Дуглас Коупленд - Планета шампуня
Нам с Анной-Луизой было о чем поговорить в последующие несколько часов — о драке, о свадьбе Дейзи и Мюррея, об Эдди, о бабушке с дедушкой, Киттикате и Нормане (так до сих пор и не поладившими), обо всех наших друзьях. Еще мне надо было продемонстрировать ей вышитую синим нейлоном решеточку швов на моих «божественно рельефных» мышцах, морщась от щекотной боли, пока она отлепляла пластырь, чтобы убрать марлю и все внимательно рассмотреть.
И все это было замечательно. Но многое осталось невысказанным.
Мы совсем не говорили о Лос-Анджелесе. Не говорили о том, что когда-то у нас была мечта насадить лес, если нам вдруг выпадет удача выиграть в лотерее. И ни разу за весь вечер мы не перешли на телемарафонский. И когда мне пора было идти, меня напутствовали бодрым «до свидания», «скорей поправляйся» и еще одним клевком в щеку, чтобы окончательно подытожить и закруглить этот вечер.
Уже на улице, едва я ступил на тротуар, у меня возникло отчетливое ощущение, что некая точка пройдена, вернее упущена, — точка, после которой у меня, возможно, уже не будет шанса сказать Анне-Луизе определенные вещи с определенной степенью проникновенности. Было в этом какое-то чувство утраты, но была и легкость — легкость оттого, что обошлось без неприятностей, без сумбура, и, стыдно признаться, легкость эта перевешивала чувство утраты, и, знаете, думаю, Анна-Луиза испытывала то же самое. Наверное, что-то ценное я разрушил. Или, если угодно, сбыл по сходной цене.
Когда машина Джасмин наотрез отказалась заводиться, было уже совсем поздно. И очень скоро, после того как Анна-Луиза снова впустила меня к себе, мы выяснили, что ланкастерские буксировщики в ближайшие три часа все заняты — рождественская пора, что вы хотите. С такси та же история.
— Ночуй здесь, Тайлер.
Я взглянул на нее.
— На полу. — Она села на табурет у телефона в углублении между кухней и гостиной и принялась соскребать иней с оконного стекла, самого дальнего от радиатора.
— Не конфетки были нужны мне, Тайлер. Мне нужен был ты. А ты причинил мне боль. Я, конечно, как-нибудь это переживу. И я тебя прощаю — устраивает? Но давай пока на этом остановимся. Я всегда буду тебе другом, Тайлер, и ты можешь рассказать мне все, что захочешь, и ты всегда будешь жить в моем сердце. Но ляжешь ты на полу, пойду принесу тебе постелить.
67
И вот я лежу на полу.
Анна-Луиза спит надо мной в кровати, и ее похудевшее, повзрослевшее лицо вдавлено в плисовую подушку. И она кажется такой юной и такой старой сейчас, когда ей, вне всякого сомнения, снятся сложные подсчеты калорий и фунтов, и умершие друзья, и деревья, и цветы, и ее побег куда-то в один прекрасный день — побег вроде моего, в какой-нибудь большой город, туда, где многие, многие мужчины будут смотреть на нее с таким же обожанием, с каким сейчас смотрю на нее я.
Да, я лежу на полу. Таков Новый Порядок. И ладно. Все равно я не сплю, а слушаю, как Анна-Луиза, которая всегда спит как убитая, видит сны потаенным уголком своего сознания — комнату, заставленную, нет, задавленную цветами, — видит цветочные сны про все свои цветы. «Что, — шепчу я локтю, свесившемуся за край матраса у меня над головой, — что ты видишь во сне, Анна-Луиза?»
Лежа здесь, на полу, отхлебывая время от времени по глотку кока-колы, глядя в потолок, я составляю в голове реестр, подбиваю итог — тут кредит, там дебет, — балансовый отчет. Какие тайны за последние несколько месяцев я продал в обмен на другие тайны? Какую романтическую неиспорченность в обмен на душевное растление? Свет в обмен на тьму? Ложь в обмен на истину? Удовлетворенное любопытство в обмен на тревогу? По всему выходит чистый убыток. Я смутно чувствую, что мне предстоит еще какое-то большое откровение, иначе откуда во мне ощущение, будто я что-то важное упускаю? А может, это внутреннее беспокойство по поводу собственной близорукости с годами начинает посещать всех и каждого? Я допиваю кока-колу.
Я опускаю голову на подушку и наконец впадаю в дремотное состояние. А вдруг через несколько месяцев Анна-Луиза захочет приехать погостить у меня в Сиэтле? Пусть тогда сама спит на полу в моей квартире. А что, поживем вместе, заведем новых друзей, будем ходить с ними в приличные рестораны, а потом тихо разойдемся каждый в свою сторону и на годы потеряем друг друга из виду. Мало-помалу отойдут в небытие и рождественские открытки, и звонки по телефону. А там, глядишь, и воспоминания, как самые тяжелые трансурановые элементы, в конце концов распадутся, и когда-нибудь окажется, что каждый из нас с кем-то уже развелся и живет в просторном доме с полами, выложенными узорной плиткой, с комнатными освежителями воздуха и с кранами из чистого золота. А потом мы станем еще старше, и память начнет сдавать уже окончательно. Но что бы ни случилось — как бы сильно ни расширялся пролив между нами, — мы останемся друг для друга теми, кто последним покинет угасающую память. Потому что каждый из нас первым занял там место.
Просыпаюсь я, как ни странно, оттого, что где-то возле моих ног тоненькой струйкой льется теплая вода, Я открываю глаза — и в прохладном ясном лунном свете обозреваю пейзаж на полу. Над головой я слышу как будто бы шелест крыльев, а прямо перед собой; сквозь сонную муть, вижу какие-то живые тени. В геометрии комнаты что-то не так, но проходит секунда-другая, пока я замечаю, что именно. Щенок спаниеля лижет меня в лицо.
Где был потолок, теперь мост. Перекрытие надо мной и Анной-Луизой продавилось под тяжестью пруда с карпами и одним концом опустилось в комнату этажом ниже — получились сходни для многочисленных обитателей домашнего зверинца мистера Ланкастера.
Но вот наконец комната у меня в фокусе. В воздухе порхают попугайчики и канарейки. Котята прыгают, охотясь за карпами, которые дергаются и бьются на полу у моих ног. Щенок спаниеля, симпатичный увалень, вылизывает капли кока-колы со дна стакана возле матраса и дрожит от удовольствия, когда я чешу его за ухом. Все имеющиеся в комнате поверхности украшены животными, которые всё прибывают, один за другим перетекая сверху в нашу жизнь, — кого увлекает вниз гравитация, кого любопытство, но так или иначе, все они скатываются сюда по наклонной, слегка пружинистой плоскости провалившегося перекрытия.
Стереосистема Анны-Луизы, загубленная безвозвратно, насквозь промокшая, теперь облюбована тремя ярко-розовыми птицами. Ну да ничего страшного. Вся техника в комнате загублена, но почему-то не это сейчас главное.
Подняв голову, я фокусирую взгляд на Альберте Ланкастере — на его свесившихся над краем потолка ногах. За ногами смутно вырисовывается и он сам. Он пьет пиво и смотрит на нас и на перемены в нашем «нижнем» мире под ним. Я беру стоящий рядом стакан, начисто вылизанный щенком, и поднимаю его в символическом тосте навстречу Альберту.
— Скол, — говорю я.
— Мм-мфф… Что ты сказал, Тайлер? — сонно бормочет Анна-Луиза из кровати надо мной.
Я встаю, и ручная лазурная птица, сиалия, садится мне на плечо и тихонько клюет меня в мочку уха. Я осторожно тормошу Анну-Луизу, чтобы она проснулась окончательно.
— Анна-Луиза, подъем, — говорю я. — Просыпайся —мир живет
Примечания
1
Популярный в Америке персонаж комиксов и мультфильмов, пучеглазый морячок (Рореуе).
2
Молодежные организации и соответствующее молодежное движение в аграрных районах страны (от англ. Heart, Hands, Head, Health — «Сердце-Руки-Голова-Здоровье»: слова, упоминаемые в торжественной клятве членов клуба).
3
От названия движения «New Age» (Новая Эра), возникшего в 1980-е гг. на волне массового интереса к духовно-мистическим учениям и проповедуемому ими образу жизни, в противовес традиционным ценностям западного общества.
4
Гавайское приветствие.
5
Зеленые стручки мелкого жгучего мексиканского перца.
6
Героиня телесериала «Семья Брейди» (1960 — 1970-е) о жизни неправдоподобно дружной семьи.
7
Легендарная калифорнийская рок-группа The Grateful Dead, возникшая на волне движения хиппи.
8
Город-порт на юго-востоке штата Миссисипи.
9
Горная вершина в цепи Каскадных гор на юге штата Вашингтон — вулкан, пришедший в активность в 1980-81 гг. В результате извержения были уничтожены леса на площади в 230 кв. миль, погибло 60 человек и тысячи животных.
10
Имеются в виду события 1970 года: 4 мая в студенческом городке Кентского университета (штат Огайо) вспыхнули массовые беспорядки в чнак протеста против ввода американских войск в Камбоджу, которые были подавлены Национальной гвардией.
11
Какой (фр.).
12
Кофе с молоком (фр.).
