Владимир Пиштало - Никола Тесла. Портрет среди масок
— Дон Кихот — чудовище, — догадался Роберт. — Любая личность, поглощающая другие, — демоническая. Остатки его разума делают жизнь…
Что там еще говорил Джонсон Тесле? Что поспешность можно сочетать с самоуважением… Что эти мелкие игры не помешают голове, которая готовит величайшую спонтанную демонстрацию возможностей энергии на Земле…
Ветер гладил высокие травы.
Стеван ухватил его за руку. Нос его был наморщен.
— Ты теперь что, мой отец?
— Нет, — отрезал Тесла.
Уже несколько лет Никола каждый раз записывал, когда ему снился Данила. С облегчением он заметил, что между отдельными записями проходит по полгода. Больше не было конкурентов, ни покойных, ни реальных. Других опасностей не существовало… Времени не существовало. Он был в центре мира, на периферии которого сплетничал Маркони.
— Говоришь, я боюсь? — возмутился Никола.
Лицо Джонсона, не привыкшее к злости, сморщилось.
— Ты своими работами на каждом шагу нарушаешь договор с Морганом, которому нужна маленькая башня для передачи биржевых сводок.
Глаза за стеклами пенсне разрастались. Взгляд Роберта кричал: «Вспомни его развесистый нос! Вспомни зрачки в маленьких черных глазках! Вспомни, как он дрожал от замшелого шепота! Вспомни Моргана, Никола!»
«Берегись, — мысленно произносил Роберт. — Превосходство — вещь одномерная, оно обедняет жизнь!»
— Что?
— Берегись! — повторил Роберт вслух. — Морган не прощает.
Тра-ля-ля! Что такое договор по сравнению с…
Роберт ужаснулся. Он увидел над головой друга ореол чудачества и одиночества. Он понял, что для этого Пожирателя Лотоса люди не существуют.
— Знаешь, на скольких пароходах установлена беспроволочная система Маркони? — продолжил он сдавленным голосом. — Более чем на семидесяти! Больше всего на обеих его родинах — в Британии и Италии! Остальные на знаменитых линиях — «Кунард лайн» и северогерманском «Ллойде».
Маленький Стеван перестал визжать. Он позволил волнам навалиться на пляж. Потом он гнался за ними, возвращающимися в вечный океан. Он наслаждался их навалом и, увлеченный ими, ползал в шуршащих арабесках пены.
Теслу пьянил головокружительный атлантический свет.
Страдающим артистическим голосом Роберт продолжал:
— Передатчики Маркони установлены в английском Плимуте и ирландском Крукхейвене.
Опасно будить влюбленных лунатиков.
О, пусть читатель позаботится о нем.
Ветер бушевал. Роберт говорил очень разумно, очень монотонно. Тесла упорно молчал. Вечный океан гудел. По песку ковыляли короткошеие чайки, важные, как чиновники «Кунард лайн». Тесла с олимпийской улыбкой на лице смотрел в пучину.
Мальчик вылетал из холодных волн и, ежась, обнимал его. Чайки с неподвижными крыльями парили на разных этажах ветра. Стеван отряхивал с ног песок. Он восторгался при виде откатывающихся волн, которые меняли цвет песка. Прямо из света вынырнула чайка и украла сэндвич из корзины, стоящей на камне.
— Ха! — воскликнул Стеван весело и упер указательный палец в небо. Потом, обхватив обеими руками грудь, приблизился к Тесле и спросил: — Ты теперь что, мой отец?
85. Три неслышных чуда
Стеван курил и ходил на руках вокруг Уорденклифа. Потом приблизился к Тесле и сообщил ему:
— А в Растичеве девки поют: «Ах, Америка, деньгам нет конца, а я замуж выхожу, да за вдовца!»
— Ты бы хоть почитал! — укорял его Пигмалион.
Мальчик отвечал дерзким взглядом. Потом послушно, хотя и с явной досадой, разворачивал газету:
«Голландская королева поссорилась с мужем. Кирка кормила моряков своей волшебной травой. Во время расовых беспорядков в Нью-Йорке двое мужчин зарезаны бритвами. Возвращение Одиссея на Итаку спровоцировало кровопролитие. Итальянское правительство требует защитить итальянцев в Америке от суда Линча. В Луксоре Александр провозглашен сыном Амона. Турецкие войска в Албании месяцами не получают жалованья».
— Не читай ты этот бред, — нахмурился неожиданный отчим Стевана. — Читай вот это.
Стеван взялся за «Пир» Платона. Он таскался с книгой по углам лаборатории и тайком курил.
— Учителя говорят, что Сократ сказал, будто мы должны быть послушными и чистить зубы, — бормотал Стеван. — Но я думаю, что Сократ этого не говорил…
Тесле иногда казалось, что мальчику невозможно привить уважение хоть к чему-нибудь. Кроме утонченных блюд от Оскара Уолдорфского, Стеван обожал жареную картошку. Сербский Гекльберри Финн поклялся быть вечно диким, как Американский национальный парк.
Между тем шекспировская буря снесла английскую станцию Маркони, а в ноябре и ирландскую.
— Это передышка, — телеграфировал Роберт. — Надо спешить!
Стеван Простран-младший обрадовался, узнав, что Стэнфорд Уайт стал членом автоклуба, в котором состоял и президент Рузвельт. «Тяжкое бремя не висит на плечах того, кто скачет достаточно быстро». Сверкая рыжими волосами, Уайт примчался в Уорденклиф на новом двухместном электромобиле.
— Если бы еще немного поколдовать над ним, то машина стала бы идеальной, — хвастался он.
Стеван гладил автомобиль.
— Этот хлеба из печи ел до отвала! — с восхищением отзывался он об Уайте.
Туберкулезный Приап надеялся вдвое уменьшить свои долги, выставив на аукцион предметы из своей коллекции. Уайт нервозно вышагивал, курил и расспрашивал обо всем. Стемнело. Дымящейся сигаретой он рисовал в темноте красные круги. Потом внезапно простился. Шины заскрипели по гравию. Из машины на дорогу полетел окурок.
В это же время…
— Маркони решил построить не такую мощную, но надежную станцию в Англии, — сообщил ему усатый Шерф. — Приемники он установит на воздушных шарах.
Послушный Стеван читал Платона.
— Софисты желают не знаний, но власти, — бормотал он. — А поскольку они любопытны и умны, то, кроме власти, их гонит желание узнать Истину.
Чем больше Стеван читал, тем больше ему казалось, что Тесле, как и Сократу, человечество дороже людей.
Джонсоны пригласили Теслу в бар «Харбур», в штате Мэн, на День благодарения. Он отказался, подписавшись: «Далекий Никола».
В «Пире» Алкивиад говорил древними устами:
«Да будет вам известно, что ему совершенно не важно, красив человек или нет, — вы даже не представляете себе, до какой степени это безразлично ему… Все эти ценности он ни во что не ставит, считая, что и мы сами — ничто…»
Ах да, Маркони и его сотрудники воздвигли наконец приемную антенну. В пятницу, 13 декабря, когда погода утихла после града, они приняли три точки, означающие букву «S».
— Ну и что? — подбоченился Тесла.
Тогда на сцену вновь выступил усатый ассистент.
Очки в оправе из лошадиных копыт! Ботинки из армейского резерва! Руки и сердце из чистого золота: Шерф!
Карие глаза бестрепетно смотрели сквозь ужасные стекла. Его взгляд был идеален. Никаких хворей, никаких жалоб. Тесле казалось, что он носит в левом кармане две пары разобранных часов. Он не удивился бы, если бы у него из правого кармана выскочил таракан.
Шерф!
Сутулый. Раскоряченный. Квадратный.
Его честная неуклюжесть, его неэлегантное правдолюбие не могли смириться со сложившимися обстоятельствами.
Маркони принял три точки — букву «S».
— Мать его так! — глухо вздохнул Шерф.
Усатый Шерф вышагивал по двору, воздевая руки к небу. Он опускал их и вновь поднимал, совсем как еврей перед Стеной Плача. Он плюнул:
— Три неслышных сигнала! Эти три точки угробят нашу стальную башню!
— Ну и что? — упрямо повторил Тесла.
Когда Маркони обогнал его, маски затеяли отвратительную оргию. Мелодичным пением над Теслой издевались знаменитые оперные театры в Берлине, Париже, Милане.
Забытый Пигмалионом, Стеван Простран забросил «Пир» Платона и вернулся к чтению газет:
«Общество защиты животных протестует против собачьих бегов за поросенком. Ребенок умер от бешенства. Британские банкиры полны надежд. Поднял тост и упал замертво. Труп выкопали для фотографирования».
86. Бегемот
Ребенком он очень боялся отцовского преображения.
Он и представить не мог, что однажды начнет строительство башни, которая станет местом его собственного преображения. Это был его личный театр, в котором выступали безличные силы, принимающие различный облик. Купаясь в высоких напряжениях, Тесла сам становился безликой силой. Он превращался в водоворот света. Становился парламентом мира, готовясь послать разные голоса в эфир.
Под конец следующего года башня выросла до высоты шестидесяти метров.
Денег теперь в самом деле не было.
