Сергей Минаев - The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты
В итоге в тот момент, когда нас щелкают, я срываю с головы стоящей неподалеку девицы бейсболку и закрываю ею лицо. Всем это дико нравится, и меня просят остаться еще для пары кадров, но ноги уже уносят меня прочь.
Наташи нет нигде, равно как и ее друзей. Остается минимальный шанс поймать ее в туалете. Я стою минут пять, исподлобья изучая каждую выходящую девушку. Потом делаю попытку позвонить, но телефон отключен. Вне зоны действия сети. Вне моей зоны.
I’m the one you’re using please, please don’t push me aside
We coulda made it crushing yeah
La La La La La La La,
La La La La La La La...
И меня охватывает такая отчаянная злоба, что в пору валить отсюда, да не хочется это делать в одиночестве, дабы не портить имидж. Вот так вот, запросто, разменять меня на какого-то дешевого клоуна, и все из-за одного невинного поцелуя с коллегой по работе! Стерва с комплексами собственницы! Психопатка! Посмотрим, сколько времени пройдет между моим отъездом с вечеринки и твоим эсэмэс. Полчаса? Час – максимум!
Проходя мимо барной стойки, хватаю чей-то виски, залпом осушаю стакан и валю дальше. Самое страшное – никаких якорей. Антон – и тот исчез.
Дохожу до наших диванов и среди олигархов, шушукающихся с подругами Антона, замечаю Дашу на коленях у Хижняка.
– Здесь здорово, правда? – говорю заплетающимся языком. – Вы мило смотритесь вместе. So nice и все такое.
Даша испуганно смотрит на меня. Хижняк сидит с довольной миной, меряет меня презрительным взглядом и говорит через губу:
– Наш мальчик вернулся! – Он небрежно роняет пепел сигареты практически на Дашино платье. – Вредно так сильно тусить. Береги лицо, впереди эфиры. Наверное...
– Тебе плохо? – Даша хватает меня за руку, и я чувствую, что температура ее тела как минимум на три градуса выше моей.
– Мне? Мне отлично! – сажусь на диван.
– Он сейчас в обморок упадет, прямо тебе на колени! – фыркает Хижняк.
– Может, помолчишь пару секунд? Тут вроде камер нет, – огрызаюсь я. – Вы с Наташей давно знакомы?
– Несколько лет, а что? – Дашино лицо меняется, застывает. – У тебя на нее планы?
– Нет, так просто спросил.
– Я тебе, кажется, романтический вечер испортила, прости! Ты ее в Питер пригласи...
– Оплачиваешь мою страховку? Представительские расходы? Я должен перед тобой отчитываться? – Даша окончательно выводит меня из себя.
– А чё ты так злишься-то? – Она делает глоток воды.
– Да он нажрался! – Хижняк вытирает губы тыльной стороной ладони.
– Слушай, а не пошел бы ты нахуй! Вот так вот, просто, без условностей!
– Хочешь скандала? Публичной драки? Слишком мало камер, брат, а мне нужны видео-свидетельства моего триумфа.
– Прекратите! – Даша кладет руку на колено Хижняка. – Вы больные, оба!
– Ты зато здоровая! Чистый генофонд! – Я закашливаюсь. – Хижняк, давай уговорим Дашу снять наш поединок на мобильный? Или при таком низком разрешении у тебя прыщи видны? Стесняешься?
– Андрей, что ты несешь?! – Ноздри Даши раздуваются, кажется, она и сама не рада последствиям флирта с Хижняком. – Я еду домой!
– Вот-вот! – Я закуриваю. – Антон должен подойти, вы его места заняли.
– Пойдем! – Даша встает и берет Хижняка за руку.
– Скажешь ей завтра спасибо! – Хижняк нехотя поднимается. – Она тебя спасла.
– Может, останешься, звезда? – Я привстаю с дивана. – Покурим на террасе, поговорим о наболевшем!
– Олег, я прошу тебя! – Даша тянет его за собой.
– Давно пора перейти от слов к делам, зайка! – Я толкаю его в грудь.
– Я тебя здесь похороню! – Глаза Хижняка темнеют.
– Прекратите немедленно, Андрей! – верещит Даша. – Олег!
– Всегда мечтал о таком стильном могильщике! – Я кладу ему руку на плечо, он ее сбрасывает, а я не удерживаюсь, делаю шаг назад, задеваю чье-то плечо и вижу, как из темноты что-то вылетает. Пятно движется в рапиде, постепенно обретая контуры бутылки Dewars, которая медленно падает на стеклянный стол и разбивается. Стекло выдерживает паузу, видимо, забыв законы физики, а потом разбегается паутиной трещинок.
Девицы взвизгивают, Даша успевает утащить Хижняка с поля боя, официант, которого я задел, стоит как вкопанный и не понимает, извиняться ему или просто вызвать охрану. Олигархи разражаются дружным хохотом.
Я сажусь на диван, тупо смотрю, как официанты вытирают со стола разлитый виски, собирают осколки, кто-то из них поранился. Раскладывают салфетки с мелкими капельками крови, и веселье продолжается, а мой пьяный угар некому пресечь. Что обидно – ведь я продолжу нажираться дальше.
В глазах двоится, я пытаюсь рассмотреть окружающих, но вижу лишь танец теней. Я пьяно улыбаюсь и пытаюсь поймать хвост беседы.
– А что у него с налогами? – говорит кто-то.
– Они через Кипр закрылись, – отвечает другой голос.
– Это жизненная позиция!
– Ага, надо было все-таки в «Сохо» ехать!
– Мужчины, а шампанское еще осталось?
– Это «Асти», милая, шампанского здесь и не было!
– Давайте поедем в «Галерею»!
– А чем нам здесь плохо?
– Здесь ужасная тоска, – вклиниваюсь я.
– Что бы ты понимал в тоске! – отвечает мне человек с восточным именем. Вахит? Бахит? А! Вагиз!
– Уж в чем-в-чем, а в этом я понимаю!
– Люблю я нынешних молодых, – заключает его друг Паша. – Мы в твое время в общежитии портвейн пили, и было весело!
– Полагаю, общежитие было рядом с Saint Martin College, и это был Лондон, да? – Я закуриваю сто пятнадцатую сигарету. – Isn’it?
– Чего? – непонимающе осклабился Паша.
– Он тебя подъебывает, – подсказывает Вагиз.
– А моя дочь твое шоу любит! – обиженно говорит Паша.
– Это ее спасет, – глубоко затягиваюсь, старюсь выпустить дым ему в лицо. – А тебя нет!
– Почему это?
– Потому что пару секунд назад кто-то из вас сказал фразу «жизненная позиция», и мне показалось, что я ослышался. Такое впечатление, что я половину ваших слов не понимаю, хотя мы вроде говорим на одном языке.
– У нас в Риге такой официант был. Помнишь, Вагиз? – вступает в беседу третий. – Тоже делал вид, что половину слов не понимает. А после первых чаевых засуетился, заулыбался, сразу все понимать начал, милым таким стал...
– Это ты к чему? – Я пытаюсь соединить его рассказ со своим, но у меня не получается. – Да нет таких чаевых, которые заставили бы меня стать «милым»!
– Это я к тому, что мы с партнерами вроде как ваш сериал спонсировать собираемся. Или я перепутал, и он не в теме, а, Паш?
Паша утвердительно кивает.
– Это вроде чаевых, парень. Так что ты поляну-то секи. Не груби старшим! – Он наклоняется ко мне, а мне приходится задержать дыхание: несмотря на костюм за десятку, его выдают передние зубы. Lacalutoм тут не пахнет.
