Дия Гарина - Найти то...
Ольга вздрогнула и, обернувшись в мою сторону, захлопала глазами так, словно собиралась использовать ресницы в качестве веера. А Витька, даже один глаз открыть поленился, только щекой дернул. Н-да, хорошо же здесь встречают избавителя!
– Ну, хоть "здасьте", скажите, что ли! – приближаясь, продолжал я, все еще выбитый из колеи их реакцией на мое эффектное появление, – Давно ведь не виделись!
Тут Ольга, прекратив гонять воздух ресницами, на мгновение замерла, а потом… Нет, она не заплакала, ее глаза остались сухими как пустыня Гоби, только тело затряслось в беззвучных рыданиях. И тут, наконец, все стало на свои места: какой еще можно было ждать реакции от тех, кто уже простился с жизнью, сидя на электрическом стуле, когда им объявили, что электричество в тюрьме отключено за неуплату. И принес эту благую весть призрак казненного намедни сокамерника – я, то есть.
Покрыть разделяющее нас с Ольгой расстояние, и упасть рядом с ней на колени, было для меня делом нескольких секунд. Я молча гладил вздрагивающие плечи жены, попутно отмечая, что, несмотря на промозглый холод она почему-то в одном купальнике. А Витька в одних плавках. Закаляются, как сталь? Не похоже. Может, поплавать собрались? Или я попал к началу любовной игры?
– Да, не молчи ты, Ольга! – не выдержал я, – Словечко хоть скажи! У вас все в порядке?
– Да… – хрип, вылетевший из ее горла, мало напоминал человеческую речь, и у меня мурашки побежали по спине, когда я догадался, что стало тому причиной, – Все в порядке… только пить очень… хочется… Дневную норму мы уже выпили, а новой порции из одежды пока не выжмешь.
Она кивнула на незамеченные мной шорты с футболками, сваленные в кучу под отверстием, через которое на одежду редкими каплями стекала вода.
Я прикрыл глаза, чтобы даже стены и сваленные в беспорядке ящики (должно быть последствия землетрясения) не увидели, вскипевшего во мне стыда пополам с болью. Как я мог не разглядеть этого раньше! Ведь Витька обессилил настолько, что глаз не в состоянии открыть, а у Ольги воды в организме не хватает даже на слезы, до которых в обычной жизни она большая охотница. "Только не раскисать! – рявкнул я про себя, – Тебе еще нужно их отсюда вытащить. Время для соплей с сахаром наступит потом."
– Все, Оль! Уже все кончилось. Сейчас я заберу вас отсюда, – пробормотал я, даже отдаленно не представляя, как нам удастся протащить Витьку под водой, и главное запихнуть такого амбала в щель, через которую мне удалось продраться, только оставив изрядное количество кожи на ее стенах, – Там под водой – выход. Восьмая щель с правой стороны.
Ольга перестала трястись и кивнула. Я выпустил ее и, отстранив на вытянутые руки, начал придирчиво разглядывать, но успел отсканировать только до уровня талии, как вдруг позади меня из тоннеля, а точнее из пещеры с видом на море, отчетливо послышался подозрительный шум.
– Подожди, я сейчас, – как можно спокойнее произнес я, ободряюще улыбнувшись супруге, – Сиди здесь и не ходи за мной. Это – приказ. Если не нашего главнокомандующего, то хотя бы мужа.
И быстро поднявшись, я двинулся туда, откуда пришел, полный самых мрачных предчувствий: ну, не полагалось тут обретаться никаким звукам, кроме наших приглушенных голосов.
Крадучись продвигаясь вдоль стены тоннеля, я старался сделать шаги неразличимыми, чему прекрасно способствовало отсутствие обуви. Но вот тоннель закончился, и мне оставалось только, вжавшись в стену, несколько минут буравить взглядом каждый доступный обзору закуток. Ничего. Значит, показалось? Нет, не может быть: звук был слишком отчетлив. Пожалуй, нужно проверить вон то нагромождение ящиков, что-то не нравятся мне их многозначительное молчание. И, перехватив меч обеими руками, я осторожно двинулся вперед.
Он дал мне достаточно времени, чтобы удалиться от спасительного тоннеля на значительное расстояние, прежде чем вышел из-за ближайшего штабеля и направил на меня пистолет. Теперь я был лишен даже самой призрачной возможности скрыться в темноте прежде, чем меня настигнет его пуля.
– Доброе утро, Семенов-сан, – голос Судзуки, напоминал мурлыканье сытого кота, заигрывающего с пойманной мышью, – Что же вы не навестили меня, прежде чем отправились выручать ваших друзей? Не хорошо. А ведь я столько сделал для сохранения вашей жизни и возвращения памяти…
Я молчал, уже по десятому разу прокручивая все возможные варианты поведения, но ничего воодушевляющего придумать так и не смог. Вместо этого в голове крутилась только одна мысль: как он узнал? Как он мог узнать, что я появлюсь здесь за двое суток до оговоренного срока, ведь мы с Макаровым, кажется, все предусмотрели…
– Вас удивляет мое неожиданное появление? – усмехнулся Судзуки, – Все очень просто: у господина Сорокина, прекрасные осведомители, так, что я уже с ночи поджидал вас неподалеку отсюда. Неужели вы действительно считали, что сумеете переиграть нас?
Он говорил, что-то еще, но я не слышал, оглушенный взорвавшей мозг догадкой: Макаров! Только он знал все о моих намерениях, только он… Даже на прослушивающее устройство я не мог списать свой оглушительный провал, потому что обсуждался этот план не на моей кухне, и не в машине Ирэн, а в его кабинете, украшенном тисненой золотом табличкой. Да, сколько можно меня предавать! Кажется, уже все, кто был мне близок и дорог, поспешили отметиться в очереди за тридцатью серебряниками. Наверное, именно в этот момент – момент достижения пика душевных мук – меч в моих руках угрожающе качнулся.
– Без глупостей, – прицелился Суздзуки, – Не делайте резких движений, уважаемый Семенов-сан. Неужели вы забыли, что жизнь вашего сына в моих руках?
– К чему весь этот сыр бор? – усмехнулся я, и очень медленно двинулся в сторону и вперед, заставляя японца также медленно отступать, – Вы уже сто раз могли меня пристрелить и без проблем забрать, то, ради чего проделали такой рискованный путь по земным недрам, что в вашем возрасте, согласитесь затруднительно. Так почему я еще жив? Вы не похожи на злодея высосанного из пальца боевика, который прежде чем пришить главного героя, читает ему лекцию по капиталистической политэкономии! Может быть, дело в начинающемся старческом маразме? Кажется, с возрастом желание поговорить превращается в навязчивую идею…
– Не совсем так, Семенов-сан, – хмыкнул Судзуки, отступая, пока в нескольких сантиметрах от его ног не заплескалась вода, – Вы нужны мне живым для выполнения одного простого плана. Дело в том, что в последнее время, мои наниматели стали что-то подозревать. Один раз я даже заметил слежку… А после, того, как сегодня они проспят до обеда, с меня уже глаз не спустят. Так, что выполнить свою миссию я смогу только, если якудза будут считать, будто меч для них безвозвратно потерян. Вот тут-то и пригодитесь вы! Я выберу нужный момент и покажу им, как вернувшийся раньше времени коварный похититель бежит вдоль берега, с украденным мечом (якобы подлинным), в тщетной надежде достичь маяка, прежде чем его настигнет пуля. А потом, видя свое безвыходное положение, в отчаянии швыряет его в одну из узких и глубоких трещин. Расстроенные якудза больше и не взглянут в мою сторону, а я тем временем сумею переправить настоящий меч в Японию. Поверьте, мне не нравиться убивать, и потому я даю вам шанс на спасение.
– Какой же это шанс?! – возмутился я, – Это самое настоящее убийство. Не думаю, что расстроенные якудза промахнутся по такой мишени, как коварный похититель национального достояния. Так что моя жизнь будет на вашей совести, а вместе с ней жизни двух человек, которые сейчас находятся в соседней пещере, плюс жизнь моего сына.
– Не думаю, что отягощу свою совесть настолько. Я слышал, как вы только что указали вашей жене путь к спасению. А ваш сын… Я сдержу обещание: как только меч отправиться в Японию, вашего сына сразу же отпустят. Что же касается вас… Есть одно известное русское средство, недоступное другим нациям – "непобедимый русский "авось", так, кажется? Значит, у вас всегда остается надежда, на то, что случится невероятное…
И тут, словно в подтверждение его высокопарных рассуждениях об "очевидном-невероятном" я увидел, как позади Судзуки из воды появились две крепкие руки и, ухватив переводчика за щиколотки сильно дернули, вырывая почву из под ног. Дальше события понеслись, как подвыпившие гуляки за последним автобусом. Падая, Судзуки сумел изогнуться и выпустить пару пуль в появившуюся над водой голову одного из якудза. Стало быть, опять не поддались его чарам ушлые мафиози и выследили его точно также, как и он меня. Теперь знатоку русских крылатых фраз, поневоле придется задуматься насчет нежелательных последствий выкапывания ям на пути ближнего.
Когда я добежал до места схватки, Судзуки уже скрылся с глаз, утянутый под воду все еще сопротивляющимся противником. Видно было чертовски плохо, но по возмущенной водной глади мне удалось определить, что единоборство продолжается и в глубине. Однако, долго вглядываться в черную толщу воды мне не дали. Справа от меня, метрах в пяти появилась голова еще одного якудза, который сноровисто начал выбираться на берег. Па-ба-ба-бам. Высоко подняв меч я бросился к нему, так до конца и не решив: сумею ли отрубить голову безоружному. Но безоружный не стал дожидаться моего решения, и как только расстояние между нами сократилось до одного прыжка, снова бухнулся в воду, обдав меня фонтаном соленых брызг. Я чуть было не сиганул следом, но опомнился. Во время моего заплыва, другие якудза вполне могут выбраться на берег и… И вот вам, пожалуйста! У противоположной стены из воды на берег уже выбирались три едва различимые фигуры.
