стояла хижина, где, если верить рассказу У Ба, жили мой отец и Су Кьи. Домишко оказался меньше нашей нью-йоркской гостиной. Об окнах его строитель позабыл напрочь, хорошо хоть дверной проем предусмотрел, но и тот сейчас уже остался без двери. Крыша почти насквозь проржавела, а из стен выкрошилась глина. Рядом с хижиной был небольшой земляной очаг с охапкой дров и деревянная скамейка, на которой сидели две молодые женщины, и у каждой на руках дремал малыш. Увидев меня, они улыбнулись так, словно давным-давно ждали и теперь очень обрадовались моему появлению. В Америке меня всегда бесила фальшь подобных улыбок. Здешние я отнесла на счет местных обычаев. По двору бродили двое щенков-подростков. Третий, выгнув спину, вдохновенно гадил на землю. Закончив, даже не стал закапывать кучку, а тоскливо поглядел на меня. Тут же на веревке сохли четыре лонгьи.
Я глубоко вдохнула, потом еще раз и миновала развалившиеся ворота. На лужайке возвышался пень. Должно быть, когда-то здесь росла здоровенная развесистая сосна. Сейчас по смолистой коре деловито сновали муравьи. В нескольких местах пень подгнил, однако сердцевина оставалась крепкой. Я вскарабкалась на него. Дерево было влажным и на удивление твердым. Десятки лет назад, когда кусты еще не разрослись, с этого пня открывался вид почти на всю долину. Теперь я поняла, почему так стремилась во что бы то ни стало увидеть это место и одновременно боялась его. Здесь таился ключ к рассказу У Ба. С того самого момента, как я услышала детское пение, долетавшее из горного монастыря, вся история перестала казаться складной выдумкой. В моих ушах и сейчас звучали слова У Ба. Я могла потрогать их, вдохнуть их запах. Я сидела на том самом пне, где мой отец напрасно ждал возвращения матери, моей бабушки. Он провел неподвижно несколько дней и едва не умер от голода. На этом дворе, который, как и весь городишко, почти не изменился за полвека, прошли первые восемнадцать лет его жизни. Здесь он встретил Ми Ми. У Ба все ближе подводил меня к ним. Я слышала их шепот. Голоса. Оставалось сделать несколько последних шагов.
Что, если от встречи нас отделяют считаные минуты? При этой мысли меня охватила паника. Возможно, отец и Ми Ми спрятались на заброшенной вилле? Вдруг они следили за мной из окна? Может, не захотев видеться со мной, отец подхватил Ми Ми и через боковую дверь ушел в лес? А если нет? Если он выйдет мне навстречу, неся на руках свою первую и единственную любовь? Что я ему скажу? «Привет, папа. Рада, что ты жив и здоров». А потом? Спрошу, почему он бросил нас и никогда не рассказывал о Ми Ми?
А как поведет себя отец? Рассердится, что я все-таки разыскала его, хотя он хотел исчезнуть бесследно? Сочтет, что я должна была уважать его желание и не лететь в Бирму? Или, наоборот, очень обрадуется и обнимет меня? Увижу ли я блеск его глаз, которого мне так не хватало все эти годы? Меня удивило то, что я совершенно не представляла возможной реакции отца на мое внезапное появление. Но ведь он искренне меня любил. Неужели не будет рад встрече?
— Не тревожьтесь, Джулия. Ваш отец и Ми Ми здесь не живут, — послышалось за спиной.
У Ба возник так неожиданно, что я невольно вздрогнула.
— Как вы меня напугали!
— Простите. Я вовсе этого не хотел.
— Откуда вы узнали, о чем я думала?
— А о чем еще вы могли думать, сидя на этом пне?
— Но если бы мой отец и Ми Ми жили на заброшенной вилле? Как по-вашему, у меня была причина волноваться?
У Ба улыбнулся и наклонил голову. В его глазах читалось искреннее сочувствие. Мне захотелось протянуть ему руку и попросить увести отсюда. В гостиницу, к нему домой. В любое безопасное место.
