Олег Рой - В сетях интриг
И вновь повисла напряженная пауза. Павел не давил на собеседницу, даже не смотрел на нее. Подозвал официанта, попросил принести еще вина. А Ирина, похоже, даже не заметила, как опустевший бокал перед ней сменился полным.
– А потом появилась она, эта грымза, – решилась она наконец.
Писатель молчал, но всем своим видом выражал интерес и участие.
– Я сначала ничего не знала про нее. А когда первый раз услышала, то просто не поверила. Женя, мой Женя – и Торпеда? Ее у нас в городе все Торпедой звали, такая уж она – энергичная, настырная и безжалостная. Она старше его почти на девять лет – сама страшная, прокуренная, морда хитрая и такая, знаете, надменная. Никогда бы не подумала, что Женя из всех красавиц, которые за ним бегали, эту страхолюдину выберет. Она, наверное, и спать-то с мужчиной ложится накрашенной, чтобы он, проснувшись ночью, не испугался… В общем, связался он с Торпедой – и как подменили его. Совсем другим стал, каким-то жестоким, эгоистичным. И все его только деньги интересуют, деньги – и ничего больше… Стал пропадать где-то, случалось, что и ночевать не приходил. Я спрашиваю, что да чего, – молчит или огрызается. А однажды заявляется уже к полудню и прям с порога: «Ира, я с тобой развожусь!» Ну, я, конечно, в слезы. Очень распереживалась тогда, себя не помнила, глупостей наговорила, кричала, что развода не дам и все такое… А он: «Да по фигу мне!» Только он не «по фигу», а еще хуже сказал. Все равно, говорит, через три месяца разведут. Развернулся – и ушел. На другой день я с работы прихожу – а вещей его нет…
На глаза у нее навернулись слезы.
– Хотите еще вина, Ира? – спросил писатель.
– А? Что? Вина? А у меня вроде есть еще… – Она рассеянно заглянула в бокал, явно понятия не имея, есть ли там что-нибудь, да и не интересуясь этим нисколько. И продолжала: – Через год я узнала, что они поженились. А каких они тут дел натворили! У нее был собственный салон красоты «Салон Гурицкой». Не сказать что прям салон, так, две большие комнаты, в одной – парикмахерская, в другой – маникюр-педикюр. Народу у нас в городе, сами видите, немного, ходили к ней, но не толпой. Но ей на жизнь хватало. И представляете, какая самовлюбленная баба, – на самое видное место в салоне собственную фотографию повесила! Другие актрис вешают или моделей, которые прически демонстрируют, – а эта себя. До сих пор, кстати, ее фотка там висит, я из-за этого всегда вокзал стороной обхожу – у нее салон около вокзала был. Как уж она с Евгением познакомилась, где, я не знаю. Но через некоторое время после свадьбы она салон продала. На вырученные деньги, скорее всего, – ну, по крайней мере, я так думаю, – распиарила их новую компанию. А может, и он помог, деньги-то у него всегда водились. Фирму зарегистрировали на третье лицо, которое до сих пор никто не видел. Все было очень круто – типа они представляют застройщика нового элитного поселка «Солнечный» километрах в тридцати от нас, ближе к большому городу, к Уралогорску. Называли это уральской Рублевкой, обещали сказку – маленькие домики-коттеджи, хорошие дороги, всю инфраструктуру, в общем, по высшему разряду. Рекламу и в газету местную дали, и по радио, и по телевидению – типа скидка, землякам в два раза дешевле. Объявляли цены для наших и для уралогорцев – разница весомая. Да еще говорилось, что озерцам можно в строящееся жилье вкладываться, в рассрочку дома покупать. Как народ клюнул! Уж не знаю, на чьи земли они их возили, что там показывали, рассказывали, но никто первое время даже и не подозревал, что это чистой воды обман. Родители моей подруги вложились, для дочери с зятем, хотели им счастливое будущее обеспечить. Так и ютятся до сих пор в двухкомнатной хрущевке… А потом они раз – и исчезли. Нажились неплохо, сколотили капитал и умотали из города. Что тут началось! Некоторые пытались их найти, некоторые – отвоевать свои деньги через суд. Только все без толку. Поругались-поругались и стали жить дальше. А от Жени с тех пор ни слуху ни духу. Ну вот, как-то так…
Писатель молча переваривал услышанное. Удивляться было особенно нечему – чего-то похожего он и ожидал.
– Павел Вячеславович! – в голосе Иры снова послышалась тревожность. – Вы только не подумайте, Женя ни в чем не виноват! Это все она, Торпеда! Она на него плохо влияет. Без нее бы он ни за что… – И замолчала.
– Большое вам спасибо, Ира, – писатель легонько дотронулся до ее руки. – Вы мне очень помогли. И не только мне. Вы очень помогли Евгению.
От этих слов ее глаза так и засияли:
– Правда?
– Правда. После вашего рассказа, я почти уверен, адвокату удастся отвести от него все подозрения.
Девушка проглотила эту чушь, даже не моргнув.
– Скажите, Павел Вячеславович, а вы его увидите?
– Право, не знаю, – пожал плечами писатель.
– Ну, если вдруг… Пожалуйста, передайте ему привет от меня. Скажите, что у меня прежний домашний телефон. И еще… Обязательно скажите, что я все еще его друг и он может рассчитывать на меня, что бы ни случилось! Скажете? – спросила она почти умоляюще.
– Если увижу, то, конечно, скажу, – заверил ее писатель.
И глаза Иры засветились надеждой.
Утром Павел уже покидал Озерск, делать тут ему больше было нечего. У самого вокзала заметил яркую вывеску «Салон красоты «Матильда». Усмехнувшись, он решил заглянуть туда.
Две девицы в халатиках, скучавшие, сидя во вращающихся креслах перед зеркалами, разом повернулись к нему.
– Что желаете, мужчина? Постричься, побриться? – услышал он.
Но писатель не отвечал – он уже увидел то, зачем пришел. Прямо напротив входной двери, на самом видном месте, висела большая фотография женщины с короткими волосами ярко-рыжего цвета. Женщина, немолодая и некрасивая, с надменным лицом и холодным взглядом стальных глаз, повернулась к фотографу в четверть оборота, так, что видна была не только прическа, но и две крупные родинки на щеке.
«Ну правильно, так оно и есть…» – пробормотал себе под нос писатель.
С фотографии на него смотрела Светлана. Та самая Светлана, с которой и началась вся эта история.
* * *– До-о-оброе утро, – услышала Оля за спиной мужской голос и обернулась. В дверном проеме стоял мужчина в расстегнутой рубашке с закатанными рукавами, джинсах и тапках на босу ногу. Небритые щеки и чуть взлохмаченные волосы на голове придавали ему небрежный и какой-то хулиганский вид. А туалетной водой от него разило так, что уже через пару секунд вся кухня, казалось, пропиталась этим насыщенным мужским ароматом.
– Здравствуйте, Евгений Александрович, – пробормотала она и снова повернулась к Боречке. Отправила ему в рот последнюю ложку фруктового пюре, аккуратно вытерла мордашку, развязала тесемки на слюнявчике. Каждое из этих привычных движений сейчас давалось ей с трудом, руки дрожали от волнения. Оля чувствовала, что любовник хозяйки наблюдает за ней, и это очень нервировало. Ну, что он тут встал, что уставился? Не любила она его, ох не любила. Редко какого человека вот так избегала, даже и вспомнить сложно, чтобы хоть раз в жизни она к кому-то относилась столь предвзято. Мама всегда говорила: «В людях поровну темного и светлого, надо стараться замечать хорошее». И вроде всегда удавалось, а вот сейчас никак…
