Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков серого
— Прерванный половой акт.
— Видишь, я знала, что где-то глубоко внутри у тебя есть чувство юмора, — улыбаюсь я.
— Анастейша, не над всем можно смеяться. Я подумал, что ты категорически отказываешься, — говорит он упавшим голосом.
— Я пока не решила. Ты наденешь на меня ошейник?
Кристиан поднимает брови.
— Похоже, ты действительно изучала предмет. Не знаю, Анастейша. Я никого не заставлял носить ошейник.
Ох. Нужно удивиться? Я ведь почти не знакома с темой…
— А на тебя надевали ошейник? — шепчу я.
— Да.
— Кто? Миссис Робинсон?
— Миссис Робинсон!
Кристиан запрокидывает голову и разражается громким заразительным смехом. Сейчас он выглядит таким юным и беззаботным!
Широко улыбаюсь в ответ.
— Я передам ей, что ты так сказала, она будет в восторге.
— Вы по-прежнему видитесь?
Я потрясена и не могу это скрыть.
— Да. — Кристиан снова серьезен.
Ох… Я вдруг ощущаю острый укол ревности, и меня тревожит глубина моего чувства.
— Понятно. Значит, у тебя есть кто-то, с кем можно обсудить твою альтернативную жизнь, а мне нельзя.
Он хмурится.
— Никогда не думал об этом в подобном ключе. Миссис Робинсон была частью этой жизни. Я же говорил, теперь мы просто хорошие друзья. Если хочешь, я познакомлю тебя с одной из моих бывших нижних, можешь поговорить с ней.
«С кем-кем? Он что, издевается?»
— Теперь ты шутишь, да?
— Нисколько.
— Спасибо, как-нибудь сама разберусь, — говорю я сердито и натягиваю одеяло до подбородка.
Кристиан удивленно смотрит на меня.
— Анастейша, я…
Ему явно не хватает слов. Думаю, впервые в жизни.
— Я не хотел тебя обидеть.
— А я и не обиделась. Я возмущена.
— Чем?
— Я не намерена разговаривать с твоей бывшей подружкой… рабыней… нижней… или как ты там их называешь.
— Анастейша Стил, ты ревнуешь?
Я смущаюсь и краснею.
— Останешься?
— Утром у меня назначена встреча в отеле за завтраком. К тому же, как я тебе говорил, я не остаюсь на ночь с подружками, рабынями, нижними или с кем-либо еще. Пятница и суббота были исключением. Больше ничего подобного не случится. — В его тихом хриплом голосе звучит решимость.
Я поджимаю губы.
— Все, я устала.
— Ты меня выгоняешь?
Кристиан поднимает брови; похоже, он изумлен и слегка испуган.
— Да.
— Что ж, еще одно «впервые». — Он окидывает меня изучающим взглядом. — Значит, ты сейчас не хочешь ничего обсуждать? Я имею в виду контракт.
— Нет, — сурово отрезаю я.
— Как же мне хочется задать тебе хорошую трепку! Тебе бы стало намного лучше, и мне тоже.
— Ты не имеешь права так говорить. Я еще ничего не подписала.
— Но помечтать-то можно? — Кристиан наклоняется, берет меня за подбородок и шепчет, нежно целуя в губы: В среду?
— В среду, — соглашаюсь я. — Погоди минутку, я тебя провожу.
Сажусь и беру свою футболку, отпихивая Кристиана в сторону. Он неохотно встает с кровати.
— Подай, пожалуйста, мои штаны.
Он поднимает их с пола и вручает мне, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
— Да, госпожа.
Я прищуриваю глаза и сердито смотрю на него, пока натягиваю треники. Волосы у меня растрепаны, и я знаю, что, когда он уйдет, меня ждут Кэтрин Кавана и допрос с пристрастием. Взяв резинку для волос, я открываю дверь и прислушиваюсь. В гостиной Кейт нет. Похоже, она у себя в комнате, разговаривает по телефону. Кристиан следует за мной. Мы идем к выходу, и за это короткое время мои мысли и чувства резко меняются. Я больше не злюсь на Кристиана, а мучительно стесняюсь. Не хочу, чтобы он уходил. Впервые мне жаль, что он не обычный человек, которому нужны нормальные отношения без десятистраничного контракта, плети и карабинов на потолке в комнате для игр.
Открываю входную дверь и смотрю вниз, на свои руки. Я впервые занималась сексом у себя дома, и сам секс был чертовски хорош. Но сейчас я чувствую себя чем-то вроде семяприемника — пустым сосудом, который заполняется по прихоти Кристиана. Мое подсознание качает головой: «Хотела бежать в отель за сексом, вот и получила его экспресс-доставкой». Сложив руки на груди, оно притопывает ногой, и на его лице явно читается: «Ну, и чего ты теперь жалуешься?»
Кристиан останавливается в дверях, берет меня за подбородок и заставляет поднять голову. Наши взгляды встречаются.
— С тобой все в порядке? — ласково спрашивает он, нежно поглаживая мою нижнюю губу большим пальцем.
— Да, — отвечаю я, хотя, честно сказать, не уверена.
Я чувствую, как меняется моя система убеждений. Если я соглашусь на его условия, то буду потом страдать. Он не способен, не хочет и не собирается предлагать мне больше… а я хочу больше. Намного больше. Недавний приступ ревности свидетельствует лишь о том, что мои чувства к нему глубже, чем я для себя решила.
— В среду, — повторяет Кристиан, наклоняется и целует меня.
Что-то происходит, когда наши губы соприкасаются, и, взяв мое лицо в ладони, он целует меня настойчивее и настойчивее. Дыхание Кристиана учащается, он прижимается ко мне, жадно впивается в мой рот. Я кладу ладони на его руки. Так хочется погладить его по волосам, но я сдерживаюсь, знаю, что ему это не понравится.
— Анастейша… что ты со мной делаешь?
— Я могу спросить то же самое, — шепчу я в ответ.
Глубоко вздохнув, Кристиан целует меня в лоб и уходит. Он целеустремленно шагает по дорожке к своему автомобилю и ерошит рукой волосы. Открывая дверцу, смотрит в мою сторону и улыбается своей умопомрачительной улыбкой, от которой у меня захватывает дух. Я слабо улыбаюсь в ответ и вновь чувствую себя Икаром, слишком близко подлетевшим к Солнцу. Кристиан садится в свою спортивную машину, а я закрываю входную дверь. Мне одиноко и хочется плакать, унылая тоска сжимает сердце. Я спешу к себе в комнату, закрываю дверь и прислоняюсь к ней, пытаясь рационализировать свои чувства, но безуспешно. Сползаю на пол, закрываю лицо руками, и слезы сами льются из глаз.
Тихо стучит Кейт.
— Ана? — зовет она шепотом.
Я впускаю ее. Она бросает на меня единственный взгляд и крепко обнимает.
— Что случилось? Что сделал этот мерзкий смазливый ублюдок?
— Ох, Кейт, только то, чего я сама хотела.
Она отводит меня к кровати, и мы садимся.
— У тебя волосы как после ужасного секса.
Несмотря на жгучую тоску, я смеюсь.
— Секс был замечательный, вовсе не ужасный.
Кейт ухмыляется.
— Так-то лучше. Почему ты плачешь? Ты же никогда не плачешь.
Она берет с тумбочки щетку для волос, садится рядом со мной и начинает очень медленно распутывать колтуны.
