Валентин Черных - Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник
— Все уже отстрелялись, — сказал я ему и снова потерял сознание.
Очнулся я уже в машине «скорой помощи». Над моей головой парень в белом халате держал флакон от капельницы. Еще один пристраивал присоски на моей груди. Снимают кардиограмму, догадался я.
— Какая мафия с какой разбиралась? — спросила женщина.
— Говорят, этот ворошиловский стрелок троих завалил, — ответил тот, который держал флакон.
И ничего смешного, подумал я. Да, я был ворошиловским стрелком. Теперь меня подлечат, а потом будет суд. Вчера я сочинил речь, которую произнесу в суде. Надо бы ее повторить, подумал я, но уже не мог вспомнить начала речи, я помнил только конец. Если вы не можете справиться с инфляцией, безработицей, если вы не можете защитить стариков и детей, то на кой хер вы нужны? Но вчера в речи матерных слов не было. И вообще материться нехорошо, это произведет неприятное впечатление на судью и заседателей. Надо подобрать другие слова. Но другие слова не подбирались. Мне стало хорошо и спокойно, я перестал видеть флакон над головой, не ощущал тряски на выбоинах дороги. Я летел над потоком машин, в котором шла «скорая помощь» с мигалкой. Я поднимался все выше, машины становились все меньше. И тут издалека, с неба, я услышал молодой женский голос, похожий на голос Клавдии, которую я когда-то любил:
— Камфору! Мы его теряем!
РЕВОЛЬВЕР ШЕРЛОКА ХОЛМСА
Рассказ
Москва становилась все агрессивнее. Возле станции метро я видел вспыхнувшую драку. Разговаривали четверо мужчин, и вдруг один ударил другого, тот упал, и уже трое били ногами одного, а потом спокойно пошли к магазину, уверенные, что милицию не вызовут, а если и вызовут, свидетелей не найдется. Сердобольная старуха, еще помнящая, что слабых защищали, просила телефонный жетон, чтобы позвонить в «Скорую помощь», но мужчина уже поднялся и пошел, вытирая кровь.
При мне трое накаченных парней тащили девчонку, в ее глазах было затравленное безумие схваченной птицы, она даже не сопротивлялась. Мимо проходили мужчины, делая вид, что спешат, да и кто их разберет, этих молодых, может быть, у них так принято ухаживать. И я прошел мимо.
Старик пенсионер сделал замечание двум парням, они хлопнули старику по лысине и пошли дальше. Старик отвернулся и заплакал.
В центре, на Тверской, с меня сдернули английскую кепку. Их было больше десятка — школьников восьмых-десятых классов, и они, передавая друг другу, начали ее примерять. Одному она подошла, и он ушел в моей кепке.
Каждый раз мне было противно и стыдно, но что я мог сделать один, зная, что меня не поддержат, а я не боец? Я никогда не занимался спортом, только бегал четыреста метров с барьерами. Я нормальный учитель английского языка в средней школе, сто шестьдесят семь сантиметров ростом и шестьдесят килограммов весом. Конечно, если в удар вложить мои шестьдесят килограммов, я, наверное, смогу сбить и более мощного мужчину, чем я, но только один раз. А ведь они по одному не ходят. Налетают стаей и бьют ногами. Мне стали сниться кошмары, что я убегаю, но ноги меня не слушаются.
Я решил вооружиться. От газового пистолета я отказался сразу. Газовый могут принять за боевой, и за газовый хлопок можешь получить нормальную пулю 7.62 мм из любимого пистолета бандитов ТТ — Тульский Токарев, снятого с вооружения армии.
Я знал, что у моего приятеля по школе, учителя истории, есть старый миниатюрный револьвер «Чикаго» двадцать второго калибра. Когда мы в учительской оказались вдвоем, я сказал ему:
— Я хочу купить револьвер. Надоело чувствовать себя беззащитным.
— На банки ты ведь нападать не собираешься, поэтому новый, в смазке, «Макаров» или «стечкин» тебе не нужен. Возьми старый, но надежный. Револьверы даже столетней давности практически безотказны. Да и требования к карманному оружию практически не изменились — прицельная дальность пятьдесят метров. Подожди, недели через две вернутся мои знакомые археологи и что-нибудь обязательно привезут.
Увидев мое явное недоумение, он рассмеялся.
— Археологи они по документам, а занимаются кладоискательством.
— А что, есть еще клады?
— Конечно! Люди всегда берегли самое ценное. В основном золото, антикварные драгоценности и оружие. Золото и антиквариат на черный день, а оружие для защиты. В России сейчас на руках, наверное, сотни тысяч старых револьверов и пистолетов. Их оставляли для последней защиты белые офицеры, их осталось много от купцов, дворян, чиновников, которые могли купить револьвер свободно, выбирая на свой вкус: кольт, браунинг, «смит-вессон», беретту, таурус, маузер, байард, манлихер. Это все оружейные фирмы. А какие романтические были названия у пистолетов: «чемпион», «цезарь», «фортуна», «юпитер», «экспресс»!
При советской власти их прятали на чердаках, в подвалах, выдалбливали тайники в стенах и фундаментах домов. Сегодня каждый старый дом, предназначенный на снос, исследуется бригадами археологов, которые уже знают все возможные тайники, потому что человеческая фантазия не безгранична. И поэтому опытный вор, входя в квартиру, находит в считанные минуты деньги и драгоценности в бельевых шкафах, на книжных полках, в люстрах, под паркетом и в сливных туалетных бачках, потому что люди прячут далеко и близко одновременно. Далеко, чтобы вор не нашел сразу, и близко, чтобы быстро взять самому на случай пожара.
К тому же археологи сегодня оснащены металлоискателями, чаще всего это симбиоз военного миноискателя и компьютера, который определяет глубину залегания металла и даже его объем.
Археологи имеют свои карты, на которых Россия поделена по периодам исторических катаклизмов с просчетом: где, что, когда и от кого укрывали самое дорогое во все времена — драгоценности и оружие.
— Позвони мне через две недели, и тебе что-нибудь предложат.
Я позвонил через две недели.
— К сожалению, на этот раз ничего необходимого для тебя не привезли. Но есть старик, который занимается антиквариатом, восстанавливает старину; если необходимо, приводит в рабочее состояние. Бывают у него и почти современные вещи. Позвони ему в семь утра и сошлись на меня.
Я позвонил. Ответил мне старческий голос и назначил встречу через час. Я едва успел. Специалист по антиквариату жил на Калужской заставе. Старику было далеко за восемьдесят. Он кивнул мне на кожаное кресло и вышел в другую комнату. По вздыханиям и скрипу ступенек я понял, что старик поднимается по раскладной лестнице.
Он вернулся с плоским фанерным чемоданом и, не показывая всего содержимого, протянул мне револьвер.
— Велодог, — объяснил он мне. — Калибр 5,75 мм. Предназначался для защиты велосипедистов от собак. Но можно отпугнуть и человека.
— Мне не отпугнуть, а напугать, чтобы обделался. Этот напоминает игрушечный.
— Если это игрушка, то очень опасная. — Старик достал другой револьвер. — «Арминиус ХВ-3», буквенное обозначение — инициалы владельца фирмы Германа Вайруха. «Арминиус» — название фирмы. Названа в честь Арминиуса, вождя германского племени херусков. Фирменный знак — два его профиля. Большой был разбойник. У нас ни разу не назвали револьвер Пугачевым или Разиным. Современная, совершенная машина. Нет проблем с патронами.
Старик назвал сумму, в пять раз превышающую стоимость велодога. Мои пальцы впечатались в рукоять револьвера. Хорошо отбалансированный, он был, что называется, по руке.
— У меня денег ровно в половину его стоимости.
Старик задумался и достал другой револьвер: короткоствольный и грузный, что говорило о его мощи.
— «Веблей-2-бульдог», калибр 11,5 мм. Больше известен как револьвер Шерлока Холмса, во всяком случае Конан Дойл описал именно эту модель.
Этот курносый «бульдог» мне понравился сразу.
— В барабане пять патронов, шестой для пробы. С патронами этого калибра будут проблемы.
— Значит, всего пять?
— Мой клиент не бандит, он законопослушный гражданин. По моей статистике, а я ее веду шестьдесят лет, мой клиент подвергается нападению один раз в жизни. Поэтому первый выстрел — предупреждающий, второй — лучше по ногам. Этого вполне достаточно, чтобы остальные разбежались. Если этого не произошло и на вас направлено оружие, так стреляйте в третий раз. Никогда не слышал, чтобы человек ждал четвертого выстрела.
— А сегодняшние разборки, когда стреляют из автоматов?
— Это когда одни бандиты стреляют в других бандитов. Если вы состоите в одной из этих банд, то вы пришли не по адресу.
— Я напуганный одиночка.
— Тогда это ваше оружие. Идемте, опробуем.
Мы спустились во двор дома. Старик открыл железную дверь, ведущую в подвал, потом еще одну, обитую войлоком и дерматином. Он включил свет, кнопками приколол лист картона в нижней части деревянного щита. На картоне были нарисованы синие брюки и коричневые ботинки. Я достал револьвер из кармана.
