Пауло Коэльо - Победитель остается один
Она смеется, но ее спутник по-прежнему сосредоточен и серьезен.
– Вы спросили, кто я…
– Я не знаю, кто вы, но вижу, что город вы знаете прекрасно. И могу добавить: вас сам Господь послал. Всего за один день мне довелось испытать надежду, отчаяние, одиночество и удовольствие от приятного общества. Столько разнообразных чувств разом!
Он достает из кармана какой-то предмет – деревянный брусочек не больше пятнадцати сантиметров длиной.
– Мир полон опасностей. Где бы вы ни находились, повсюду можно встретить тех, кто не моргнув глазом готов напасть, ограбить, убить. И никто – поверьте мне, никто – не умеет защищаться. Все мы – в руках тех, кто сильнее.
– Вы правы. И потому, наверное, эта штучка, которую вы держите, – для того, чтобы вам не причинили зла?
Игорь осторожно, как художник, кладущий последние мазки на свой шедевр, отвинчивает верхнюю часть цилиндрика, снимает крышку, которая оказывается головкой длинного штыря – на его металлическом острие вспыхивают солнечные блики.
– С этим вас не пустят в самолет! – со смехом замечает она.
– Разумеется, не пустят.
Морин понимает, что сама судьба свела ее с этим привлекательным, учтивым и, вероятно, богатым человеком, способным уберечь ее от всех опасностей. Она не знает уголовной статистики, но понимает, что надо быть готовым ко всему.
Для этого и существуют мужчины – для того, чтобы быть готовым ко всему.
– Конечно, надо точно знать, куда направлять удар. Стержень, хоть и стальной, но тонкий, а потому – хрупкий, и, кроме того, слишком короткий, чтобы причинить серьезную рану. Если тыкать куда попало, эффекта не будет.
Подняв штырь, он подносит его на уровень уха Морин. Страх – ее первая реакция – тотчас сменяется восторженным любопытством.
– Вот, к примеру, здесь – идеальное место. Чуть выше – удар отразят толстые кости черепной коробки. Чуть ниже – попадешь в вену, человек умрет, но может успеть отреагировать. Если он вооружен, то нанесет ответный удар, потому что нападающий стоит к нему вплотную…
Штырь медленно проползает по ее телу, слегка касается груди, и Морин понимает: он хочет одновременно и произвести на нее впечатление, и возбудить ее.
– Вот уж не думала, что специалист по телекоммуникациям так разбирается в этом вопросе. Но судя по тому, что вы сказали, это довольно мудреный способ убийства.
Ее слова означают: «Мне интересно то, что ты говоришь. И сам ты тоже мне интересен. Через минуту возьми меня за руку, чтобы мы вместе полюбовались закатом».
Стальное острие скользнуло по груди, но не задержалось там, хотя грудь и затрепетала. И вот наконец остановилось чуть ниже подмышки.
– Теперь оно – напротив сердца. Сердце окружено грудной клеткой – это его естественная защита. В драке таким коротким клинком серьезный ущерб не нанесешь. Он непременно наткнется на ребро, и если даже проникнет в тело, кровотечение будет не столь сильным, чтобы вывести противника из строя. Он может даже не почувствовать удар, который вот здесь будет смертоносным.
Что же она делает здесь, в безлюдном месте, наедине с этим совершенно незнакомым человеком, рассуждающим на такие жуткие темы?! И едва успев подумать об этом, Морин ощущает нечто подобное разряду тока – и тело перестает повиноваться ей. Борясь с удушьем, она хочет вдохнуть поглубже, но теряет сознание.
Игорь – как тогда с Оливией – обнимает ее за плечи, но на этот раз прислоняет обмякшую женщину к спинке скамьи. Надев перчатки, опускает ее голову на грудь.
Если бы кто-нибудь случайно забрел в этот уголок пляжа, то увидел бы всего лишь уснувшую на скамейке женщину и подумал: «Устала… Набегалась в поисках продюсеров и дистрибьютеров…»
Притаившийся за старым складом паренек, который облюбовал это место, чтобы подсматривать за парочками, сейчас уже лихорадочно звонит в полицию. Он все видел. И думал, что все это – шутка, пока мужчина в самом деле не воткнул стилет в тело своей жертвы. Паренек решил до появления полиции не вылезать из своего укрытия: этот маньяк может в любую минуту вернуться, и тогда он пропал.
Игорь швыряет стилет в море и направляется в сторону отеля. На этот раз его жертва сама выбрала себе смерть. Когда она появилась на террасе, он ведь сидел в одиночестве, размышляя о том, что делать, и вспоминая прошлое. Он и подумать не мог, что она согласится пойти с ним – с человеком, которого видит впервые в жизни – в безлюдное место, однако она не колебалась, не замедлила шаг. И сто раз могла бы убежать, когда он начал показывать ей, в какие точки следует вонзить короткое лезвие, чтобы удар был смертельным, – однако продолжала сидеть рядом и даже не запаниковала.
Мимо по закрытой для движения полосе проносится патрульная машина. Игорь провожает ее глазами и с удивлением замечает, что она въезжает на пирс, который никто – ни один человек – не посещает во время фестиваля. И утром, и сейчас, под вечер, здесь пустынно, хотя это, конечно, лучшая точка, где можно полюбоваться закатом.
Через несколько секунд в том же направлении, оглушительно завывая сиреной, мигая фонарями на крыше, промчалась карета «скорой помощи».
Игорь уходит прочь: он убедился – кто-то был свидетелем его преступления. Как этот «кто-то» опишет его? – Мужчина, с седеющими волосами, в джинсах и черном пиджаке поверх белой сорочки. На основании свидетельских показаний сделают словесный портрет, а это займет известное время и вскоре заставит сыщиков понять, что под это описание подходят десятки, если не тысячи людей.
С той минуты как в ответ на попытку сдаться властям ему посоветовали отдохнуть и выспаться, Игорь считал, что больше никто не помешает ему выполнить его предназначение. Его мучили другие сомнения: достойна ли Ева тех жертв, которые он собирался принести миру? И поначалу был уверен – да. Но теперь что-то иное скребло его душу и перед глазами то им дело возникал образ маленькой торговки кустарными сувенирами, виделись ее густые ресницы и невинная улыбка.
«В каждом из нас есть частица Божьего огня, – казалось, говорит ему Оливия. – Всем нам при рождении дарован был некий умысел, имя которому – Любовь. Но она не должна быть сосредоточена в одном человеке – она рассеяна по миру и ждет, когда ее откроют и обретут. Проснись, пробудись для нее. Что прошло, то не вернется. Что придет, должно быть узнано».
Он мысленно возражает ей: «Мы узнаем, что план был неверен, когда дойдем до самых отдаленных его последствий. Или когда милосердный Господь поведет нас в ином направлении».
Игорь глядит на часы: у него еще есть двенадцать часов – времени хватит, чтобы сесть в свой самолет с той, кого он любит, и вернуться в…
