Ирина Семина - Жизнь как чудо. Путешествие с Волшебным Перышком
А Кривотолки сами утихли. Они без Молвы ничего не могут, несамостоятельные…
Через неделю только вышли на крыльцо двое — Дед да Бабка. Деревня этого момента с замиранием желудка ждала, даже куры перестали нестись — тоже ждали. Только что это? Где Дед да Бабка? Нету их! На крылечке — красавица пышноволосая, в открытом сарафане, кожа белая да гладкая, спелая такая вся, как яблочко наливное. А рядом с ней — мужчина, тоже очень даже ничего, крепкий, кряжистый. Из-под притолоки Седина и Бес скалятся.
— Отныне мы вместе жить будем, — объявил мужчина, бывший Дед. — И в сельсовете запишемся. Мы теперича семья, прощу любить и жаловать.
— А ведь как надо? — почесал в затылке дел Какнадов. — Может, так оно и надо? Ведь кто его знает???
— Ну, как надо — мы не знаем, а как хотелось, так и порешили, — сказала женщина. — Одно знаю: не надо человеку себя до срока в старики записывать, валенки да платки нацеплять. Молодость, она не в годах, она в душе.
— Верно говорит, верно, — зашумели деревенские. — У нас сколько народу раньше срока загнулось от этих кацавеек-валенок! Не хотим больше себя заживо хоронить у телевизора! Будем знакомиться!
В общем, сельсовету работы прибавилось: все перезнакомились и жениться начали. Только наши-то — первыми были. И свадебка у них была что надо, всей деревней гуляли!
А еще появились у них в доме серая кошечка Седина и черный кот Бес. Седина у хозяйки в головах спала, а Бес — у хозяина на животе. Стали они котят исправно приносить, а наши молодые их одно-сельчанам раздаривали. Чтобы не забывали — Седина в голову, Бес в ребро, и возраст тут решительно ни при чем!
Лика и Вадим Сергеевич веселились от души.
— Ну надо же! От черта оборонялся! Ха-ха-ха-ха-ха!
— А как она деду Какнадову: «Осиновым поленом отхожу!» Хи-хи-хи-хи!
— Понравилось? — спросило довольное Перышко.
— Очень! — в один голос ответили Лика и Вадим Сергеевич.
— А главную мысль уловили?
— Да тут много Посланий было! — наперебой заговорили любители сказок.
♦ Любви все возрасты покорны.
♦ Никто не знает, как надо на самом деле.
♦ Взаперти да в одиночку — не жизнь!
♦ Молва и кривотолки утихают, если их не боишься!
♦ Молодость не в годах, а в душе!
♦ Лучшее природное лечение — росой да глиной, а круче всего — осиновое полено!
— Все правильно! Только главная мысль тут, на мой взгляд, такая: не может человек без Любви жить! Дуреет он без Любви! А если в жизни Любовь имеется — так и все вокруг яркими красками расцветает. Я вот так полагаю, — добавило Волшебное Перышко.
— Спасибо вам, — солидно откашлялся Вадим Сергеевич. — Знаете, я как-то на свою проблему по-другому посмотрел. Действительно: взрослый мужик я или вечный мальчик? Пора мне самостоятельные решения принимать и новые отношения с мамой строить. Не хочу больше на вышке сидеть, в бинокль смотреть, границы свои сторожить. Буду пробовать!
— А может, с нами? К Сказочнице? — предложила Лика.
— Спасибо. Но нет. Для меня это вроде как бегство будет. А я и так все время от решения убегаю. Стыдно мне будет спасения у Сказочницы просить. Сам должен.
— Удачи вам, Вадим Сергеевич! — пожелала Лика. — У вас все получится. Я в вас верю.
— Благодарю. Это очень важно, когда в тебя кто-то верит. Вы мне теперь как Путеводная Звезда. Если вы смогли — и я смогу.
И Вадим Сергеевич решительно зашагал прочь, в чащу. А Лика с Перышком пошли по тропинке дальше — в свою сказку.
* * *Солнышко припекало, птицы пели, а Лика с Перышком беседовали на ходу.
— Перышко! А что Вадим говорил про Путеводную Звезду? Мне как-то в душу запало!
— Путеводная Звезда — это как компас, как маяк. Показывает путь, не дает человеку сбиться с верного направления.
— Тогда мне тоже нужна Путеводная Звезда! А то сейчас я с тобой, и мне не страшно. А когда самой придется? Определенно, попрошу Сказочницу написать мне такую сказку! А то кто я без Путеводной Звезды? Так, маленькая заблудившаяся девочка. А с ней я точно буду знать, куда идти!
— Ладно. Вот доберемся до Сказочницы — и попросишь все, что пожелаешь!
— Скорее бы уже! Тебе больше повезло. Тебя Воробышек к Сказочнице принес. Раз — и там! Вот если бы мне туда кто-то перенес. Какая-нибудь большая птица! Или если бы я сама могла летать, как ты!
— А ты что, не можешь? — флегматично спросило Перышко.
— Конечно нет! Людям летать не дано. У нас же крыльев нет.
— Есть. Только невидимые. А раньше видимые были. Это когда люди с Ангелами летали.
— Люди летали с Ангелами? Это сказка такая, да? Перышко, миленькое, расскажи!
— Да пожалуйста! Это и правда очень красивая легенда. Я думало, ты знаешь.
Сказка двадцатая
ЛЮДИ-ПТИЦЫ
асскажу я вам, ребятушки, старую сказку. Я ее еще от своей бабушки слышала, а она — от своей. Видно, сказка из такой глубины веков к нам пришла, что сейчас и не вспомнишь…
Слыхали вы когда-нибудь, что в древние времена все люди были птицами? Да-да, и вы тоже! Кто сказал «от обезьяны»? Ну про это сказки пусть вам дедушка Дарвин рассказывает, мне это неведомо, я уж про птиц…
Так вот: были мы, стало быть, птицами… Тогда у нас были крылья, и могли мы и за дальние моря летать, и к солнцу подниматься. Слышали, говорят: «Человек рожден для счастья, как птица для полета?» Вот, это древняя память в нас живет, в словах проявляется…
Хорошо тогда было жить, привольно! Захотел есть — опустился на землю, зернышек поклевал, водицы родниковой испил — и довольно тебе, можно снова в полет. Захотел с Ангелами поговорить — взмыл свечой в небо, поднялся над облаками — а там легко и солнечно, и душа поет! Ангельский язык все знали, потому как люди-птицы с Ангелами были в прямом родстве.
Да и жили мы тогда между землей и небом — на деревьях гнезда вили. И птенцы наши между землей и небом вырастали. Когда приходило время, родители учили детишек сначала не ходить, а летать — как говорится, на крыло ставили. «Родительское гнездо» — слышали такое? Опять же — не забыли люди…
Память, она такая — то, что в голове, быстро стирается-забывается, а то, что в крови — нет-нет да и вылезет. «Лебединая верность», «соловьем заливается», «галдят, как птичий базар», «мудрый, как филин» — все оттуда, из тех времен.
Господь создал людей-птиц так, что не были они ни к чему привязаны, всего им на земле хватало, везде они себе и кров, и пишу находили. Холодно стало — так в стаю, и в теплые края, на зимовку. Тесно стало — так крылья границ не знают, лети, куда глаза глядят, мир большой! Все птицы разные, да равные, ни зависти между ними нет, ни соперничества.
