Александр Иличевский - Пловец (сборник)
Дощечка сначала тонет (старик меняется в лице), потом всплывает в отдалении, но не полностью, слой воды в два пальца покрывает лик — и, увлекаема течением, по дуге выбирается на фарватер.
Женщина выглядывает из рубки, поднимает со швартовой тумбы сумку. На ее заплаканном лице теплится покой.
Стая уток невысоко, углом упруго режет воздух. Утиная перекличка тает над высоким гребнем леса.
Старик прячет оклад и начинает сильно, в натяг выгребать на середину. Потом вдруг бросает весла, ожесточенно вычерпывает воду из лодки. Снова хватается за весла.
В лесу падают последние листья. Семья барсуков катает ежа. Барсучки скулят и подскакивают. Еж шуршит, подкалывая на иглы кленовые пятерни.
На берегах листья облетают и скользят враскачку на теченье.
По колено и по локоть в воде, озябнув, дрожа синими губами, мальчик ощупывает лазы в камнях.
Прозрачный лик, несомый атмосферным течением вместе с паутинными парусами, постепенно нагоняет отражение в реке.
Старик, отстав, отворачивает и, потихоньку табаня, выгребает к берегу.
Женщина гладит заснувшего капитана по щеке. Она готова сама взять управление буксиром, в случае если придется разводить понтоны, давая ход идущей барже, — и посматривает на мигающий огонек рации.
Мальчик выпрямляется. Его лицо искажено усилием испуга. В руках его, раздувая жабры, неистово хлопает черная рыба.
На мост выбегает тетка с хворостиной, в ярком платке. Настигаемые гуси семенят, машут, взметывают крыльями белоснежный поток — и один за другим, гогоча, слетают на воду. Тетка останавливается. Плюет под ноги.
Женщина в будке буксира присаживается на корточки, чтобы тетка ее не заметила, — и та видит только капитана, свесившего мужественную голову на грудь.
Жена капитана поднимает лицо и долго смотрит в мутное от царапин узкое окно, в котором среди туч раскрывается полоска неба.
Из-за поворота реки показывается баржа. Она гружена песком, холмами песка. Полная осадка создает ощущение, что река движется к дюнам.
Вода журчит вровень с ватерлинией. На другом конце светлого березового леса, не рискуя спуститься по мокрой траве в лощину, останавливается небольшой автобус с грибниками.
Водитель раскладывает шезлонг, раскрывает газету, раскуривает трубку.
Утиная стая проносится над верхушками деревьев. Тревожная перекличка птиц мечется по зигзагу строя.
Грибники разбредаются от автобуса.
Сильная лесная речка берет начало от Запретки, с каскада Верховых болот. Перед впадением в Оку ее заламывает лесистый крутояр, через который, над самым бочагом, перекинут мостик в три доски. На том берегу видна небольшая поляна, по плечо заросшая бурьяном. На ней стоят два ржавых вагончика, в бурьяне проглядывают стол, скамья, столбы навеса.
Оба вагончика испещрены небольшими продолговатыми вмятинами, округлые вмятины — с дырками крупнее гороха.
Через три часа грибники собираются у автобуса. Водитель, проснувшись, складывает шезлонг. После бурного осмотра корзин все усаживаются на свои места. Из-под сидений достаются пакеты со снедью, и, пока автобус сложно разворачивается (задним мостом опускаясь в овражек, вкатываясь на пригорок, сдавая снова назад, с пробуксовкой, повисает в воздухе правое заднее колесо), уже звенят бутылки, трещат винтовые пробки, тянутся руки.
Вдруг автобус останавливается. Из него выбирается человек. Выбежав на край леса, начинает свистеть и, сложив в рупор ладони, выкрикивает имя: «Сергей, Серега, Сержант!».
Пир в автобусе продолжается. Петля объездной дороги пухнет белой известковой пылью. Вдоль нее далеко вширь ползут серые некошеные луга, перелески.
Дорога приводит к карьеру, вгрызшемуся в берег Оки. Здесь добывается низкокачественный известняковый щебень.
На дне его таятся два насекомых.
Богомол: ковш экскаватора вмещает легковой автомобиль.
Медведка: дробилка, похожая на бронепоезд, с остистым забралом на рельсовом ходу.
Средних лет, в брезентовой куртке, с корзиной в правой и березовой веткой в левой, небритый, с усталыми жесткими глазами человек всходит на мостик.
Средняя доска проламывается. Он осторожно вынимает ногу.
Суводь дышит, ее пучит отраженным из глубины теченьем.
Расставив ноги, человек переходит на противоположный берег. Оглядывается. Идет то в одну сторону, то в другую.
Входит в бурьян. Усаживается на завалившийся стол. Достает из корзины литровую банку с крохотными маринованными патиссонами, бутылку, нож, пластиковый стакан. Наливает до краев.
Кукушка заводит гулкий счет.
Выпивает. Блеклые овощи в банке похожи на заспиртованные морские звезды.
На вагончике косо нацарапано: «Свобода. Веч (дальше неразборчиво) турист!».
Надпись неровно окаймлена чередой пробоин. Мужчина вспоминает, как четыре года назад жарким августом он вместе со своей невестой плыл на байдарке вниз по течению Оки. Как они остановились близ устья этой лесной речки. Как поднялись в лес, как шли по березовой роще, входя по колено в рыжий ковер папоротника-орляка, пожухшего от жары, похожего своими веерными листами на распластавшуюся на восходящем потоке птицу. Тогда они в поисках родника случайно выбрались к этим вагончикам.
С тех пор не прошло и дня, чтобы он не вспомнил о ней.
Наливает еще до краев, выпивает залпом. Локтем выдавливает крышку банки, откусывает патиссон, выплевывает. Закуривает.
На вагончик садятся сороки, поднимают трескотню.
Водка допита. Он смахивает бутылку и банку в траву. Берет корзину, неуверенно встает.
Подходит к вагончику, пробует открыть дверь. Не поддается.
Он сильно пьян. Заходит за угол, отливает. Оступается.
Сороки трещат.
Встает, застегивает ширинку.
Упирается ногой, тянет. Стонет от напряга.
Едва повернув заржавленные петли, протискивается внутрь.
Пыльный свет сочится из проржавленных в металле кружев.
Он начинает икать. Задавливает плотно дверь. Забивает отрезком трубы щеколду.
Падает, встает, пинает все, что оказывается под ногой.
По вагончику передвигаться сложно из-за нагромождения досок, бруса, дощатых щитов. Все это валится на него. Он отбрасывает, оступается, встает. Бормочет:
— Только… Где ты?.. Я дойду, Маха. Дойду…
Чугунная решетка, прислоненная к развалившемуся ящику, ударяет его по ступне. Он видит лежанку — лапник, сено. Отбрасывает корзину, споткнувшись, забирается на полати.
— Дойду…
Засыпает.
Во сне он храпит, поворачивается, стонет.
По стене ползет луч — спица небесного колеса.
Пятнышко света наползает на пришпиленную вырезку из журнала. Это портрет Гагарина, в скафандре. Пятнышко останавливается. Тает.
На исходе петли пылит по дороге автобус. До выезда на заброшенное шоссе еще 16 километров.
Ранние сумерки.
Рабочий карьера лезет на стойку, включает четыре прожектора. Один направляет в сторону лощины, где стоят два заброшенных вагончика. Косой свет далеко выхватывает слабую тропинку.
Парень влезает в кабину дробилки, пускает дизель. Прогрев, дает малый ход. На многие километры пустоши раздается, эхом перекатывается таинственный ход машины. Будто где-то далеко на узловой станции, не спеша, верстают порожние составы. Дробилка по сантиметру вгрызается в известняковый разлом.
Карьер полон белого света.
В глубинах ночи он таится ослепительным зернышком.
Крепкий веснушчатый парень спрыгивает с дробилки. У него в руках ружье.
Таинственный гул дробилки будит человека в вагончике. Он ворочается, из-под лежанки сыплется труха. Нащупывает в корзине флягу и, приподнявшись, делает несколько глотков.
Вспоминает, как его товарищ перед отплытием пугал их. Мол, что в этих пустых местах царит аномальная зона. Смеялись: пускай заберут, зато на «тарелке» полетаем.
Засыпает.
Автобус вразвалку вываливается на трассу.
Берет прямой напор. Грибники кемарят.
Звездная ночь реет над лесом, над речным простором.
У стойки прожекторов в карьере стоят высокие «козлы». Рядом сидят четыре здоровых пса, братья. Они смотрят вверх наливными лемурьими зенками. На «козлах» наклонно дымится таз. Парень ставит ружье, снимает псам ужин. Огрызаясь, прикусывая друг друга за загривки, клацая зубами о миску, обжигаясь и жадно дыша паром, собаки в несколько мгновений опустошают лохань.
Парень схватывает ружье, выбирается из карьера, сваливается по тропе в лощину, взбирается на холм, пересекает овраг — там и тут прожектор все слабее добивает ему в спину.
Приближаясь к вагончикам, он прибавляет темп, лицо его твердеет, большой палец снимает предохранитель, он скатывается в изложину к опушке, отталкивается с переворотом, выстрел, разворачивается с колена — в другой вагончик — выстрел, тугой, гулкий хлопок пробивает лесную пустошь, проснувшиеся птицы вынимают клювы из-под крыла, шарахается сова, человек очнулся, садится на лежанке, смотрит на слабое свеченье дыр в стене, — выстрел, нагибается к корзинке, нащупывает флягу, щелчок по коробке с жуком, — выстрел, вновь с переворотом ловко пропускает плечо под локоть, не дав прикладу коснуться земли, поместив в ружейный замок центр тяжести кульбита, выпрямляется, делает глоток — выстрел — еще глоток, выстрел — дыра размером со звезду прошивает стенку, лоб, выбивает затылочную кость, пробивает задник, бьется о сосну, рикошетит, зарывается в листья.
