Бернард Вербер - Мы, Боги
— Я вас не понимаю.
— Сила на первом месте. В этот неустойчивый период обладание эффективной армией является лучшим способом выбирать те альянсы, которые хочешь. Шестой критерий: хороший дух и самочувствие населения. Я знаю, некоторым трудно согласиться с тем, что захват территорий стоит на первом месте, а хорошее самочувствие на последнем. Но даже если поменять их местами, крысы все равно останутся впереди. Сила их армии обеспечивает определенное спокойствие, а значит, хорошее самочувствие населения. В конце игры их сообщество меньше других испытывало стресс. Если вдуматься, стая крыс могла бы даже быть впереди черепах, но мне было важно поддержать инициативу жизни в пещере, поскольку это является определяющим новаторством для будущего развития.
Я думаю, что дискуссия закончена, но Гермес подлетает к шкафу со множеством ящиков, роется в них и возвращается, я не могу поверить своим глазам, потрясая большой книгой в голубом переплете с надписью золотыми буквами: Энциклопедия относительного и абсолютного знания.
— Моя энциклопедия! — восклицает Эдмонд Уэллс, удивленный так же, как и я.
— Вот именно, — веселится наш сегодняшний профессор. — У нас тут все есть, а по поводу крыс, несомненно, вы лучше всех пишете об их поведении и сходстве с людьми. Люди — вы их ставите как раз посередине между крысами и муравьями. Крысы связаны со всем, что отвечает за примитивные эгоистические побуждения и насилие, а муравьи — цивилизаторские побуждения и солидарность.
Я чувствую, что мой друг Эдмонд Уэллс очень тронут тем, что его читают боги Олимпа, он, который думал, что пишет лишь для просвещения смертных.
— Я хотел бы вам прочитать отрывок, который некоторым уже знаком, но который даст всем основополагающие моменты, важные для понимания человеческих стад.
68. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ИЕРАРХИЯ У КРЫС
Исследователь лаборатории биолигического поведения университета Нанси Дидье Дезор поместил в одну клетку шесть крыс с целью изучить их плавательные способности. Единственный выход из клетки вел в бассейн, который было необходимо переплыть, чтобы добраться до кормушки с пищей. Вскоре выяснилось, что крысы не плыли вместе на поиски пищи. Все происходило так, как будто они распределили между собой роли. Там было два эксплуатируемых пловца, два эксплуататора, которые не плавали, один независимый пловец и один неплавающий козел отпущения.
Две эксплуатируемые крысы ныряли в воду за пищей. По возвращении в клетку два эксплуататора били их до тех пор, пока они не отдавали свою еду. Лишь когда они насыщались, эксплуатируемые имели право доесть за ними. Эксплуататоры никогда не плавали. Они ограничивались тем, что постоянно давали взбучку пловцам, чтобы наесться досыта.
Автоном был довольно сильным пловцом, чтобы самому достать пищу и, не дав ее эксплуататорам, самому же и съесть. Наконец, козел отпущения не мог плавать и устрашать эксплуататоров, поэтому доедал оставшиеся крошки.
То же разделение — два эксплуататора, два эксплуатируемых, один автоном, один козел отпущения — вновь появилось в двадцати клетках, где эксперимент был повторен.
Чтобы лучше понять этот механизм иерар-хизации, Дидье Дезор поместил шесть эксплуататоров вместе. Они дрались всю ночь. Наутро были распределены те же роли. Два эксплуататора, два эксплуатируемых, козел отпущения, автоном. Такой же результат исследователь получил, поместив в одной клетке шесть эксплуатируемых, шесть автономов и шесть козлов отпущения.
Каковы бы ни были индивидуумы, они всегда в конце концов распределяют между собой роли. Опыт был продолжен в большой клетке, куда посадили двести крыс. Они дрались всю ночь. Утром трех крыс, с которых содрали кожу, нашли распятыми на сетке. Мораль: чем больше численность населения, тем больше жестокости по отношению к козлам отпущения.
В то же время, эксплуататоры в большой клетке создали иерархию заместителей, чтобы навязывать свою власть с их помощью, а самим даже не утруждать себя, напрямую терроризируя эксплуатируемых.
Исследователи Нанси продолжили эксперимент, исследуя мозг подопытных. Они пришли к выводу, что наибольший стресс испытывали не козлы отпущения или эксплуатируемые, а как раз наоборот, эксплуататоры. Они, несомненно, опасались потерять свой статус привилегированных и быть вынужденными однажды самим начать работать.
Эдмонд Уэллс «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 369. ТЕРРИТОРИЯ И АГРЕССИВНОСТЬ
Опыт, о котором рассказал Эдмонд Уэллс, приводит всех в замешательство. Так значит, какой бы путь мы ни выбрали, все усилия будут напрасны, поскольку такова природа живых существ. Они всегда распределяют между собой одни и те же роли: эксплуататоры, эксплуатируемые, автономы, козлы отпущения.
Зависнув перед нами в воздухе и шевеля время от времени золотыми крылышками, Гермес подтверждает:
— Как и крыса, человек является животным территории и иерархии. «Территория» и «Иерархия», два фундаментальных понятия, важных для понимания всего человеческого общества.
Пометить территорию охоты, помочиться в углах зоны воспроизведения, найти место между стоящим выше и ниже тебя, эти виды поведения успокаивают и приносят облегчение.
Ну а потом начинаются словоизлияния, чтобы облегчить свою совесть, сказать, что любишь свободу и не хочешь больше начальников, но если внимательно посмотреть на всю Историю, то все как раз наоборот. Люди любят быть в рабстве и поклоняться вождю. И чем страшнее их начальники, тем более защищенными они себя чувствуют.
Бог путешествий и воров делает разочарованное лицо.
— Но ведь есть и автономы! — восклицает Жорж Мельес.
— Ах да, несколько несчастных, которые цепляются за свои принципы… Действительно, они есть. Свобода дорого им стоит. Они трудятся больше, им нужно зарабатывать хлеб насущный и драться, чтобы его не украли. Они в противофазе с остальным населением, разделенным на угнетателей и угнетаемых, а значит, обречены на одиночество и отчаяние. Ах, насколько нужно быть готовым переносить одиночество, чтобы чувствовать себя свободным.
Гермес снова разочарованно улыбается.
— Вот вы сами, Жорж Мельес, вы знаете, чего стоит быть независимым. Вы разорились, изобретая различные трюки и спецэффекты. Вы были вынуждены продать свой кинотеатр и от досады сожгли свои бесценные пленки.
От этих воспоминаний о временах презрения Мельес растроган. Он кусает губы. Камилла Клодель обнимает его рукой за плечи, чтобы успокоить. Она тоже разрушила свои произведения, видя непонимание окружающих.
